Зарисовка
Зоя Александровна
Моя соседка снизу, бабушка за семьдесят, ведет жизнь на зависть. Живет одна, часами дышит свежим воздухом, не злоупотребляет излишествами ни в еде, ни в привычках.
Все про всех знает, но обладает определенной долей деликатности.
Если я возвращаюсь домой засветло, она всегда встретит на лавочке и договорится позвонить от меня кому-нибудь из родни. Родня далеко - в полутора часах езды на маршрутке и метро - поэтому навещают они старшую рода в основном по праздникам, да вот на 75-летие младшая дочь выбраться смогла.
Но Зоя Александровна скучает по ним и, дав мне минут 20-30 фору переодеться и наскоро перекусить, звонит в дверь. Ставлю ей табуретку и прикрываю дверь на кухню. Самое время подумать под музыку о своем. Не спеша. Нет смысла мешать старому человеку окунуться в мир телефонного общения с близкими.
Зоя Александровна возвращается. С табуреткой. Я у открытого окна молча лузгаю семечки. У старшей дочери, оказывается, опять радикулит разыгрался, а ей всего 56-ой год пошел. Дочкин муж, бедолага на 10 лет старше, с неходячими уже ногами. Старший внук вторую неделю не оправится от осложнений после аппендицита, а младший в 28 страдает повышением давления.
Она не садится, жестикулирует от огорчения за здоровье своей большой семьи. Внимательные глаза за стеклами очков недоумевают. У дочки еще астма открылась! В дочкины-то годы!
У Зои Александровны нет астмы(от чая она отказывается, перед сном не пьет). У нее нет астмы, страдает только ногами (насыпаю себе еще семечек) и головой (перестаю лузгать).
Она смущенно улыбается. В ухе у Зои Александровны шумит-шумит-шумит, а иной раз вдруг как засвистит, ну словно как соловей запоет!
Я представляю. Смеюсь. Открыто и необидно. Она улыбается и приобнимает меня. И рассказывает, что когда с утра залежишься в кровати, бывает, трудно потом встать и "разойти", размять скованные сном члены. Но она пройдет по ним разок-другой эспандером, потом сходит, с передыхом на лавке, до рынка... Нормально! Держаться надо. Тогда все нормально будет.
Моя соседка снизу, бабушка за семьдесят, ведет жизнь на зависть. Живет одна, часами дышит свежим воздухом, не злоупотребляет излишествами ни в еде, ни в привычках.
Все про всех знает, но обладает определенной долей деликатности.
Если я возвращаюсь домой засветло, она всегда встретит на лавочке и договорится позвонить от меня кому-нибудь из родни. Родня далеко - в полутора часах езды на маршрутке и метро - поэтому навещают они старшую рода в основном по праздникам, да вот на 75-летие младшая дочь выбраться смогла.
Но Зоя Александровна скучает по ним и, дав мне минут 20-30 фору переодеться и наскоро перекусить, звонит в дверь. Ставлю ей табуретку и прикрываю дверь на кухню. Самое время подумать под музыку о своем. Не спеша. Нет смысла мешать старому человеку окунуться в мир телефонного общения с близкими.
Зоя Александровна возвращается. С табуреткой. Я у открытого окна молча лузгаю семечки. У старшей дочери, оказывается, опять радикулит разыгрался, а ей всего 56-ой год пошел. Дочкин муж, бедолага на 10 лет старше, с неходячими уже ногами. Старший внук вторую неделю не оправится от осложнений после аппендицита, а младший в 28 страдает повышением давления.
Она не садится, жестикулирует от огорчения за здоровье своей большой семьи. Внимательные глаза за стеклами очков недоумевают. У дочки еще астма открылась! В дочкины-то годы!
У Зои Александровны нет астмы(от чая она отказывается, перед сном не пьет). У нее нет астмы, страдает только ногами (насыпаю себе еще семечек) и головой (перестаю лузгать).
Она смущенно улыбается. В ухе у Зои Александровны шумит-шумит-шумит, а иной раз вдруг как засвистит, ну словно как соловей запоет!
Я представляю. Смеюсь. Открыто и необидно. Она улыбается и приобнимает меня. И рассказывает, что когда с утра залежишься в кровати, бывает, трудно потом встать и "разойти", размять скованные сном члены. Но она пройдет по ним разок-другой эспандером, потом сходит, с передыхом на лавке, до рынка... Нормально! Держаться надо. Тогда все нормально будет.