Советский - это в первую очередь антирусский в культурно-политическом смысле
Богемские манускрипты Я всегда говорил, что рождение или жизнь в СССР, наличие советского образования или обладание советским паспортом сами по себе никого не делают советским человеком. Для меня советский - это в первую очередь антирусский. Разумеется, не в этническом, а в культурно-политическом смысле. Первым советским человеком я считаю Александра Ивановича Герцена. Ленин приписал "пробуждение Герцена" декабристам, которые были совершенно ни при чём; но на самом Герцене действительно начинается советская история. В принципе, можно определить даже точную дату, когда Герцен перестал быть русским и стал советским. Для этого нужно покопаться в подшивках выходившего в Лондоне журнала "Колокол" и найти там первую статью в поддержку польского восстания. Это и будет день явления миру советской идеологии (с коммунистической она пересекается лишь отчасти). Например, у Герцена была статья, называвшаяся "Vivat Polonia!". Она вышла в свет 15 марта 1861 года (т.е. ещё до начала восстания) и была посвящена поступку одного русского офицера, отказавшегося стрелять в польских демонстрантов. Основной её мыслью был обращённый к русским призыв: "...идите в арестантские роты, в крепости, казематы, на смерть - только не убивайте ни поляка, который хочет быть самим собой, ни крестьянина, требующего свободы."
Сама по себе измена родине вещь вполне тривиальная. Однако Герцен возвёл борьбу на стороне противников России в идеологический принцип. Дальше пропаганда в пользу Польши пошла в "Колоколе" косяком. Статья "Русским офицерам в Польше" (15 октября 1862 года): "Поддерживать силою оружия правительство, составляющее польское и наше несчастие, вам невозможно, не совершив сознательно преступления или не унизившись до степени бессознательных палачей. Время слепого повиновения прошло. Дисциплина не обязательна там, где она зовет на злодейство. Не поднимать оружия против поляков заставляет вас совесть, уважение к правоте их дела, к достоинству человека и, наконец, уважение к нашему русскому земскому делу. Нельзя начинать эру свободы в своей родине, затягивая веревку на шее соседа; нельзя себе требовать прав и теснить во имя материальной силы и политических фантазий другой народ." Статья "Письмо к Гарибальди" (21 ноября 1863 года): "Когда благородное меньшинство русских офицеров обратилось к нам за советом, что им лучше делать в случае польского восстания, мы, не обинуясь, сказали им, что лучше оставить ряды, перейти в противный стан, быть убитым, чем сражаться против Польши, которая для нас имеет больше чем историческое право, больше чем право героизма, - право на наше искупление."
На этом карьера Герцена, как русского публициста, завершилась. Измена родине есть измена родине. Тираж "Колокола" упал практически до нуля, и для русских Герцен просто перестал существовать, перейдя в сонм советских героев. Однако несколько человек всё же увлеклись его демагогией. Среди них был подпоручик 15-го пехотного Шлиссельбургского полка Андрей Афанасьевич Потебня. Потебня происходил из Полтавской губернии, был близок к "Земле и Воле", ездил к Герцену в Лондон и входил в руководство революционного "комитета русских офицеров в Польше". В руководстве комитета преобладали поляки, и их мотивы были понятны, но Потебня явно собирался сражаться не за своё дело. 15 июня 1862 года в Саксонском саду в Варшаве двадцатичетырёхлетний подпоручик Потебня совершил покушение на семидесятидвухлетнего генерала Лидерса, русского наместника в Царстве Польском. Александр Николаевич фон Лидерс принимал участие во всех войнах, которые вела Россия с 1806 по 1856 год, и перечисление его наград непомерно удлинило бы этот текст. Строго говоря, интриги польского лобби в Петербурге привели к отставке фон Лидерса ещё 27 мая (с одновременным возведением его в графское достоинство), но поляки считали, что харизматичный старый генерал опасен для них, даже когда он не занимает никаких постов.
