Папин день рождения
Сегодня 1 февраля у папы день рождения. Вместе с мамой, Леной, всеми нашими родными ездили на Новодевичье кладбище, положили цветы на его могилу. Папе сегодня исполнилось бы 79 лет.
Он очень любил дни рождения. Это необычно. Чем старше становишься, тем спокойнее и равнодушнее начинаешь относиться к своим дням рождения. Мама всякий раз говорит, я ничего отмечать не буду. Муж мой тоже не любит праздновать, пытается сбежать куда-нибудь. Сестра Лена каждый раз пытается устроить что-то совсем тихое и незаметное, какой-нибудь семейный ужин.
Папа же, напротив, как помню себя с детства, всегда любил этот день. 1 февраля мы просыпались раньше обычного, собирались на кухне, мама покупала главный подарок, например, красивый костюм, или новую рубашку. Мы с Леной обычно добавляли к этому что-то наше. Помню, например, стенгазету, которую мы делали в секрете от папы несколько дней. Писали статьи, нарисовали генеалогическое дерево семьи Ельциных (у бабушки выведали подробности), приклеили фотографии. Мы вместе с мамой тихонечко открывали дверь родительской спальни, где папа, скорее всего, делал вид, что спит, а на самом деле ждал нашего прихода. Включали свет (1 февраля утром - сплошная темень), бросались к нему, папа тщательно рассматривал наши подарки, искренне радовался. Так день рождения начинался. Потом родители спешили на работу, а мы в школу. А вечером всегда был стол, гости, обычно папины и мамины однокурсники. Все еле умещались, поэтому с кухни притаскивался дополнительный стол, у соседей одалживались стулья и табуретки. Зная про это, на один из папиных дней рождения его друзья подарили ему 12 стульев. В двенадцатом находился сюрприз, какой-то смешной рисунок. Потом эти стулья мы не могли разместить в нашей квартире, они стояли по всем углам.
Мама всегда готовила свои фирменные салаты, соленья, пирожки, пельмени на горячее, торты. У нас не бывало праздничного застолья без тамады. Тамада всегда - папа. И только в этот день тамадой назначался кто-то из однокурсников. Почему-то нас с Леной пускали за этот праздничный стол только на полчасика и отправляли спать. А из комнаты, где взрослые отмечали папин день рождения, неслись шум, гам, громкие разговоры, потом какой-нибудь одинокий голос - это тост, потом опять смех, разговоры. Под это мы и засыпали.
Когда мы выросли, эта традиция с большим праздничным столом, с гостями, так и осталась навсегда. Мы уже сами говорили тосты. Про папу, про их с мамой потрясающие отношения, про их любовь
Я обожала папу. И эти близкие отношения прошли через всю мою жизнь - с самого детства по сегодняшний день. И это чувство уйдет только вместе со мной. У нас были какие-то особые отношения. Он мне доверял, а я, зная это, старалась его не подвести. Где бы ни училась, чем бы не занималась - в школе, в университете, на моей работе. Он никогда не поднимал голос ни на сестру, ни на меня. Даже когда я была неправа. В подростковом возрасте мы все без исключения делаем глупости. Мы, к сожалению, нередко упрямы, самоуверенны. Спокойно, без всякого нажима, он пытался переубедить меня, когда видел, что я не права. Если понимал, что переубеждать бесполезно, говорил, решай сама. Я знала, что он не хотел, чтобы после школы я уезжала из дома в Москву, поступать в университет. Мама пыталась меня остановить, мы даже с ней поссорились, а он поддержал меня. Хотя я понимала, что ему и маме будет гораздо спокойнее, лучше, если я останусь дома. Но я решила уехать и уехала.
Помню, как он первый раз приехал проведать меня в Москву, в университетское общежитие. Вахтерша его долго не пускала, у нас было с посетителями строго, но, в конце концов, папа как-то убедил ее, что он приехал издалека проведать дочь, и его пустили. Он нашел мою комнату, постучал, открыл дверь. Это был полный сюрприз для меня, я бросилась ему на шею. Потом, придя в себя, познакомила с подругами. В комнате на трех человек нас размещалось четверо, первокурсницам кровать была не положена, поэтому в центре комнаты стояла моя раскладушка. В честь гостя раскладушку убрали. Папа принес с собой подарок, набор только входившей тогда в моду кухонной посуды - сковородки, кастрюли. Подарку все обрадовались, поесть мы все любили, посуда всегда была нужна. Папа угощал нас свердловскими конфетами, шутил, рассказывал, как мама, как Лена, как там они без меня, я - про свои студенческие новости. Потом проводила его до дверей. Обняла. Он уезжал в родной Свердловск, я оставалась одна в огромном чужом городе, и мне было невыразимо тоскливо.
Когда почти десять лет спустя папу перевели в Москву, и встал вопрос, кто будет жить с родителями - Ленина семья или моя, я долго не задумывалась. Я по родителям сильно скучала. Хотя жить отдельно уже привыкла. Собрала все свои и Борькины вещи и с радостью переехала к ним. С тех пор мы всегда жили вместе. Только уже, после 2000-го, когда папа ушел в отставку, и я вышла замуж за Валентина, мы стали жить отдельно. Папа расстроился. Говорил, ну куда вы уезжаете, места всем хватит. Но мне в мои сорок с лишним уже хотелось иметь свой угол. Тем более, у нас с папой почти ничего не изменилось. Практически, не было дня, чтобы мы не виделись.
Сегодня вечером все соберемся у мамы дома за большим длинным столом. Будем вспоминать папу, случаи из нашей семейной жизни. Мы будем вспоминать не президента, не Бориса Николаевича, не Ельцина. Мы будем вспоминать мужа, деда, прадеда. Папу. Удивительного человека. Светлого, яркого, подарившего нам в жизни столько любви и тепла.
