Последние дни Большой виленской синагоги.
Вильна всегда была городом храмов. Поляки, русские и евреи - каждый мог по праву гордиться своими храмами.
Очень отрадно, что большинство прекрасных храмов Вильны и сегодня радуют глаза и души горожан.
Но, к сожалению, не всем храмам нашего города так повезло.
Многие просто исчезли под натиском времени и людского варварства.
Например, исчезла без следа Большая виленская синагога.
Скупые строки: "В 1573 году в Вильно была построена Большая синагога, во время Второй мировой войны синагога серьёзно пострадала, и остатки её были снесены." Вот и все, что, в лучшем случаи, об этом храме знает нынешний горожанин.
Поэтому сегодня я хотел бы вам представить воспоминания человека, видевшего собственными глазами послевоенные разрушения, и последние дни Большой виленской синагоги.
В 1944 году сильно пострадал весь старый город. Я как-то показывал вам интереснейшие фотографии разрушенной Немецкой улицы. Именно там, в глубине дворов, и можно заметить место на котором стояла Большая Синагога.
С разрушениями в городе не все так просто…
Все источники упоминают, что больших уличных боев и бомбёжек, в 1944 году, не было.
В советское время этот факт, не вяжущийся с большими разрушениями, старательно обходили.
Теперь понятно почему - дружба народов и замиривание гордых и ранимых лимитрофов.
Итак воспоминания участника форума о Вильнюсе под ником «Виктор»:
“Господа!
Я вырос на этих развалинах и помню город с 1945 года. Разговоры о бомбёжки города - это многократный пересказ от людей, которые сами ничего не видели и не знают. И немцы, и русские лётчики имели задание бомбить железнодорожный узел, и куда попало, бомб не бросали. За редким исключением...
Рядом с вокзалом были разрушены всего несколько домов. Очевидцы говорили, что, в основном, от разрывов боеприпасов которые были в железнодорожных вагонах.
На прилегающих улицах: Шопена и Садовой пострадало незначительное количество домов. Однако, в один дом на Немецкой, по чётной стороне, попала бомба и стены его рухнули. Это на углу с Большой улицей.
Большинство разрушений явились следствием сильных пожаров при отступлении оккупантов. Пожары, как рассказывали по свежим следам очевидцы, были следствием преднамеренных поджогов. И занимались этим литовцы с повязками на руках. В советское время эти рассказы, мягко говоря, не приветствовались, а сейчас тоже считается неприличным вспоминать такое.
Будучи детьми, мы лазали везде и в подвалах видели скользкие останки задохнувшихся там людей и домашних животных, включая коз. Они надеялись спастись, но судьба не пощадила их и там. Видимо, кто-то не смог выбраться, ибо выход был завален после обрушения перекрытий.
Коробки, подавляющего числа домов, не были разрушены, но пострадали деревянные перекрытия между этажами. Повсюду валялись обломки оплавленного при пожаре стекла.
Вся чётная сторона Немецкой стояла в руинах. Среди них были: отель «Европа», бани с ванными комнатами и с кафельными стенами, и огромная синагога, уже без крыши. Со стороны улицы она не казалась большой, ибо её зал был утоплен ниже уровня земли, дабы не возбуждать праведный гнев христиан.
Из домов на нечётной стороне осталось только три дома, однако, уцелели некоторые дома в глубине дворов по нечётной стороне, куда поджигатели в спешке не стали заходить. Примыкающие к Немецкой, еврейские кварталы по обе стороны улицы, пострадали особенно.
Сгорело три дома на Троцкой.
Виленская улица тоже сильно пострадала от пожаров
Город состоял из узких улиц и проулков и если увидите где-то скверы и площади, то, скорее всего, они образовались после расчистки развалин. Я не говорю про Кафедральную и привокзальную площадь. О ширине Немецкой улицы можете судить сами, если посмотрите на полосу движения, примыкающую к стороне, где стоят старые дома.
На месте теперешнего бульвара, второй полосы движения и послевоенных построек были дома, которые сгорели вместе с людьми. У этих людей нет даже могилы, ибо всё, что от них осталось было бульдозерами закатано в землю или вывезено вместе с мусором при реконструкции улицы.
Это произошло в 1955 году. На заборе закрепили план застройки и перспективу будущей улицы. Тогда же и началось плановое разрушение синагоги. Синагога представляло из себя комплекс культовых зданий, примыкающих друг к другу.
Это средневековое сооружение имело толщину стен не менее полутора метров.
Сапёры рвали мелкими зарядами в течение нескольких недель, и я не всегда мог попасть со школы домой. Оцепление не пропускало. До этого на стенах руины висела табличка, что она, мол, является памятником такого-то века и строго охраняется законом. Подростки там вытворяли, что угодно и никакой охраняемости не существовало даже номинально.
К этому можно добавить, что пострадала практически вся южная часть Доминиканской. На северной стороне были разрушены дома на углу с Виленской, там, где сейчас площадь и литовская школа. В общем, весь этот район был зоной тотального разрушения. Уличного освещения не было, и взрослые боялись ходить в темноте по улицам.
