Наводнение
Ледяную синеву зимнего вечера не спутаешь ни с какой другой: она парит над снежными завалами, как высокая вода, захлестнувшая все лестницы, обращающая тебя в диковинный придонный коралл. Вечно тянет он из пучины налитые тяжестью щупальца, принимая скульптурные формы, выплёскивая цвет, как признание в любви. Но спокойно объемлет его тёмно-голубая бездна, которая крадёт блеск у любого золота, ясность у любого взора и у любого светильника - способность осветить что-то, кроме себя самого.
И ты можешь расти из себя, как вулкан, заклинать собой безмолвный зимний сумрак, точить язык в словесную труху - но не ты владеешь священной тишиной, глупый человеческий детёныш, не ты. Это она великодушно дарит тебе жизнь, и восторг, и дыхание - и немилосердно отнимает всё тоже она.
Но ты слушай, конечно.
И ты можешь расти из себя, как вулкан, заклинать собой безмолвный зимний сумрак, точить язык в словесную труху - но не ты владеешь священной тишиной, глупый человеческий детёныш, не ты. Это она великодушно дарит тебе жизнь, и восторг, и дыхание - и немилосердно отнимает всё тоже она.
Но ты слушай, конечно.