немного солнца в холодной воде
...скучаю по Пекину. По банановому коктейлю из соевого молока в начале рабочего дня, по искренним улыбкам коллег, когда ты появляешься в офисе с утра, по легкости во всем теле после уроков с лютней, по ночам караоке, по любимым песням, которые звучат теперь только дорогими тебе голосами, по друзьям, возникающим из-под земли, когда они больше всего нужны.
Мы заговариваем иногда о том, чтобы вернуться. Может, даже не иногда. Н. говорит, полушутя, если я от него уйду, он снова отправится в Китай. Просто там нет социальных гарантий и жуткое загрязнение окружающей среды, ничего хорошего, если планируешь расширение семьи, но для убежденного холостяка-трудоголика - почему бы и нет? Пекин в воспоминаниях представляется сейчас чем-то сказочным. Дворцом тысячи и одной ночи в этой стерильной кукольной стране с людьми, сделанными из сладкого суфле и стали.
Но правда в том, что мы оба как потерявшиеся дети, и возможно, острова здесь не при чем. Мы пришли к месту назначения, и не знаем, что делать дальше. Что-то сломано в нас самих, в нас обоих. Мы держимся друг за друга, посреди штормящего моря, и боимся разжать руки, но, может, мы уже ни над чем и не властны.
И все же, море - это надежда. Поэтому через неделю мы едем к нему. Смотреть на волны, гулять по воде, щуриться от солнца.
Море - это немного солнца в холодной воде.
Что бы ни таилось впереди.
Мы заговариваем иногда о том, чтобы вернуться. Может, даже не иногда. Н. говорит, полушутя, если я от него уйду, он снова отправится в Китай. Просто там нет социальных гарантий и жуткое загрязнение окружающей среды, ничего хорошего, если планируешь расширение семьи, но для убежденного холостяка-трудоголика - почему бы и нет? Пекин в воспоминаниях представляется сейчас чем-то сказочным. Дворцом тысячи и одной ночи в этой стерильной кукольной стране с людьми, сделанными из сладкого суфле и стали.
Но правда в том, что мы оба как потерявшиеся дети, и возможно, острова здесь не при чем. Мы пришли к месту назначения, и не знаем, что делать дальше. Что-то сломано в нас самих, в нас обоих. Мы держимся друг за друга, посреди штормящего моря, и боимся разжать руки, но, может, мы уже ни над чем и не властны.
И все же, море - это надежда. Поэтому через неделю мы едем к нему. Смотреть на волны, гулять по воде, щуриться от солнца.
Море - это немного солнца в холодной воде.
Что бы ни таилось впереди.