ЛЕВ ЗИМОЙ
Денис Рогалёв
ЛЕВ ЗИМОЙ
Тот день в зоопарке был для меня, пятилетней девочки, самым грустным в жизни. Помнится, я тогда еще подумала, что никогда не была в зоопарке зимой. На то имелись свои причины: я прощалась со своим прежним домом и со своим любимым львом Бонифацием. Тихо падал снег, и Бонифаций, казалось, тоже грустил вместе со мной - старый лев лежал в клетке и жмурил свои красивые глаза, словно вот-вот собирался заплакать. Завтра я перееду с мамой на новую квартиру, в другой конец города. Неизвестно, когда я снова увижу своего любимого льва? Я изо всех сил держалась, чтобы не заплакать.
Порог новой квартиры я перешагнула с нескрываемой неохотой. Конечно, эта квартира была намного просторнее (с тремя большими комнатами), но старая (не в пример роднее) никак не хотела отпускать меня. Восторг матери по поводу комнат я не разделила. Бегло осмотрев новую обстановку, я села на кухне на стул и с безграничной тоской уставилась в окно, за которым валил снег. Вечером отмечали новоселье. Пришли бабушка с дедушкой, мамины подруги и дядя Витя. Последний набивался маме в женихи и метил на роль моего отца, которого я никогда не видела. Весь вечер подпивший дядя Витя играл со мной напоказ, щекотал меня за бока и всюду таскал на руках. А на ночь, когда все гости разошлись, остался ночевать в маминой комнате…
Первый день в новом садике стал для меня сущим кошмаром. Чужая обстановка, чужие воспитатели и чужие дети - все это наводило на меня до сих пор незнакомую, невыносимую тоску. Я сидела в сторонке у окна и не принимала участия в детских играх. За окном белел невыносимо унылый двор с невыносимо унылым автобусом без колес, от которого остался один лишь ржавый корпус с овальным задним окном без стекла. Не в силах больше терпеть этот кошмар, я разревелась прямо у окна, вызвав испуганное недоумение у детей и воспитателей. Перед моим распухшим и мокрым от слез лицом трясли погремушками, мне в руки совали всякие цветастые книжки, но я ничего и никого вокруг себя не замечала. Не зная, что предпринять, воспитатели вызвали с работы мою маму. Едва завидев в дверях родное пальто, я бросилась со всех ног к маме и повисла у нее на руках. Поговорив с воспитателями, мать отвела меня в раздевалку, сама надела красное пальтишко, обула сапожки, натянула шапку и варежки и забрала из детского сада домой. По пути мы зашли в магазин, где мама купила мое любимое «птичье молоко», чтобы хоть как-то успокоить и примирить меня с новой действительностью. А в качестве последнего утешительного аргумента мама пообещала возить меня в зоопарк на встречу с Бонифацием каждую субботу с условием, что завтра я пойду в детский сад и не буду плакать.
- Обещаешь мне? - попросила мама.
- Обещаю, - кивнула я.
На следующий день я пришла в садик и не заплакала. Более того, я сделала над собой громадное усилие и приняла участие в общих играх с чужими детьми. Ожидание субботы и предвкушение радостной встречи с любимым львом заглушили во мне невыносимую тоску. Я считала дни недели, научившись отличать вторник от среды, а четверг от пятницы.
В субботу, как обещала мама, мы отправились в зоопарк. Я так соскучилась по своему любимому Бонифацию, что по приезде в зоопарк потащила маму сразу к вольеру со львом, минуя клетки с другими животными. Когда я, наконец, добежала до вольера, меня ждал крайне неприятный сюрприз - льва в клетке не оказалось. Я обиженно посмотрела на мать.
- А где лев? - поинтересовалась мама у пожилой женщины-смотрителя. Вместо ответа я услышала невразумительный и смущенный шепот, не адресованный детским ушам.
- Мама, где Бонифаций? - спросила я, готовясь зарыдать.
- Бонифаций… он, - замялась мама, переглядываясь с пожилой женщиной-смотрителем. - Он сбежал в Африку.
Я взглянула на пустую клетку, лицо мое исказила гримаса жгучей обиды, и я зарыдала в голос. Мама, как могла, успокаивала меня, но горю моему не было предела. Обратно домой ехали в такси…
Весь день я проплакала в подушку, отказавшись от еды и телевизора. Вечером я достала свой альбом для рисования и набор цветных карандашей. Безутешная, я рисовала льва зимой. Лист за листом. Я рисовала своего любимого Бонифация, который сбежал из зоопарка, чтобы разыскать меня и погулять по городу под густым снегопадом.
- Они найдут его? - спросила я у матери.
