...
В переходе на Сухаревской мужчина очень хорошо (но очень громко) исполнял старые советские песни о войне и не только.
Я хотела пройти мимо, потом положить купюру поменьше, нет побольше, проныл внутренний голос, положила сто.
На мгновение вывернув купюру для зрителей, чего обычно в голову не приходит делать.
Поднимаясь по лестнице увидела несколько пожилых женщин, которые слушали застыв, прижав руки к груди со слезами на глазах.
Так искренне, что мне захотелось плакать.
Для них это был настоящий концерт и подарок в изменившимся не к лучшему для них мире.
Поняла, что положила за них, чтобы они не переживали за певца.
Мы Злодеи, так и живём.
Я хотела пройти мимо, потом положить купюру поменьше, нет побольше, проныл внутренний голос, положила сто.
На мгновение вывернув купюру для зрителей, чего обычно в голову не приходит делать.
Поднимаясь по лестнице увидела несколько пожилых женщин, которые слушали застыв, прижав руки к груди со слезами на глазах.
Так искренне, что мне захотелось плакать.
Для них это был настоящий концерт и подарок в изменившимся не к лучшему для них мире.
Поняла, что положила за них, чтобы они не переживали за певца.
Мы Злодеи, так и живём.