Стал быть, осень
Собрал я тут наборчик своих осенних стишков.
Чуня, тоскааа...
* * *
Когда уносит осень птиц, и мне, как птице, -
так хочется перенестись, переместиться.
Да и без них накатит стих, не в лад сезону,
сбежать бы из узилищ сих в иную зону
от длинных тем, от глины дел, что мнешь, сутулясь,
от мутных душ и душных тел, недужных улиц.
Из мира, где деньга и пот, где лямку тянешь,
чтоб этот бутер, этот брод, и чтобы глянец,
где суета и словеса, и боди билдинг,
и где свирепствует попса, ибо дебилдинг.
Куда-нибудь к подножьям гор, или в пампасы,
где в небесах и чижик горд - эль кондор паса...
На горы, в щели их, пазы, - от всей бодяги-
туда, где правильны козлы, и яки всяки.
Хоть в самоедские снега, хоть в Аппалачи -
от жизни сучьей навсегда к чертям собачьим...
Но ты свободен - не сопи, глотай таблетки-
лишь только в выборе цепи и формы клетки.
* * *
А. Брятову
Упала температура.
Октябрь от тепла устал.
Темперой мутной утро
закрашивает астрал...
Закрасило - и разлился
негреющий, мглистый свет.
А жизнь вычитает листья
из суммы своих примет.
По вотчинам предпокровья
соль инеевых остуд.
Небесные неудобья
последние гуси мнут.
И дудки тех птиц в высотах
проводишь, дышать годя...
Потрогай, душа-босОта,
небо, как в пруд входя.
Во всем семена отравы.
Все видится, как впервой,
или - у переправы
куда-то за край земной.
Мир в амок осенний сорван.
Ну а в тебе самом
врачам неизвестный орган
торопит, зовет паром...
* * *
А дальше что? А дальше...
Эх, лучше бы не знать...
А дерева на даче
изображают знать,
напялили на ситцы
фальшивую парчу.
Пора с теплом проститься,
а я вот не хочу.
А дальше?..Область сердца
заволочет тоской
в ней стаи самоедства
осядут на постой.
А дальше что? А дальше...
Когда б я ведать мог...
Знать, вальдшнепам с ягдташей
ронять кровинки в мох.
И набрести лососю
на роковую снасть.
Такое время осень -
спастись нельзя пропасть.
* * *
На столе в саду забыли чашку.
Дождь в нее наплакал до краев.
Что-то нам с тобою, дождик, тяжко
хоть скликай на помощь докторов.
Впрочем, обойдусь без эскулапов.
Прост диагноз, сам поставить смог -
просто осень в мокрых желтых лапах
треплет сердца мышечный мешок.
Многому учился- научился,
но не понимаю, как спастись...
Это ведь с меня срывают листья.
Это у меня украли птиц.
Многажды был пытан этой ломкой,
а привыкнуть так и не сумел.
Ну, давай крути меня и комкай,
мастер золотой заплечных дел.
Мнится или вправду голос свыше,
с кем-то разворованных небес
про трефовый интерес кладбища
на моей судьбе поставить крест?
Но имею долголетний опыт -
осень как-нибудь переживу.
Буду хлеб жевать, ушами хлопать
и топтать опавшую листву...
* * *
«запишите меня на сентябрь октябрь ноя…
не даю обещаний дожить это тоже работа»
Евгений Орлов
...
Октябрь разошелся - шумит, ревет.
Пьяна и фальшива живость -
обобран древесный его народ,
и роскошь отшелушилась.
Империя гибнет, ей срок - сойти ,
как ни дели и властвуй,
за тысячью сгинувших византий,
в осадок сусальных царствий.
А он, промотавший свой капитал,
трясет дерева за платья -
ссыпайте, убогие, драгметалл
к стопам моим супостатьим!
И нет на него ни суда, ни узд,
и нет от него охраны -
ревущего в раже своих безумств,
как сумасшедший в храме.
Но вот, устав от больной гульбы,
по дальней бредет аллейке,
орясинам лепит на плечи, лбы
последние свои деньги.
И там, оставшись на пару с ним,-
туманным уже, как призрак ,-
я словно всхожу на парусник,
покинув пустую пристань.