- Не знаю, - ответила мама. - Найдут, если Бонифаций не успел добежать до Африки. Пойми, там ему будет лучше. В Африке его дом, а дома всегда лучше.
- Он не мог уйти, не попрощавшись со мной, - обиженно заявила я, вернувшись к своим рисункам. - Бонифаций мой лучший друг.
Тоска пуще прежнего овладела мной. Я ходила в детский садик и никого вокруг себя не замечала. Даже мое любимое «птичье молоко», которое мама покупала каждый день по пути домой, не помогало развеять тоску. Пока дети шумно играли друг с другом, я просиживала в одиночестве у окна, заучивая наизусть вид унылого двора с бесколесым ржавеющим автобусом с овальным задним окном. Я догадывалась, что в субботу в зоопарк мы с мамой больше не поедем. И догадка эта вызывала очередной поток слез.
Я постоянно думала о Бонифации. Даже во время тихого часа. Даже во сне, погружаясь в холодные зимние грезы. Мне снилась жаркая Африка, которую я видела в мультфильмах, и снег, лежащий шапкой на бананах. Я бродила по саванне, мимо высоких пальм и мутных водоемов, разыскивая своего любимого Бонифация.
Неожиданный утробный рык за окном разбудил меня…
Я присела на своей кровати, не зная, приснился мне рык или я услышала его на самом деле? Остальные дети мирно спали под одеялами. Я посмотрела в окно и увидела за морозными узорами на стекле темное пятно. Пятно постояло на одном месте, затем неспешно поползло вдоль всех трех окон и исчезло за стеной.
- Бонифаций, - радостно шепнула я, отбросив одеяло.
Не теряя времени даром, я прошлепала босиком в коридор, испуганно поглядывая по сторонам. Странное дело, но никого из воспитательниц или поваров я не встретила. Казалось, в детском саду никого из взрослых не было вовсе. Я подошла к вешалкам, сняла свою одежду и присела на скамейку. Облачившись в красное пальтишко, я натянула сапожки, шапку и варежки, после чего осторожно отворила двери в коридор. Здесь взрослых тоже не было. Собравшись с духом, я беспрепятственно вышла на улицу.
Тихо падал снег. Сквозь белизну я разглядела темное пятно и бесстрашно пошла к нему. Пятно заметило меня и двинулось мне навстречу. С каждым шагом пятно постепенно обретало вполне конкретные узнаваемые черты. Я сняла варежку.
- Привет, Бонифаций, - сказала я, погладив маленькой ручкой огромную и густую гриву старого льва. - Ты сбежал из зоопарка? Я тоже сбежала из садика.
Лев жмурил свои красивые глаза, позволяя мне гладить себя.
- Ты нашел меня, - говорила я, обняв морду старого животного. - Я так скучала по тебе. Давай гулять?
И мы пошли гулять вместе - пятилетняя девочка в красном пальто и старый лев с огромной гривой. Мы шли под снегопадом бок о бок и весело поглядывали по сторонам.
- Давай, зайдем, - предложила я, остановившись у крыльца знакомого магазина. - Тут есть очень вкусные конфеты.
Я пошарила в карманах пальто, отсчитав на своей розовой ладошке неизвестную мне сумму денег, которую я скопила с маминых сдач. Поднявшись по ступеням на крыльцо, я отворила дверь, пропустив Бонифация впереди себя. Мы неспешно вошли в магазин. Две продавщицы, скучавшие за прилавками, при виде льва сдавленно вскрикнули и попрятались где-то внизу. Я, как ни в чем не бывало, разглядывала ломившиеся от сладостей витрины, отыскивая свои любимые конфеты. Бонифаций, как настоящий воспитанный лев, уселся посреди магазина и терпеливо меня дожидался.
- Вот они! - воскликнула я, жарко задышав на запотевающее стекло. - «Птичье молоко» на все.
У кассы я выложила все свои накопленные деньги. Мне пришлось подождать, прежде чем дрожащая рука продавщицы возникла из-под прилавка с пакетом, полным конфет.
- Спасибо! - поблагодарила я, схватив пакет. - Тебе обязательно понравится, Бонифаций!
Покинув магазин, мы продолжили свое путешествие. Я угощала лучшего друга конфетами и угощалась сама. Снег шел, не переставая. Я загребала его в варежки и сбивала в тугие снежки. Бонифаций неотступно следовал за мной, будто оберегая меня. Вдвоем мы шли куда-то вперед, навстречу сказочным приключениям. Перед нами стелилась зимняя дорога, усеянная мерцающими снежинками и драгоценными камнями. Окутанные в снег белые деревья и белый фонтан оставались позади нас, превращаясь в сияющий хрусталь.
Сказка оживала у нас на глазах.