Потебня выстрелил в графа Лидерса со спины, попал в шею, старик выкрикнул: "Подлец стреляет сзади!" и пешком вернулся во дворец. Он умер своей смертью в Одессе двенадцать лет спустя. Потебня перешёл на нелегальное положение, а после начала восстания присоединился к мятежникам и в марте 1863 года погиб в бою с русскими войсками (украинские авторы пишут, что он сражался по-пейзански, с косой в руках, хотя в реале повстанцы были неплохо вооружены). Не знаю, в какую Вальгаллу попал этот воин - в украинскую, где пируют салом степные лыцари, или в советскую, где вкушают колбасу строители светлого будущего. Однако заповедь Герцена - "перейти в противный стан и быть убитым" Потебня исполнил полностью. И Герцен отреагировал на его смерть восторженно: "Чище, самоотверженнее, преданнее жертвы очищения Россия не могла принести на пылающем алтаре польского освобождения". В архетипичных фигурах Герцена и Потебни воплотились слагаемые советской нации - подлец-пропагaндист и распропагандированный им жертвенный дурачoк.
ПОМОЩЬ БЛОГУ
Карта Сбер 2202200806095756
Сама по себе измена родине вещь вполне тривиальная. Однако Герцен возвёл борьбу на стороне противников России в идеологический принцип. Дальше пропаганда в пользу Польши пошла в "Колоколе" косяком. Статья "Русским офицерам в Польше" (15 октября 1862 года): "Поддерживать силою оружия правительство, составляющее польское и наше несчастие, вам невозможно, не совершив сознательно преступления или не унизившись до степени бессознательных палачей. Время слепого повиновения прошло. Дисциплина не обязательна там, где она зовет на злодейство. Не поднимать оружия против поляков заставляет вас совесть, уважение к правоте их дела, к достоинству человека и, наконец, уважение к нашему русскому земскому делу. Нельзя начинать эру свободы в своей родине, затягивая веревку на шее соседа; нельзя себе требовать прав и теснить во имя материальной силы и политических фантазий другой народ." Статья "Письмо к Гарибальди" (21 ноября 1863 года): "Когда благородное меньшинство русских офицеров обратилось к нам за советом, что им лучше делать в случае польского восстания, мы, не обинуясь, сказали им, что лучше оставить ряды, перейти в противный стан, быть убитым, чем сражаться против Польши, которая для нас имеет больше чем историческое право, больше чем право героизма, - право на наше искупление."
На этом карьера Герцена, как русского публициста, завершилась. Измена родине есть измена родине. Тираж "Колокола" упал практически до нуля, и для русских Герцен просто перестал существовать, перейдя в сонм советских героев. Однако несколько человек всё же увлеклись его демагогией. Среди них был подпоручик 15-го пехотного Шлиссельбургского полка Андрей Афанасьевич Потебня. Потебня происходил из Полтавской губернии, был близок к "Земле и Воле", ездил к Герцену в Лондон и входил в руководство революционного "комитета русских офицеров в Польше". В руководстве комитета преобладали поляки, и их мотивы были понятны, но Потебня явно собирался сражаться не за своё дело. 15 июня 1862 года в Саксонском саду в Варшаве двадцатичетырёхлетний подпоручик Потебня совершил покушение на семидесятидвухлетнего генерала Лидерса, русского наместника в Царстве Польском. Александр Николаевич фон Лидерс принимал участие во всех войнах, которые вела Россия с 1806 по 1856 год, и перечисление его наград непомерно удлинило бы этот текст. Строго говоря, интриги польского лобби в Петербурге привели к отставке фон Лидерса ещё 27 мая (с одновременным возведением его в графское достоинство), но поляки считали, что харизматичный старый генерал опасен для них, даже когда он не занимает никаких постов.
Потебня выстрелил в графа Лидерса со спины, попал в шею, старик выкрикнул: "Подлец стреляет сзади!" и пешком вернулся во дворец. Он умер своей смертью в Одессе двенадцать лет спустя. Потебня перешёл на нелегальное положение, а после начала восстания присоединился к мятежникам и в марте 1863 года погиб в бою с русскими войсками (украинские авторы пишут, что он сражался по-пейзански, с косой в руках, хотя в реале повстанцы были неплохо вооружены). Не знаю, в какую Вальгаллу попал этот воин - в украинскую, где пируют салом степные лыцари, или в советскую, где вкушают колбасу строители светлого будущего. Однако заповедь Герцена - "перейти в противный стан и быть убитым" Потебня исполнил полностью. И Герцен отреагировал на его смерть восторженно: "Чище, самоотверженнее, преданнее жертвы очищения Россия не могла принести на пылающем алтаре польского освобождения". В архетипичных фигурах Герцена и Потебни воплотились слагаемые советской нации - подлец-пропагaндист и распропагандированный им жертвенный дурачoк.
ПОМОЩЬ БЛОГУ
Карта Сбер 2202200806095756