Несет меня в серости дымовой,
бесплотный его корабль.
И знаю, что скоро вернусь домой...
но я бы...
но я б...
ноябрь...
* * *
Мы с дружком хмельные оба. Это вот к чему -
оставляет нас последнее тепло...
Друг - Октябрь, я - Оттович по отчеству...
- Поиграем, Осень, в серсо буквой "о".
Осень молвила:
- Простите, но не хочется
веселиться в ожидании конца.
А пришлю я вам, ребятки, одиночество,
вы играйте с ним хоть в серсо, хоть в сердца...
И октябрь сказал, с ветвей срывая листики:
- Я подавно в эти игры не игрок.
Мне ведь тоже край уже, конец статистики...
И взлетел он, и растаял, как парок.
И остался я с тем самым одиночеством,
и шатаясь неприкаян во хмелю,
познакомился с дубочком свет-дубовичем,
дуре-вербе брякнул, что ее люблю.
А с тобой на брудершафт мы выпьем, елочка,
горечь колкую с хвоинками тоски.
Ну, не путай ты мой шарф в свои иголочки,
ну, не балуйся, смешная, отпусти.
А на небе, а на ветреном, на перистом,
поздних птиц неутихающий запев.
У меня душа - скелет археоптерикса,
помнит небо, но лежит, окаменев...
Улетайте, птицы божьи...Нам под стужами
ждать,промерзнув, что настанет благодать -
вы вернетесь и спасете наши душеньки,
если только еще будет, что спасать...
* * *
Суета бесполезная
стала дальнею, давнею.
И живу возле леса я
в доме с белыми ставнями.
Захожу выпить водочки
то к Ивану, то к Осипу.
И катаюсь на лодочке
по осеннему озеру.
Ярок свет лучевых полос
в зарастающих вырубках.
Будто долго мне плакалось -
да все черное выплакал.
Тишина здесь посеяна
неземная, нездешняя...
Ой, вы клены осенние,
звездолеты сгоревшие.
Эти ветры октябрьские
гонят листья по просеке.
А душа моя рабская
тихо к Господу просится...
Чуня, тоскааа...
* * *
Когда уносит осень птиц, и мне, как птице, -
так хочется перенестись, переместиться.
Да и без них накатит стих, не в лад сезону,
сбежать бы из узилищ сих в иную зону
от длинных тем, от глины дел, что мнешь, сутулясь,
от мутных душ и душных тел, недужных улиц.
Из мира, где деньга и пот, где лямку тянешь,
чтоб этот бутер, этот брод, и чтобы глянец,
где суета и словеса, и боди билдинг,
и где свирепствует попса, ибо дебилдинг.
Куда-нибудь к подножьям гор, или в пампасы,
где в небесах и чижик горд - эль кондор паса...
На горы, в щели их, пазы, - от всей бодяги-
туда, где правильны козлы, и яки всяки.
Хоть в самоедские снега, хоть в Аппалачи -
от жизни сучьей навсегда к чертям собачьим...
Но ты свободен - не сопи, глотай таблетки-
лишь только в выборе цепи и формы клетки.
* * *
А. Брятову
Упала температура.
Октябрь от тепла устал.
Темперой мутной утро
закрашивает астрал...
Закрасило - и разлился
негреющий, мглистый свет.
А жизнь вычитает листья
из суммы своих примет.
По вотчинам предпокровья
соль инеевых остуд.
Небесные неудобья
последние гуси мнут.
И дудки тех птиц в высотах
проводишь, дышать годя...
Потрогай, душа-босОта,
небо, как в пруд входя.
Во всем семена отравы.
Все видится, как впервой,
или - у переправы
куда-то за край земной.
Мир в амок осенний сорван.
Ну а в тебе самом
врачам неизвестный орган
торопит, зовет паром...
* * *
А дальше что? А дальше...
Эх, лучше бы не знать...
А дерева на даче
изображают знать,
напялили на ситцы
фальшивую парчу.
Пора с теплом проститься,
а я вот не хочу.
А дальше?..Область сердца
заволочет тоской
в ней стаи самоедства
осядут на постой.
А дальше что? А дальше...