Он очень любил дни рождения. Это необычно. Чем старше становишься, тем спокойнее и равнодушнее начинаешь относиться к своим дням рождения. Мама всякий раз говорит, я ничего отмечать не буду. Муж мой тоже не любит праздновать, пытается сбежать куда-нибудь. Сестра Лена каждый раз пытается устроить что-то совсем тихое и незаметное, какой-нибудь семейный ужин.
Папа же, напротив, как помню себя с детства, всегда любил этот день. 1 февраля мы просыпались раньше обычного, собирались на кухне, мама покупала главный подарок, например, красивый костюм, или новую рубашку. Мы с Леной обычно добавляли к этому что-то наше. Помню, например, стенгазету, которую мы делали в секрете от папы несколько дней. Писали статьи, нарисовали генеалогическое дерево семьи Ельциных (у бабушки выведали подробности), приклеили фотографии. Мы вместе с мамой тихонечко открывали дверь родительской спальни, где папа, скорее всего, делал вид, что спит, а на самом деле ждал нашего прихода. Включали свет (1 февраля утром - сплошная темень), бросались к нему, папа тщательно рассматривал наши подарки, искренне радовался. Так день рождения начинался. Потом родители спешили на работу, а мы в школу. А вечером всегда был стол, гости, обычно папины и мамины однокурсники. Все еле умещались, поэтому с кухни притаскивался дополнительный стол, у соседей одалживались стулья и табуретки. Зная про это, на один из папиных дней рождения его друзья подарили ему 12 стульев. В двенадцатом находился сюрприз, какой-то смешной рисунок. Потом эти стулья мы не могли разместить в нашей квартире, они стояли по всем углам.
Мама всегда готовила свои фирменные салаты, соленья, пирожки, пельмени на горячее, торты. У нас не бывало праздничного застолья без тамады. Тамада всегда - папа. И только в этот день тамадой назначался кто-то из однокурсников. Почему-то нас с Леной пускали за этот праздничный стол только на полчасика и отправляли спать. А из комнаты, где взрослые отмечали папин день рождения, неслись шум, гам, громкие разговоры, потом какой-нибудь одинокий голос - это тост, потом опять смех, разговоры. Под это мы и засыпали.
Когда мы выросли, эта традиция с большим праздничным столом, с гостями, так и осталась навсегда. Мы уже сами говорили тосты. Про папу, про их с мамой потрясающие отношения, про их любовь
Я обожала папу. И эти близкие отношения прошли через всю мою жизнь - с самого детства по сегодняшний день. И это чувство уйдет только вместе со мной. У нас были какие-то особые отношения. Он мне доверял, а я, зная это, старалась его не подвести. Где бы ни училась, чем бы не занималась - в школе, в университете, на моей работе. Он никогда не поднимал голос ни на сестру, ни на меня. Даже когда я была неправа. В подростковом возрасте мы все без исключения делаем глупости. Мы, к сожалению, нередко упрямы, самоуверенны. Спокойно, без всякого нажима, он пытался переубедить меня, когда видел, что я не права. Если понимал, что переубеждать бесполезно, говорил, решай сама. Я знала, что он не хотел, чтобы после школы я уезжала из дома в Москву, поступать в университет. Мама пыталась меня остановить, мы даже с ней поссорились, а он поддержал меня. Хотя я понимала, что ему и маме будет гораздо спокойнее, лучше, если я останусь дома. Но я решила уехать и уехала.
Помню, как он первый раз приехал проведать меня в Москву, в университетское общежитие. Вахтерша его долго не пускала, у нас было с посетителями строго, но, в конце концов, папа как-то убедил ее, что он приехал издалека проведать дочь, и его пустили. Он нашел мою комнату, постучал, открыл дверь. Это был полный сюрприз для меня, я бросилась ему на шею. Потом, придя в себя, познакомила с подругами. В комнате на трех человек нас размещалось четверо, первокурсницам кровать была не положена, поэтому в центре комнаты стояла моя раскладушка. В честь гостя раскладушку убрали. Папа принес с собой подарок, набор только входившей тогда в моду кухонной посуды - сковородки, кастрюли. Подарку все обрадовались, поесть мы все любили, посуда всегда была нужна. Папа угощал нас свердловскими конфетами, шутил, рассказывал, как мама, как Лена, как там они без меня, я - про свои студенческие новости. Потом проводила его до дверей. Обняла. Он уезжал в родной Свердловск, я оставалась одна в огромном чужом городе, и мне было невыразимо тоскливо.
Когда почти десять лет спустя папу перевели в Москву, и встал вопрос, кто будет жить с родителями - Ленина семья или моя, я долго не задумывалась. Я по родителям сильно скучала. Хотя жить отдельно уже привыкла. Собрала все свои и Борькины вещи и с радостью переехала к ним. С тех пор мы всегда жили вместе. Только уже, после 2000-го, когда папа ушел в отставку, и я вышла замуж за Валентина, мы стали жить отдельно. Папа расстроился. Говорил, ну куда вы уезжаете, места всем хватит. Но мне в мои сорок с лишним уже хотелось иметь свой угол. Тем более, у нас с папой почти ничего не изменилось. Практически, не было дня, чтобы мы не виделись.
Сегодня вечером все соберемся у мамы дома за большим длинным столом. Будем вспоминать папу, случаи из нашей семейной жизни. Мы будем вспоминать не президента, не Бориса Николаевича, не Ельцина. Мы будем вспоминать мужа, деда, прадеда. Папу. Удивительного человека. Светлого, яркого, подарившего нам в жизни столько любви и тепла.