Бонифаций и я шли в жаркую Африку, где среди высоких пальм и мутных водоемов лежит на бананах шапками снег…
ЛЕВ ЗИМОЙ
Тот день в зоопарке был для меня, пятилетней девочки, самым грустным в жизни. Помнится, я тогда еще подумала, что никогда не была в зоопарке зимой. На то имелись свои причины: я прощалась со своим прежним домом и со своим любимым львом Бонифацием. Тихо падал снег, и Бонифаций, казалось, тоже грустил вместе со мной - старый лев лежал в клетке и жмурил свои красивые глаза, словно вот-вот собирался заплакать. Завтра я перееду с мамой на новую квартиру, в другой конец города. Неизвестно, когда я снова увижу своего любимого льва? Я изо всех сил держалась, чтобы не заплакать.
Порог новой квартиры я перешагнула с нескрываемой неохотой. Конечно, эта квартира была намного просторнее (с тремя большими комнатами), но старая (не в пример роднее) никак не хотела отпускать меня. Восторг матери по поводу комнат я не разделила. Бегло осмотрев новую обстановку, я села на кухне на стул и с безграничной тоской уставилась в окно, за которым валил снег. Вечером отмечали новоселье. Пришли бабушка с дедушкой, мамины подруги и дядя Витя. Последний набивался маме в женихи и метил на роль моего отца, которого я никогда не видела. Весь вечер подпивший дядя Витя играл со мной напоказ, щекотал меня за бока и всюду таскал на руках. А на ночь, когда все гости разошлись, остался ночевать в маминой комнате…
Первый день в новом садике стал для меня сущим кошмаром. Чужая обстановка, чужие воспитатели и чужие дети - все это наводило на меня до сих пор незнакомую, невыносимую тоску. Я сидела в сторонке у окна и не принимала участия в детских играх. За окном белел невыносимо унылый двор с невыносимо унылым автобусом без колес, от которого остался один лишь ржавый корпус с овальным задним окном без стекла. Не в силах больше терпеть этот кошмар, я разревелась прямо у окна, вызвав испуганное недоумение у детей и воспитателей. Перед моим распухшим и мокрым от слез лицом трясли погремушками, мне в руки совали всякие цветастые книжки, но я ничего и никого вокруг себя не замечала. Не зная, что предпринять, воспитатели вызвали с работы мою маму. Едва завидев в дверях родное пальто, я бросилась со всех ног к маме и повисла у нее на руках. Поговорив с воспитателями, мать отвела меня в раздевалку, сама надела красное пальтишко, обула сапожки, натянула шапку и варежки и забрала из детского сада домой. По пути мы зашли в магазин, где мама купила мое любимое «птичье молоко», чтобы хоть как-то успокоить и примирить меня с новой действительностью. А в качестве последнего утешительного аргумента мама пообещала возить меня в зоопарк на встречу с Бонифацием каждую субботу с условием, что завтра я пойду в детский сад и не буду плакать.
- Обещаешь мне? - попросила мама.
- Обещаю, - кивнула я.
На следующий день я пришла в садик и не заплакала. Более того, я сделала над собой громадное усилие и приняла участие в общих играх с чужими детьми. Ожидание субботы и предвкушение радостной встречи с любимым львом заглушили во мне невыносимую тоску. Я считала дни недели, научившись отличать вторник от среды, а четверг от пятницы.
В субботу, как обещала мама, мы отправились в зоопарк. Я так соскучилась по своему любимому Бонифацию, что по приезде в зоопарк потащила маму сразу к вольеру со львом, минуя клетки с другими животными. Когда я, наконец, добежала до вольера, меня ждал крайне неприятный сюрприз - льва в клетке не оказалось. Я обиженно посмотрела на мать.
- А где лев? - поинтересовалась мама у пожилой женщины-смотрителя. Вместо ответа я услышала невразумительный и смущенный шепот, не адресованный детским ушам.
- Мама, где Бонифаций? - спросила я, готовясь зарыдать.
- Бонифаций… он, - замялась мама, переглядываясь с пожилой женщиной-смотрителем. - Он сбежал в Африку.
Я взглянула на пустую клетку, лицо мое исказила гримаса жгучей обиды, и я зарыдала в голос. Мама, как могла, успокаивала меня, но горю моему не было предела. Обратно домой ехали в такси…
Весь день я проплакала в подушку, отказавшись от еды и телевизора. Вечером я достала свой альбом для рисования и набор цветных карандашей. Безутешная, я рисовала льва зимой. Лист за листом. Я рисовала своего любимого Бонифация, который сбежал из зоопарка, чтобы разыскать меня и погулять по городу под густым снегопадом.
- Они найдут его? - спросила я у матери.
- Не знаю, - ответила мама. - Найдут, если Бонифаций не успел добежать до Африки. Пойми, там ему будет лучше. В Африке его дом, а дома всегда лучше.
