Родословная. 100 лет назад не было интернета...
Поэтому мой прадед писал в газету.
А озабоченность политическими и околополитическими дискуссиями похоже передается по наследству.
А история такова. Осенью 1906 года Корней Чуковский начал публиковаться в газете «Свобода и жизнь» под рубрикой «Революция и литература». Среди этих серийных материалов появилась «Анкета». Чуковский излагал свою теорию самоцельности: «Литература - абсолютна. Нельзя делать ее служанкой тех или других человеческих потреб. Нужно служить ей, обожать ее, жертвовать для нее здоровьем, счастьем, покоем... «Нужно, полезно, выгодно, необходимо, чтобы все орудия нашего бытия забыли о своей орудийности; чтобы наука даже оскорблялась, когда ей навязывают прикладные стремления. Чтобы поэт верил в искусство для искусства. Чтобы религиозный человек не подозревал о выгоде и пользе своей религиозности. Только тогда и религия, и наука, и искусство, и патриотизм, и любовь - словом, все, что ни существует для нашего бытования, - только тогда оно сослужит нам пользу, и только тогда оно достигнет тех результатов, которых мы втайне от себя чрезвычайно желаем». «Революция всегда, везде и во всем вредна литературе. И не говорите мне, что это временно, что потом, через революцию и благодаря революции литература расцветет пышным цветом. Во-первых, это неверно, а во-вторых, разве любовники откладывают объятия на завтра?» Чуковский обратился к литераторам и деятелям искусства с вопросами об отношениях искусства и революции (полного текста статьи в сети обнаружить не удалось)
На статью откликнулись не только деятели искусства, но и обычные читатели. Один из них почти наверняка - мой прадед.
Многоуважаемый г. редактор!
В своей статье вы приглашаете поэтов и писателей присылать «авторитетные показания»; мнение же второй и, смею думать, главной заинтересованной стороны - читателей - совершенно упущено из виду. С своей стороны, считая подобное отношение к читателю глубоко несправедливым, а главное, мешающим всестороннему выяснению затронутых в статье «Революция и литература» важных вопросов, я попрошу извинения, если я считаю возможным осуществить свое право читателя «явочным порядком». Ко всему мною сказанному по поводу парадоксов г. Ч., я хотел бы прибавить еще следующее. Уже двадцать пять лет с лишком, имея счастье наслаждаться трудами человеческого гения, плодами его чудной фантазии, я могу, положа руку на сердце, утверждать, что наибольшее эстетическое удовольствие и удовлетворение доставляли мне именно те творения, в которых явно просвечивает любовь к человеку, стремление улучшить его и облагораживать его жизнь; в которых сквозь тонкий флер смеха видны горячие обильные слезы; в которых художник напрягает все силы своего гения для верного изображения всех оттенков беспечной идиллической жизни сытых людей, всех их утонченных удовольствий и «тоже забот», чтобы этим еще ярче оттенить горькую долю обиженных и оскорбленных, порабощенных и эксплуатируемых. Творения же хотя и талантливых, но холодных копировальщиков жизни всегда, в лучшем случае, вызывали у меня зевоту. Впрочем, я не сомневаюсь в благих намерениях г. Чуковского. И очень возможно, что всею его статьей руководила, хотя и бессознательно, опять-таки возвышенная ТЕНДЕНЦИЯ, желание, чтобы кончилась, наконец, эра несправедливостей, чтобы наступило, наконец, на земле царство правды, любви, когда художнику останется только уписаться жизнью и «констатировать факты».
Но теперь… теперь нашим писателям, изображая жизнь, невозможно совсем игнорировать тех, кто с радостью, из-за грехов людских, идет на плаху, кто считает для себя высшим, т. е. эстетическим счастьем, положить свою душу за «други своя» и, умирая, молиться за своих ВРАГОВ. В одном только, по-моему, прав г. Ч. Те, которые УЖЕ идут на плаху, действительно, не нуждаются в литературных подогреваниях. Но, во-первых, та идея, из-за которой они жертвуют собою, привита им опять-таки литературою, тем гением, который с затаенной тенденцией правдиво и добросовестно изображал жизнь, как есть, а не обманывал читателя, будто все «обстоит благополучно». Геройские подвиги наших страстотерпцев - только всходы тех семян, которые брошены в их впечатлительные души теми именно гениями, которые, по мнению г. Ч., творили искусство для искусства. Во-вторых, и это главное, г. Ч. не должен забывать, что, говоря его же словами, «жизнь не ждет» и что вместо погибающих нужно подготовлять новых героев…
Прося извинения, что я, как обыкновенный читатель, не был в состоянии изложить свои мысли «в краткой форме», что возможно только для «писателей и поэтов»,
остаюсь с почт. Меер Барлас. Брест Литовск. 31.10.1906
Адрес мой: М. Барлас, Брест Лит. Гост. Двор №12 \?\
Взято отсюда www.chukfamily.ru/Kornei/Critica/Kritika8.htm
А озабоченность политическими и околополитическими дискуссиями похоже передается по наследству.
