Кто там шагает правой?
На рынке появился иранский виноград - сладкий, без косточек, - и мы купили для госпиталя, причём старшой, беззастенчиво гарцуя на патриотических чувствах продавщицы, отторговал свежий ящик и приличную скидку. Я истинное удовольствие получила от этого зрелища. Ну-с, запихали мы свой ящик в пакет, а потом ещё раз в пакет, и тут выяснилось, что ручки у верхнего коротки, и нести наше приношение придётся вдвоём.
Уже через пару кварталов старшой поинтересовался, доводилось ли мне когда-либо носить с напарником ведро, бревно или коромысло, на что я, окинув мысленным взором минувшее, ответила, что совершенно точно нет - особенно коромысло, каковое изначально предназначено для одинокой женщины на два ведра.
Тогда старшой решил научить меня ходить в ногу - и научил-таки. Если бы в это время по Красной в районе памятника дебильным собачкам проезжал сорочинский заседатель на тройке обывательских лошадей, в шапке с барашковым околышком, сделанной по манеру уланскому, то он бы, верно, приметил странную пару с ящиком винограда, где один сотоварищ тихо командует "Левой! Левой! Раз, два, три!", а второй старается не печатать церемониальным. Но, по счастью, сорочинского заседателя на ту пору рядом не случилось, а остальные с лёгкостью могли счесть происходящее занятиями по строевой подготовке в условиях города - по крайней мере, никто не запрещал мне на это надеяться.
А на обратном пути нам улыбнулся старый саксофонист - на пустой, залитой солнцем площади играющий "Nie spoczniemy".
Уже через пару кварталов старшой поинтересовался, доводилось ли мне когда-либо носить с напарником ведро, бревно или коромысло, на что я, окинув мысленным взором минувшее, ответила, что совершенно точно нет - особенно коромысло, каковое изначально предназначено для одинокой женщины на два ведра.
Тогда старшой решил научить меня ходить в ногу - и научил-таки. Если бы в это время по Красной в районе памятника дебильным собачкам проезжал сорочинский заседатель на тройке обывательских лошадей, в шапке с барашковым околышком, сделанной по манеру уланскому, то он бы, верно, приметил странную пару с ящиком винограда, где один сотоварищ тихо командует "Левой! Левой! Раз, два, три!", а второй старается не печатать церемониальным. Но, по счастью, сорочинского заседателя на ту пору рядом не случилось, а остальные с лёгкостью могли счесть происходящее занятиями по строевой подготовке в условиях города - по крайней мере, никто не запрещал мне на это надеяться.
А на обратном пути нам улыбнулся старый саксофонист - на пустой, залитой солнцем площади играющий "Nie spoczniemy".