=-=-= ТАЙБОЛА | КАК ЭТО БЫЛО =-=-=
Анна Бергросс
Птицы и берега
Холодно. Лапник, вроде, сначала кладут, и еще горячие камни в кастрюльке... Зябко кутаюсь в неожиданно оказавшийся слишком летним для июля спальник, ёжусь в клубок. В вершинах над головой пронзительно ахает птица, соглашаясь с моими мыслями. Тоже мне, "выживальщик", улыбаюсь сама себе, поднимая повыше газовую лампу. В моем продрогшем тканом домике теплеет. Вот же цивилизация, рядом: на тот берег проводами перекинулась, пахнет бензином, мерно гудит прикопанным генератором. Маленький кочевой мирок туда-сюда катается, пустит ненадолго корни, погремит-попляшет, погреет кострами песок - и дальше в путь, а что на месте, где сидел? Духи, их образы-подобия, лоскуточки на стволах, краски выцветают на просоленном дереве, год за годом - и следа не останется... Эх, вставать пора, вон, дымком уже потянуло.
Песок, ил и коряги. Этот берег не похож на прежние: он зарос ивняком, нет здесь белого, необозримого горизонта и длинной полуночной солнечной дорожки. Осторожно ступаю на темную полосу ила, с тихим хрустом ломаются пустые раковины. Деревянная женщина с волосами, сплетенными из корней и водорослей, смотрит мимо меня на незаходящее Солнце. В траве спросонья крякает, всплеснув крыльями, утка. Тишина и покой на берегу и в душе.
Почти на краю света берег, заросший душистым чабрецом, обрывался, открывая взгляду захватывавший дух простор стального моря. В тот год стихия бушевала: бурые волны, сговорившись с ветром, метр за метром отвоевывали пляж, подступали к лагерю, подмывали с трудом вкопанные лапы огромного богомола, порывы ветра норовили превратить в клочья хрупкую ткань, служившую стенами библиотеки-осьминога. С подветренной стороны у маленького костра отогревали руки, пили чай, делились припасенными сладостями. Маленький герой внутри меня раздувался от радости и гордости за причастность к настоящему подвигу, творившемуся невероятными людьми за тридевять земель от дома.
В другом месте, раньше, была спокойная река, красноватый песок поскрипывал под ногами, так же смеялись сороки над натянутыми тентами и тряпичными домиками. Рассказывают, что на крохотном острове видели великана, ушедшего в землю по подбородок, и синекрылого дракона, и древнего клыкастого слона, и белую сову, не боявшуюся пламени. Дни были жаркими и шумными, прозрачные ночи приносили долгие беседы, песни под переборы струн. Путь через тайгу долог и как хорошо отдохнуть у огня с такими же путниками!
А еще раньше были огромные костры и танцующие вокруг люди, и песок много часов не отдавал свой жар холодному морю. Дождавшись Солнца, улыбались так, словно впервые видели его. Берег тот изменился для нас навсегда, больше не безымянный, а Первый, с которого все началось. Там крылатая кобыла обрела с полуночным восходом жеребенка, отразилось в горько-соленой воде дерево, плодоносившее огнями, и казался призраком из другого мира город вдали, на востоке. И мы изменились, и обрели друг друга и способность создавать миры.
Плавное движение, ставшего за неделю податливым, инструмента - обрезок древесины, покрытый темной, морщинистой корой, становится чем-то иным, частью большего. Мы пришли ненадолго и уйдем почти без следа, но, глядя еще на одну точку на карте, будем говорить: «там мы были на Тайболе». Перо, одно из сотен до него, занимает свое место. Огромная деревянная птица распахивает крылья, зависнув в полуметре от земли.
https://pp.userapi.com/c841334/v841334545/9768/WJSSOMeOOpw.jpg