А история такова. Осенью 1906 года Корней Чуковский начал публиковаться в газете «Свобода и жизнь» под рубрикой «Революция и литература». Среди этих серийных материалов появилась «Анкета». Чуковский излагал свою теорию самоцельности: «Литература - абсолютна. Нельзя делать ее служанкой тех или других человеческих потреб. Нужно служить ей, обожать ее, жертвовать для нее здоровьем, счастьем, покоем... «Нужно, полезно, выгодно, необходимо, чтобы все орудия нашего бытия забыли о своей орудийности; чтобы наука даже оскорблялась, когда ей навязывают прикладные стремления. Чтобы поэт верил в искусство для искусства. Чтобы религиозный человек не подозревал о выгоде и пользе своей религиозности. Только тогда и религия, и наука, и искусство, и патриотизм, и любовь - словом, все, что ни существует для нашего бытования, - только тогда оно сослужит нам пользу, и только тогда оно достигнет тех результатов, которых мы втайне от себя чрезвычайно желаем». «Революция всегда, везде и во всем вредна литературе. И не говорите мне, что это временно, что потом, через революцию и благодаря революции литература расцветет пышным цветом. Во-первых, это неверно, а во-вторых, разве любовники откладывают объятия на завтра?» Чуковский обратился к литераторам и деятелям искусства с вопросами об отношениях искусства и революции (полного текста статьи в сети обнаружить не удалось)
На статью откликнулись не только деятели искусства, но и обычные читатели. Один из них почти наверняка - мой прадед.
Многоуважаемый г. редактор!
В своей статье вы приглашаете поэтов и писателей присылать «авторитетные показания»; мнение же второй и, смею думать, главной заинтересованной стороны - читателей - совершенно упущено из виду. С своей стороны, считая подобное отношение к читателю глубоко несправедливым, а главное, мешающим всестороннему выяснению затронутых в статье «Революция и литература» важных вопросов, я попрошу извинения, если я считаю возможным осуществить свое право читателя «явочным порядком». Ко всему мною сказанному по поводу парадоксов г. Ч., я хотел бы прибавить еще следующее. Уже двадцать пять лет с лишком, имея счастье наслаждаться трудами человеческого гения, плодами его чудной фантазии, я могу, положа руку на сердце, утверждать, что наибольшее эстетическое удовольствие и удовлетворение доставляли мне именно те творения, в которых явно просвечивает любовь к человеку, стремление улучшить его и облагораживать его жизнь; в которых сквозь тонкий флер смеха видны горячие обильные слезы; в которых художник напрягает все силы своего гения для верного изображения всех оттенков беспечной идиллической жизни сытых людей, всех их утонченных удовольствий и «тоже забот», чтобы этим еще ярче оттенить горькую долю обиженных и оскорбленных, порабощенных и эксплуатируемых. Творения же хотя и талантливых, но холодных копировальщиков жизни всегда, в лучшем случае, вызывали у меня зевоту. Впрочем, я не сомневаюсь в благих намерениях г. Чуковского. И очень возможно, что всею его статьей руководила, хотя и бессознательно, опять-таки возвышенная ТЕНДЕНЦИЯ, желание, чтобы кончилась, наконец, эра несправедливостей, чтобы наступило, наконец, на земле царство правды, любви, когда художнику останется только уписаться жизнью и «констатировать факты».
Но теперь… теперь нашим писателям, изображая жизнь, невозможно совсем игнорировать тех, кто с радостью, из-за грехов людских, идет на плаху, кто считает для себя высшим, т. е. эстетическим счастьем, положить свою душу за «други своя» и, умирая, молиться за своих ВРАГОВ. В одном только, по-моему, прав г. Ч. Те, которые УЖЕ идут на плаху, действительно, не нуждаются в литературных подогреваниях. Но, во-первых, та идея, из-за которой они жертвуют собою, привита им опять-таки литературою, тем гением, который с затаенной тенденцией правдиво и добросовестно изображал жизнь, как есть, а не обманывал читателя, будто все «обстоит благополучно». Геройские подвиги наших страстотерпцев - только всходы тех семян, которые брошены в их впечатлительные души теми именно гениями, которые, по мнению г. Ч., творили искусство для искусства. Во-вторых, и это главное, г. Ч. не должен забывать, что, говоря его же словами, «жизнь не ждет» и что вместо погибающих нужно подготовлять новых героев…
Прося извинения, что я, как обыкновенный читатель, не был в состоянии изложить свои мысли «в краткой форме», что возможно только для «писателей и поэтов»,
остаюсь с почт. Меер Барлас. Брест Литовск. 31.10.1906
Адрес мой: М. Барлас, Брест Лит. Гост. Двор №12 \?\
Взято отсюда www.chukfamily.ru/Kornei/Critica/Kritika8.htm