(no subject)
ИСТОРИЯ О ПЕВЦЕ КРАСНЫХ ТРУСОВ
Мне неоднократно случалось упоминать в жж травматическую деталь моей биографии: сосед снизу работает композитором. Сейчас, после бессонной ночи и трудового дня, я, пожалуй, напишу об этом отдельно.
Ему на вид слегка за тридцать; он похож на бритого удивленного купидона после хорошей попойки. Приветлив и благодушен. Кажется, вполне успешен. Боже, прости наши тяжкие: он пишет попсу. Нет, высокое тоже, но попсу чаще и, как я понимаю, охотнее.
Его муза - ночная птица. Прилетает по вечерам и гостит, осеняя купидоново чело вдохновением, часов до четырех-пяти утра. К счастью, это происходит не всегда, иначе меня бы здесь давно не было, но случается: композиторам надо кушать, кормить свой синтезатор, автомобиль и друзей-подружек. Если бы он только творил, это полбеды (хотя бесконечный ночной повтор одного и того же музыкального пассажа способен вызвать исключительное философское настроение). Но он периодически предается... Как бы это сказать... - Помню, была у нас с друзьями одна знакомая-медиевист, с ключевой фразой: «пойдем в подвал, предадимся ордалиям». Так вот, по моему имху, у него случаются ордалии, и музыка играет в них ударную - в прямом смысле - роль.
Поскольку его квартира расположена под моей, то у нас одинаковая планировка, - стол под столом, кровать под кроватью, - и спрятаться от источника звука негде. А аппаратура, обратно же, хорошая. Особенно удались колонки. Особенно та неизвестная мне фигня, которая воспроизводит басовые звуки и частоты, от которых содрогается весь пол.
И репертуар. У него широкая палитра вкусов. Засыпаете вы, скажем, часа в три после группы «Мираж» с капитулянтской мыслью, неужели кончилось? А просыпаетесь, после короткого кошмара, под арию Фигаро: на часах три-пятнадцать. А потом техно, и девочки визжат разнообразными голосами. Но среди этого безумия есть настоящий шедевр, своеобразная точка, которую он ставит в виде подписи, как художник, окончив работу. Моя любимая композиция, - как ее не любить, если ею, обычно, музыкальная часть ордалий заканчивается? (Сегодня, к слову, она закончилась в 9 утра, когда мне нужно было двигать на работу. Чу, слышу, родные звуки. И точно, оно, конец программы).
Эта пионерская зорька моего соседа имеет ритм ум-ца-цы и припев со словами (Жуковский, я думаю, или Державин): «Где же ты, Наташка - красные трусы? Девушка Наташка, красные трусы?» - Как-то так. Пол мешает проникнуть в тонкости лирики. Причем голос солиста утрирует последнее словосочетание, отчего оно выходит ярким и развесистым, тон по восходящей, примерно так: КРАСНЫЕ ТРУСЫ!!!
По хорошему, можно было бы поймать композитора в лифте и сказать ему... Или даже прийти в гости и... - Но тут начинается часть вторая моей повести. Дело в том, что я решительным образом не могу заставить себя это сделать. У меня не поднимается рука и не поворачивается язык порушить его жизненную гармонию.
Вот я пишу эти строки в девять вечера, а пол снова ходит ходуном. После двухдневных, заметим, ордалий. Респект, конечно, да. - Но это я отвлекаюсь. Моя проблема состоит в том, что я считаю его своим моральным кредитором.
Было это так. На меня при въезде в эту квартиру, произошедшем четыре года назад, обиделось божество воды. Черт его знает, чем мне не удалось ему угодить. В практическом плане это означало, что при капитальном ремонте на все трубы были поставлены некачественные вентили. Поступила на рынок кривая партия, - а мы ее раз, и прикрутили. С вытекающими - не побоюсь этого слова - последствиями.
Первое вытекание было масштабным и лихим. Рвануло на кухне в мое отсутствие. Мне на мобильник позвонил незнакомый мэн и неуверенно - и как-то фатально весело - поинтересовался, не приду ли я домой, а то у него утонула квартира. Это был он, композитор.