Когда б я ведать мог...
Знать, вальдшнепам с ягдташей
ронять кровинки в мох.
И набрести лососю
на роковую снасть.
Такое время осень -
спастись нельзя пропасть.
* * *
На столе в саду забыли чашку.
Дождь в нее наплакал до краев.
Что-то нам с тобою, дождик, тяжко
хоть скликай на помощь докторов.
Впрочем, обойдусь без эскулапов.
Прост диагноз, сам поставить смог -
просто осень в мокрых желтых лапах
треплет сердца мышечный мешок.
Многому учился- научился,
но не понимаю, как спастись...
Это ведь с меня срывают листья.
Это у меня украли птиц.
Многажды был пытан этой ломкой,
а привыкнуть так и не сумел.
Ну, давай крути меня и комкай,
мастер золотой заплечных дел.
Мнится или вправду голос свыше,
с кем-то разворованных небес
про трефовый интерес кладбища
на моей судьбе поставить крест?
Но имею долголетний опыт -
осень как-нибудь переживу.
Буду хлеб жевать, ушами хлопать
и топтать опавшую листву...
* * *
«запишите меня на сентябрь октябрь ноя…
не даю обещаний дожить это тоже работа»
Евгений Орлов
...
Октябрь разошелся - шумит, ревет.
Пьяна и фальшива живость -
обобран древесный его народ,
и роскошь отшелушилась.
Империя гибнет, ей срок - сойти ,
как ни дели и властвуй,
за тысячью сгинувших византий,
в осадок сусальных царствий.
А он, промотавший свой капитал,
трясет дерева за платья -
ссыпайте, убогие, драгметалл
к стопам моим супостатьим!
И нет на него ни суда, ни узд,
и нет от него охраны -
ревущего в раже своих безумств,
как сумасшедший в храме.
Но вот, устав от больной гульбы,
по дальней бредет аллейке,
орясинам лепит на плечи, лбы
последние свои деньги.
И там, оставшись на пару с ним,-
туманным уже, как призрак ,-
я словно всхожу на парусник,
покинув пустую пристань.
Несет меня в серости дымовой,
бесплотный его корабль.
И знаю, что скоро вернусь домой...
но я бы...
но я б...
ноябрь...
* * *
Мы с дружком хмельные оба. Это вот к чему -
оставляет нас последнее тепло...
Друг - Октябрь, я - Оттович по отчеству...
- Поиграем, Осень, в серсо буквой "о".
Осень молвила:
- Простите, но не хочется
веселиться в ожидании конца.
А пришлю я вам, ребятки, одиночество,
вы играйте с ним хоть в серсо, хоть в сердца...
И октябрь сказал, с ветвей срывая листики:
- Я подавно в эти игры не игрок.
Мне ведь тоже край уже, конец статистики...
И взлетел он, и растаял, как парок.
И остался я с тем самым одиночеством,
и шатаясь неприкаян во хмелю,
познакомился с дубочком свет-дубовичем,
дуре-вербе брякнул, что ее люблю.
А с тобой на брудершафт мы выпьем, елочка,
горечь колкую с хвоинками тоски.
Ну, не путай ты мой шарф в свои иголочки,
ну, не балуйся, смешная, отпусти.
А на небе, а на ветреном, на перистом,
поздних птиц неутихающий запев.
У меня душа - скелет археоптерикса,
помнит небо, но лежит, окаменев...
Улетайте, птицы божьи...Нам под стужами
ждать,промерзнув, что настанет благодать -
вы вернетесь и спасете наши душеньки,
если только еще будет, что спасать...
* * *
Суета бесполезная
стала дальнею, давнею.
И живу возле леса я
в доме с белыми ставнями.
Захожу выпить водочки
то к Ивану, то к Осипу.
И катаюсь на лодочке
по осеннему озеру.
Ярок свет лучевых полос
в зарастающих вырубках.
Будто долго мне плакалось -
да все черное выплакал.
Тишина здесь посеяна
неземная, нездешняя...
Ой, вы клены осенние,
звездолеты сгоревшие.
Эти ветры октябрьские
гонят листья по просеке.
А душа моя рабская
тихо к Господу просится...