... ..
Абика больше нет.
Не здесь.
Когда я пришла вечером с прогулки, она очень уютно спала свернувшись под ванной.
Я подумала, что не может так уютно спать тот, кто не выздоравливает.
А около шести утра её тут не стало.
Совершенно не испытывала брезгливости к телу, наоборот - гладила, переворачивала, счищала пылинки, прижалась ухом, но услышала только грохот своего сердца, именно грохот.
Завернула в понтовую белую рубашку, которая не приживалась в гардеробе, купила ещё в Италии, gap - разглядела на этикетке, когда нашла рубашку.
Несла на руках всю дорогу.
Долго ждала, когда оцепенеет тело, хоронить мягкий свёрток было немыслимо.
Похоронила в овраге у ручья, недалеко от кладбища, туда даже алкоголики и собачники не доходят.
Я знала, что рыжая тварь по имени Янтарь ушла раньше, чем тут поколебалось тело.
Но у меня правило - придерживаться той вероятности, которая - ну, которая.
Например - "погуляет и вернётся".
Я всей собой знаю, что с ней-ней всё в порядке.
Более того, она что-то выбрала сама.
Большинству людей до такого череда перевоплощений без гарантий.
Но она не тут.
.
Она где-то и не тут.
Она больше не придёт меня будить.
по крайней мере какое-то время
Ещё я понимаю, что не похоже это на последствия отравления розовой дрянью.
Дрянь она всю вытошнила и по этому каналу считывалась как выздоравливающая.
*
Если что, "обвинять" меня бессмысленно.
Если я сама себя в чём-то обвиняю - больше никто через эту завесу не пробьётся - сил не хватит.
Если я сама себя не обвиняю - остальные свободны ... в закат.
*
Она была - здесь как "была" - одна сплошная радость сквозь всё это элитное детство и "идеальную японскую женщину".
Радость и азарт, кураж, дерзость.
Она была очень счастлива эти полтора и ещё немного года тут, в этой квартире, в этом доме.
Даже, когда сидела в стеллажах - все стеллажи её! и комната её.
И тунец ей!
А по вечерам можно приходить тусить в общую комнату и наблюдать за остальными с окна.
И потом.
И даже нелепая ситуация в начале апреля с потеряться на этаже - была нам на руку, она точно поняла, что возвращается домой.
Несколько месяцев назад я рассказала ей, что она не "идеальная японская женщина" и никогда ей не была.
Что она воин, охотник и изумительная охрана.
Знание, что с ней всё-в-порядке как-то уживается с безумной тоской и горем.
Антея была права - "мы оплакиваем, что они не с нами".
Не здесь.
Когда я пришла вечером с прогулки, она очень уютно спала свернувшись под ванной.
Я подумала, что не может так уютно спать тот, кто не выздоравливает.
А около шести утра её тут не стало.
Совершенно не испытывала брезгливости к телу, наоборот - гладила, переворачивала, счищала пылинки, прижалась ухом, но услышала только грохот своего сердца, именно грохот.
Завернула в понтовую белую рубашку, которая не приживалась в гардеробе, купила ещё в Италии, gap - разглядела на этикетке, когда нашла рубашку.
Несла на руках всю дорогу.
Долго ждала, когда оцепенеет тело, хоронить мягкий свёрток было немыслимо.
Похоронила в овраге у ручья, недалеко от кладбища, туда даже алкоголики и собачники не доходят.
Я знала, что рыжая тварь по имени Янтарь ушла раньше, чем тут поколебалось тело.
Но у меня правило - придерживаться той вероятности, которая - ну, которая.
Например - "погуляет и вернётся".
Я всей собой знаю, что с ней-ней всё в порядке.
Более того, она что-то выбрала сама.
Большинству людей до такого череда перевоплощений без гарантий.
Но она не тут.
.
Она где-то и не тут.
Она больше не придёт меня будить.
по крайней мере какое-то время
Ещё я понимаю, что не похоже это на последствия отравления розовой дрянью.
Дрянь она всю вытошнила и по этому каналу считывалась как выздоравливающая.
*
Если что, "обвинять" меня бессмысленно.
Если я сама себя в чём-то обвиняю - больше никто через эту завесу не пробьётся - сил не хватит.
Если я сама себя не обвиняю - остальные свободны ... в закат.
*
Она была - здесь как "была" - одна сплошная радость сквозь всё это элитное детство и "идеальную японскую женщину".
Радость и азарт, кураж, дерзость.
Она была очень счастлива эти полтора и ещё немного года тут, в этой квартире, в этом доме.
Даже, когда сидела в стеллажах - все стеллажи её! и комната её.
И тунец ей!
А по вечерам можно приходить тусить в общую комнату и наблюдать за остальными с окна.
И потом.
И даже нелепая ситуация в начале апреля с потеряться на этаже - была нам на руку, она точно поняла, что возвращается домой.
Несколько месяцев назад я рассказала ей, что она не "идеальная японская женщина" и никогда ей не была.
Что она воин, охотник и изумительная охрана.
Знание, что с ней всё-в-порядке как-то уживается с безумной тоской и горем.
Антея была права - "мы оплакиваем, что они не с нами".