Да. Оно все плавало. К счастью, в моей квартире вещей еще не было, хотя ремонт уже завершился. И вот я вычерпываю ковшом эту воду, а он сидит в халате у меня на табуретке, поджав ноги, и болтает. Вместо того, чтобы заставить меня произнести сакраментальную фразу русской литературы «На какую сумму размыло ваших херувимов?», он преспокойно чешет языком про то, какой он-де парень-музыкописака, и как к нему приезжал в гости Марк Алмонд (- чистое гонево, думаю я, черпая воду, но гонево оправданное обстоятельствами, легитимное на все сто. Скажи мне, что к тебе Мик Джаггер запросто заходит, я это съем стоически). И как это причудливо складывается жизнь, что его залили: бывает же такое, вот же удивление. И как он раз сто чуть не спалил собственную квартиру, оставляя включенными все приборы, которые полагается выключать. - Тут меня посетила догадка, которая, как я понимаю, была не лишена логики. Его тоже не любит божество, но не воды, а огня. И он привык, а сам, типа, водолей. И еще его не любят соседи, а он вполне принимает соседей с их недостатками.
Короче говоря, вы поняли. Халатный купидон оказался ангелом. Вентили, чтоб им, рвались еще дважды, - хотя и не с таким эффектом, но все ж, на его многострадальный потолок. А он - ничего, принимает это как стихию. Дождь, там, ветер, бывает.
И вот, я не могу не отвечать ему тем же. В известном смысле, это ужасно. Призрак красных трусов приходит по ночам и разгуливает по моей комнате. С другой стороны, неслабый буддистский тренинг. Учит спокойствию и терпению, - что может быть лучше?
Да и еще. После настойчивых поисков мне так и не удалось выяснить, кто же написал песню про красные трусы, и кто ее поет. Может, это шедевр моего соседа? Или где-то еще таится неизвестный мне гений? Пожалуйста, друзья, пожалуйста. Если вы случайно держите под рукой диск с красными трусами... Слушаете его на сон грядущий... Нет, если даже вы просто знаете, как зовут породившего их культурного героя, - скажите мне, а? интересно, все же.
Мне неоднократно случалось упоминать в жж травматическую деталь моей биографии: сосед снизу работает композитором. Сейчас, после бессонной ночи и трудового дня, я, пожалуй, напишу об этом отдельно.
Ему на вид слегка за тридцать; он похож на бритого удивленного купидона после хорошей попойки. Приветлив и благодушен. Кажется, вполне успешен. Боже, прости наши тяжкие: он пишет попсу. Нет, высокое тоже, но попсу чаще и, как я понимаю, охотнее.
Его муза - ночная птица. Прилетает по вечерам и гостит, осеняя купидоново чело вдохновением, часов до четырех-пяти утра. К счастью, это происходит не всегда, иначе меня бы здесь давно не было, но случается: композиторам надо кушать, кормить свой синтезатор, автомобиль и друзей-подружек. Если бы он только творил, это полбеды (хотя бесконечный ночной повтор одного и того же музыкального пассажа способен вызвать исключительное философское настроение). Но он периодически предается... Как бы это сказать... - Помню, была у нас с друзьями одна знакомая-медиевист, с ключевой фразой: «пойдем в подвал, предадимся ордалиям». Так вот, по моему имху, у него случаются ордалии, и музыка играет в них ударную - в прямом смысле - роль.
Поскольку его квартира расположена под моей, то у нас одинаковая планировка, - стол под столом, кровать под кроватью, - и спрятаться от источника звука негде. А аппаратура, обратно же, хорошая. Особенно удались колонки. Особенно та неизвестная мне фигня, которая воспроизводит басовые звуки и частоты, от которых содрогается весь пол.
И репертуар. У него широкая палитра вкусов. Засыпаете вы, скажем, часа в три после группы «Мираж» с капитулянтской мыслью, неужели кончилось? А просыпаетесь, после короткого кошмара, под арию Фигаро: на часах три-пятнадцать. А потом техно, и девочки визжат разнообразными голосами. Но среди этого безумия есть настоящий шедевр, своеобразная точка, которую он ставит в виде подписи, как художник, окончив работу. Моя любимая композиция, - как ее не любить, если ею, обычно, музыкальная часть ордалий заканчивается? (Сегодня, к слову, она закончилась в 9 утра, когда мне нужно было двигать на работу. Чу, слышу, родные звуки. И точно, оно, конец программы).
