поступки эмоции удовольствия
События, о которых я расскажу, произошли ровно три года назад, в декабре 2009. Правда, холодов в тех событиях было гораздо больше, чем в сегодняшнем декабре. Да это и не удивительно - ведь тогда меня оторвало и занесло в северные края абсолютно одну.
То лето было для меня первым без мамы. Я жила по инерции и как коробка - автомат моей кредитной машинки машинально переключалась со скорости на скорость. Где-то в середине июля понаехали с разных краев страны любимые родственники, и жить стало веселей, хотя режим экономии зашкаливал в область минуса, не желая возвращаться даже к нулевой отметке.
Не удивительно, что когда на сайте знакомств у одного из гостей я увидела статус «Ищу профессиональную журналистку для работы на севере. Зарплата очень высокая», я сразу встала в стойку и моментально откликнулась - высокая это сколько? Прочитав ответ, я ахнула - столько не бывает!
И поняла, что мне придётся ехать. Как это ни странно, ни дочь, ни сестра не возразили против этой безумной авантюры.
Через две недели верная подруга и один из переменных друзей посадили меня в купированный вагон поезда Москва - Новый Уренгой. Мне предстояло работать журналистом в мобильной творческой группе над каталогом «Нефтегазовый комплекс. Добыча. Сервис. Снабжение».
Большего пофигиста и одновременно сибарита, чем мой новый работодатель Алексей Владимировичу, 33 лет от роду, я не встречала. При этом у него был цепкий прагматичный ум и способность поглощать огромное количество еды за один присест. Эта гремучая смесь помещалась в блеклом мужчине ростом 187 с суетливыми глазами, бледными волосами и холодными пальцами.
Он был великий прожектёр, режиссер и профессиональный манипулятор. Всех интеллектуальных рабынь директор подбирал именно на сайте знакомств. Женщины априори были одинокие, способные сорваться с места, и абсолютно одинаково мотивированы на скорое обогащение, и, стало быть, фанатично трудоголичны.
Первый месяц нас было трое. Одна девушка с колес верстала каталог, а я и вторая девушка - журналисты - профессионалы - трудились рекламными агентами.
В планы директора входил осенне-зимний марш бросок по 18 городам Ханты-мансийского и Ямало - ненецкого округа. В каждом следующем городе - Сургуте или Нефтеюганске, Ноябрьске или Нижневартовске - мы снимали квартиру - одну на всех - и начинали работать, то есть «раскучивать» директоров крупных предприятий нефтегазового комплекса на их присутствие в нашем каталоге, которое, кстати, стоило немалых денег.
Работа была для меня безумно сложной: как выяснилось, я абсолютно не умела стучать в закрытые двери и продавать мифический - еще не созданный - товар. Хлеб рекламного агента на нераскрученном проекте показался мне очень тяжелым хлебом.
В ту осень я впала в еще более глубокий, чем дома, сон разума.
Просыпалась, облачалась в дресс-кодную одежду, садилась за руль, ехала, пробивалась через кордоны офис-менеджеров в кабинеты, рассказывала, убеждала, подписывала договора, согласовывала, возвращалась, спала, просыпалась… Лица главных, генеральных, их замов, секретарей, специалистов по PR слились в сплошную ленту мебиуса, которая никак не могла смениться и закончиться…
Этот бесконечный осенний день сурка повторялся на фоне потрясающих декораций с бардово-охристой тундрой, на которой квадратами микрорайонов были разбросаны северные города. Пару раз, когда я чувствовала, что душа совсем изнемогает от человеческой пустоты, и возникала жуткая потребность ощутить, понять, что я еще живая, - уезжала в тундру на озера и бродила с фотоаппаратом по безлюдным мшистым берегам, кое-где украшенным кривыми стволами лиственниц.
История закончилась бы весьма банально, если бы я сейчас сказала что довольная собой и сшибленными бабками я вернулась домой и жизнь потекла по обычному кругу.
Домой-то я вернулась, но наступить на эти же грабли мне предстояло еще раз и получить по сравнению с первой ходкой гораздо больнее.
Уже ближе к зиме Алексей позвонил и сказал, что нужна помощь по каталогу, что приглашает меня редактором и что они сейчас находятся в городе Нижневартовск.
Возможность разом разрулить большие и маленькие материальные проблемы, висящие надо мной словно дамоклов меч, оказалась главным аргументом…Сорвавшись, я снова поехала в холода.
Столько черных дней подряд - без солнца и тепла и в прямом и в переносном смысле - мне еще не приходилось. Новая фаворитка директора - Кристина - увидела во мне соперницу, претендующую на ее заработок.
Я сейчас вспоминаю бесконечный мороз за 40, неуютные чужие квартиры, черные готичные от холода деревья и обструкцию от Кристины, приправленную мистицизмом. Например, она могла сказать, что я подсыпала ей чего-то в суп, и поэтому у нее слетают договора.
Почему не уехала сразу? Боялась не получить того что заработала.
Апофеозом был мой трансферт из Ноябрьска в Сургут. Кристина улетела в Москву, а я, волоча по перрону тяжеленную казенную сумку с частью тиража каталогов, пыталась бежать к своему вагону. Задыхаясь от ледяного воздуха и не успевая смахивать замерзающие злые слезы я понимала, что сил не хватит, мне не справиться не добежать…
Это была самая крайняя точка и тут… руки-люди-мужчины - меня и мою сумку буквально внесло в вагон… Через 15 минут соседке по купе по телефону сообщили о смерти матери. Перрон и сумка с каталогами оказались жизнью. Как могла, поддержала несчастную женщину.
Заплатили мне вдвое меньше от обещанного. Абсолютно измотанная и свободно-счастливая 29 декабря я добралась до дома. Через день приехали из Питера дочь с подругой.
Тот Новый год был удивительно ярким-вкусным-сказочным, каким он был только в далеком-придалеком детстве