К пониманию социализма
ДВИЖЕНИЕ ЦАРСКИЙ КРЕСТ. Популярность левых идей в известной части «элит», а также и народа вынуждает обратиться к тем классическим работам, в которых социализм, коммунизм подвергнуты объективному научному анализу, авторы которых стремятся не обличать или заниматься апологетикой, а спокойно и вдумчиво изучать явление. К числу таких работ, бесспорно, относится книга Игоря Шафаревича «Социализм как явление мировой истории». Предлагаем читателю краткое резюме этой книги, главных достижений ее автора, для своего времени достаточно революционных. Одно из таких достижений - это доказанная на длинном ряде примеров констатация того, что социалистическое общество, построенное в свое время в СССР, отнюдь не уникально. Подобные общества были известны с глубокой древности. Второе - это выявление неких общих фундаментальных черт во всех попытках реализовать социалистические идеи. Так, эпоха «военного коммунизма» в первые годы власти большевиков или сопоставимый с нею режим Пол Пота в Камбодже существенно отличались от сравнительно мягкого хрущевско-брежневского извода социализма эпохи позднего СССР. И при этом обладали некими общими чертами. Что же это за черты?
«Мне представляется, - пишет автор, - что этим общим является идеал...общества, построенного по принципу гигантской машины. Машина должна управляться некоторой центральной инстанцией, а для этого люди - беспрекословно следовать поступающим из центра сигналам». Такого добиться необычайно трудно, говорит Шафаревич, поскольку для этого человек должен полностью отказаться от своей индивидуальности, подавить ее в себе, а на это в полной мере практически никто не способен. Человек, полностью отказавшийся от своей личности, от свободной и богоподобной души, существовать не может. Таким образом, констатирует автор, социалистическое учение основано на таком идеале, полное осуществление которого привело бы к гибели всего человечества, прекращению его земного существования. «И в момент крайнего духовного напряжения, в роковые минуты борьбы такая возможность действительно ощущается. И, как ни странно, оказывается притягательной, чувство грядущей гибели создает подъем духовных сил».
Устремление к смерти, можно сказать, увлечение ею всех, кто был погружен в революционную стихию, автор демонстрирует рядом примеров из советской литературы раннего периода. Например, из творчества Андрея Платонова: «Ненависть - душа революции». Сначала, говорит Платонов, человек «подвергает гневу и уничтожению Бога, царей и богатых... за ними подвернется истреблению от человеческой руки природа». (Что понятно, поскольку машина и природа, взятые в своем пределе, несовместимы). Или Сергея Есенина (чье увлечение
революцией было, правда, недолгим): «Ради вселенского // Братства людей // Радуюсь песней // Я смерти твоей».
Привлекательность для конкретных людей такой, по сути, суицидальной программы тотального уничтожения жизненной органики, по мнению автора, весьма своеобразно объясняется в уникальном документе - т.н. «рассказе Пятакова». После 1917 года он был одним из ведущих деятелей партии, однако в сталинские годы, как внутрипартийный оппозиционер, был исключен из нее и в дальнейшем подвергся уже прямым репрессиям. Будучи во Франции, он говорил своему старому другу Валентинову, что большевизм содержит идею претворения в жизнь того, что в принципе считается невозможным и неосуществимым. Для этого большевик, по словам Пятакова, должен применить насилие прежде всего к самому себе, и, если партия прикажет считать белое черным и наоборот, нужно этому искренне подчиниться. Поскольку быть вне партии - еще хуже. Подобная психология, а отнюдь не только пытки в НКВД, и лежала в основе самооговоров и лжесвидетельств старых большевиков на процессах 1930-х годов.
Среди фундаментальных черт, свойственных всем социалистическим течениям (часто, на первый взгляд, не похожим друг на друга) во все эпохи и у всех народов, Шафаревич выделяет:
1. Упразднение частной собственности
2. Разрушение семьи, традиционных семейных отношений и
3. Самое главное, ключевое - уничтожение религии, тотальную войну с ней.
«Мне представляется, - пишет автор, - что этим общим является идеал...общества, построенного по принципу гигантской машины. Машина должна управляться некоторой центральной инстанцией, а для этого люди - беспрекословно следовать поступающим из центра сигналам». Такого добиться необычайно трудно, говорит Шафаревич, поскольку для этого человек должен полностью отказаться от своей индивидуальности, подавить ее в себе, а на это в полной мере практически никто не способен. Человек, полностью отказавшийся от своей личности, от свободной и богоподобной души, существовать не может. Таким образом, констатирует автор, социалистическое учение основано на таком идеале, полное осуществление которого привело бы к гибели всего человечества, прекращению его земного существования. «И в момент крайнего духовного напряжения, в роковые минуты борьбы такая возможность действительно ощущается. И, как ни странно, оказывается притягательной, чувство грядущей гибели создает подъем духовных сил».
Устремление к смерти, можно сказать, увлечение ею всех, кто был погружен в революционную стихию, автор демонстрирует рядом примеров из советской литературы раннего периода. Например, из творчества Андрея Платонова: «Ненависть - душа революции». Сначала, говорит Платонов, человек «подвергает гневу и уничтожению Бога, царей и богатых... за ними подвернется истреблению от человеческой руки природа». (Что понятно, поскольку машина и природа, взятые в своем пределе, несовместимы). Или Сергея Есенина (чье увлечение
революцией было, правда, недолгим): «Ради вселенского // Братства людей // Радуюсь песней // Я смерти твоей».
Привлекательность для конкретных людей такой, по сути, суицидальной программы тотального уничтожения жизненной органики, по мнению автора, весьма своеобразно объясняется в уникальном документе - т.н. «рассказе Пятакова». После 1917 года он был одним из ведущих деятелей партии, однако в сталинские годы, как внутрипартийный оппозиционер, был исключен из нее и в дальнейшем подвергся уже прямым репрессиям. Будучи во Франции, он говорил своему старому другу Валентинову, что большевизм содержит идею претворения в жизнь того, что в принципе считается невозможным и неосуществимым. Для этого большевик, по словам Пятакова, должен применить насилие прежде всего к самому себе, и, если партия прикажет считать белое черным и наоборот, нужно этому искренне подчиниться. Поскольку быть вне партии - еще хуже. Подобная психология, а отнюдь не только пытки в НКВД, и лежала в основе самооговоров и лжесвидетельств старых большевиков на процессах 1930-х годов.
Среди фундаментальных черт, свойственных всем социалистическим течениям (часто, на первый взгляд, не похожим друг на друга) во все эпохи и у всех народов, Шафаревич выделяет:
1. Упразднение частной собственности
2. Разрушение семьи, традиционных семейных отношений и
3. Самое главное, ключевое - уничтожение религии, тотальную войну с ней.