Эта пионерская зорька моего соседа имеет ритм ум-ца-цы и припев со словами (Жуковский, я думаю, или Державин): «Где же ты, Наташка - красные трусы? Девушка Наташка, красные трусы?» - Как-то так. Пол мешает проникнуть в тонкости лирики. Причем голос солиста утрирует последнее словосочетание, отчего оно выходит ярким и развесистым, тон по восходящей, примерно так: КРАСНЫЕ ТРУСЫ!!!
По хорошему, можно было бы поймать композитора в лифте и сказать ему... Или даже прийти в гости и... - Но тут начинается часть вторая моей повести. Дело в том, что я решительным образом не могу заставить себя это сделать. У меня не поднимается рука и не поворачивается язык порушить его жизненную гармонию.
Вот я пишу эти строки в девять вечера, а пол снова ходит ходуном. После двухдневных, заметим, ордалий. Респект, конечно, да. - Но это я отвлекаюсь. Моя проблема состоит в том, что я считаю его своим моральным кредитором.
Было это так. На меня при въезде в эту квартиру, произошедшем четыре года назад, обиделось божество воды. Черт его знает, чем мне не удалось ему угодить. В практическом плане это означало, что при капитальном ремонте на все трубы были поставлены некачественные вентили. Поступила на рынок кривая партия, - а мы ее раз, и прикрутили. С вытекающими - не побоюсь этого слова - последствиями.
Первое вытекание было масштабным и лихим. Рвануло на кухне в мое отсутствие. Мне на мобильник позвонил незнакомый мэн и неуверенно - и как-то фатально весело - поинтересовался, не приду ли я домой, а то у него утонула квартира. Это был он, композитор.
Да. Оно все плавало. К счастью, в моей квартире вещей еще не было, хотя ремонт уже завершился. И вот я вычерпываю ковшом эту воду, а он сидит в халате у меня на табуретке, поджав ноги, и болтает. Вместо того, чтобы заставить меня произнести сакраментальную фразу русской литературы «На какую сумму размыло ваших херувимов?», он преспокойно чешет языком про то, какой он-де парень-музыкописака, и как к нему приезжал в гости Марк Алмонд (- чистое гонево, думаю я, черпая воду, но гонево оправданное обстоятельствами, легитимное на все сто. Скажи мне, что к тебе Мик Джаггер запросто заходит, я это съем стоически). И как это причудливо складывается жизнь, что его залили: бывает же такое, вот же удивление. И как он раз сто чуть не спалил собственную квартиру, оставляя включенными все приборы, которые полагается выключать. - Тут меня посетила догадка, которая, как я понимаю, была не лишена логики. Его тоже не любит божество, но не воды, а огня. И он привык, а сам, типа, водолей. И еще его не любят соседи, а он вполне принимает соседей с их недостатками.
Короче говоря, вы поняли. Халатный купидон оказался ангелом. Вентили, чтоб им, рвались еще дважды, - хотя и не с таким эффектом, но все ж, на его многострадальный потолок. А он - ничего, принимает это как стихию. Дождь, там, ветер, бывает.
И вот, я не могу не отвечать ему тем же. В известном смысле, это ужасно. Призрак красных трусов приходит по ночам и разгуливает по моей комнате. С другой стороны, неслабый буддистский тренинг. Учит спокойствию и терпению, - что может быть лучше?
Да и еще. После настойчивых поисков мне так и не удалось выяснить, кто же написал песню про красные трусы, и кто ее поет. Может, это шедевр моего соседа? Или где-то еще таится неизвестный мне гений? Пожалуйста, друзья, пожалуйста. Если вы случайно держите под рукой диск с красными трусами... Слушаете его на сон грядущий... Нет, если даже вы просто знаете, как зовут породившего их культурного героя, - скажите мне, а? интересно, все же.