- Он не мог уйти, не попрощавшись со мной, - обиженно заявила я, вернувшись к своим рисункам. - Бонифаций мой лучший друг.
Тоска пуще прежнего овладела мной. Я ходила в детский садик и никого вокруг себя не замечала. Даже мое любимое «птичье молоко», которое мама покупала каждый день по пути домой, не помогало развеять тоску. Пока дети шумно играли друг с другом, я просиживала в одиночестве у окна, заучивая наизусть вид унылого двора с бесколесым ржавеющим автобусом с овальным задним окном. Я догадывалась, что в субботу в зоопарк мы с мамой больше не поедем. И догадка эта вызывала очередной поток слез.
Я постоянно думала о Бонифации. Даже во время тихого часа. Даже во сне, погружаясь в холодные зимние грезы. Мне снилась жаркая Африка, которую я видела в мультфильмах, и снег, лежащий шапкой на бананах. Я бродила по саванне, мимо высоких пальм и мутных водоемов, разыскивая своего любимого Бонифация.
Неожиданный утробный рык за окном разбудил меня…
Я присела на своей кровати, не зная, приснился мне рык или я услышала его на самом деле? Остальные дети мирно спали под одеялами. Я посмотрела в окно и увидела за морозными узорами на стекле темное пятно. Пятно постояло на одном месте, затем неспешно поползло вдоль всех трех окон и исчезло за стеной.
- Бонифаций, - радостно шепнула я, отбросив одеяло.
Не теряя времени даром, я прошлепала босиком в коридор, испуганно поглядывая по сторонам. Странное дело, но никого из воспитательниц или поваров я не встретила. Казалось, в детском саду никого из взрослых не было вовсе. Я подошла к вешалкам, сняла свою одежду и присела на скамейку. Облачившись в красное пальтишко, я натянула сапожки, шапку и варежки, после чего осторожно отворила двери в коридор. Здесь взрослых тоже не было. Собравшись с духом, я беспрепятственно вышла на улицу.
Тихо падал снег. Сквозь белизну я разглядела темное пятно и бесстрашно пошла к нему. Пятно заметило меня и двинулось мне навстречу. С каждым шагом пятно постепенно обретало вполне конкретные узнаваемые черты. Я сняла варежку.
- Привет, Бонифаций, - сказала я, погладив маленькой ручкой огромную и густую гриву старого льва. - Ты сбежал из зоопарка? Я тоже сбежала из садика.
Лев жмурил свои красивые глаза, позволяя мне гладить себя.
- Ты нашел меня, - говорила я, обняв морду старого животного. - Я так скучала по тебе. Давай гулять?
И мы пошли гулять вместе - пятилетняя девочка в красном пальто и старый лев с огромной гривой. Мы шли под снегопадом бок о бок и весело поглядывали по сторонам.
- Давай, зайдем, - предложила я, остановившись у крыльца знакомого магазина. - Тут есть очень вкусные конфеты.
Я пошарила в карманах пальто, отсчитав на своей розовой ладошке неизвестную мне сумму денег, которую я скопила с маминых сдач. Поднявшись по ступеням на крыльцо, я отворила дверь, пропустив Бонифация впереди себя. Мы неспешно вошли в магазин. Две продавщицы, скучавшие за прилавками, при виде льва сдавленно вскрикнули и попрятались где-то внизу. Я, как ни в чем не бывало, разглядывала ломившиеся от сладостей витрины, отыскивая свои любимые конфеты. Бонифаций, как настоящий воспитанный лев, уселся посреди магазина и терпеливо меня дожидался.
- Вот они! - воскликнула я, жарко задышав на запотевающее стекло. - «Птичье молоко» на все.
У кассы я выложила все свои накопленные деньги. Мне пришлось подождать, прежде чем дрожащая рука продавщицы возникла из-под прилавка с пакетом, полным конфет.
- Спасибо! - поблагодарила я, схватив пакет. - Тебе обязательно понравится, Бонифаций!
Покинув магазин, мы продолжили свое путешествие. Я угощала лучшего друга конфетами и угощалась сама. Снег шел, не переставая. Я загребала его в варежки и сбивала в тугие снежки. Бонифаций неотступно следовал за мной, будто оберегая меня. Вдвоем мы шли куда-то вперед, навстречу сказочным приключениям. Перед нами стелилась зимняя дорога, усеянная мерцающими снежинками и драгоценными камнями. Окутанные в снег белые деревья и белый фонтан оставались позади нас, превращаясь в сияющий хрусталь.
Сказка оживала у нас на глазах.
Бонифаций и я шли в жаркую Африку, где среди высоких пальм и мутных водоемов лежит на бананах шапками снег…