Тротуары и, местами, проезжая часть улиц была загромождены обломками кирпича, стекла и всего того, что бухалось из проёмов окон при обрушении перекрытий. Стены от ударов при этом тоже получали повреждения и местами рушились или трескались, что делало проблемным реставрацию домов.
Но об этом тогда ещё не пришло время думать.
Нужно было расчистить сначала проезжую часть улиц, а потом и тротуары, хотя бы на центральных улицах. К расчистке были привлечены пленные немцы, а потом и всё взрослое население. После работы, конечно. В этом участвовала и моя мама. Техники - никакой, всё делалось голыми руками. Ладони стирались до мяса
Кирпичи не носили, а передавали по цепочке и бросали в проёмы окон развалин. Это гораздо позже стали закладывать кирпичом окна первых этажей, но только на центральных улицах и только на фасадах. Поэтому, проблем справить любую нужду в городе не было, хотя канализация и не работала.
К пленным все относились с глухой враждебностью. Ребята могли и камни, исподтишка, бросить в них, а они не могли ничем ответить.
Сначала они передвигались большими колоннами под конвоем. Обуты они были в деревянные колодки, которые издавали грохот. Не могу припомнить, в чём они ходили зимой. Петь строевые песни им запрещали, но разрешали играть на губной гармошке и высвистывать мелодии. Получалось красиво.
Впоследствии они ходили мелкими группами и без конвоя под руководством своих капо.
Враждебно относились не только к немцам, но и ко всему немецкому. Вот, раскопали в развалинах склад, на банках написано по-немецки. Все банки продырявили, коробки распотрошили, не думая о ценности содержимого. Как подумаешь, сколько добра было уничтожено таким образом!
Пробовать немецкое продовольствие и консервы брезговали. Говорили, что немцы всыпали отраву, поэтому охотников отведать не находилось. Попадались привлекательные предметы, которые взрывались в руках, поэтому к находкам относились насторожено.
Об этом и в школе предупреждали.
Пришло время рассказать про синагогу.
Искал про судьбу этих развалин в Интернете, но всё глухо.
Неужели нет тех, кто хотел бы этим поделиться?
Приведённый ранее снимок этих развалин, как и довоенные карточки не передают того чувства, которое возникает у каждого, кто побывал внутри этого величественного зала.
Для того чтобы войти в него, нужно было спуститься вниз по ступенькам, после чего оказываешься в большом и высоком помещении. Стены и потолок были украшены художественной лепкой и позолотой (скорей всего имитацией).
Потолок бы сводчатой конструкции и поддерживался толстенными колоннами.
Видимо, в помещения почти нечему было гореть и поэтому особой копоти и больших разрушений не замечалось. Однако вход частично был завален, да внутрь кое-что попало.
Снаружи всё это выглядело пугающе, и взрослые старались обходит эти развалины стороной, где ещё можно было встретить обгоревшие кости, которые властей не интересовали.
Для детей и подростков это была та среда, где мы проводили большую часть времени, и мы развалины воспринимали по-своему.
И вот, несмотря на это, где-то в конце 50-х годов сюда стала наведываться еврейская женщина с мольбертом. Приходила одна и всё рисовала, рисовала... Среди этого хаоса!
Как только она не боялась! Но её никто не обижал.
На наши вопросы она доброжелательно отвечала, что делает это для того, чтобы люди потом, когда всё это исчезнет, могли представить, как выглядела синагога.
Ни имени этой женщины, ни судьба её зарисовок мне неизвестны. Она объясняла нам назначение различных частей синагоги. На возвышении в камнях было цилиндрическое углубление, предназначенное для хранения свитка, которое называют Торой.
Сейчас можно прочесть на сайтах, что там массово кто-то собирался, чтобы помолиться, но никого кроме этой женщины мы там не видели. Не видели ни представительства хоть какой-нибудь общественности, ни властей. Обстановка вокруг была ужасающей и на молитвенный лад не настраивала.
Возраст у нас был ещё таков, что камни мы не связывали с историей. Для нас история - это всегда какие-то действия и войны, а не археология с её пыльными камнями.
Игры наши тоже были военными. Мы сражались, фехтуя и забрасывая «противника» всем, что попало под руку. У каждой группы были свои «штабы» в труднодоступных для неприятеля местах, где можно было чувствовать себя в безопасности.
В этом отношении привлекательно выглядела площадка наверху, которая до пожара служила чердаком синагоги. Проникнуть туда можно было только по узкой винтовой лестнице. Кто поднимался на башню замка Гедимина, тот знает, как это выглядит. Вдвоём можно было сдержать натиск большой толпы, если есть, чем отбиваться.
Другой забавой было бросание камней в цель, но было интересней, если попадание сопровождалось зрелищным эффектом. До войны и лет двенадцать спустя город отапливался исключительно с помощью печек. Печки ставились в проём стены и утепляли сразу две комнаты. Стены раньше были очень толстыми, поэтому печки выпирали из стен незначительно, что спасло их от разрушения. Если бы вы видели, какие изразцы их украшали!
Если же пробить кафель в подбрюшие печи, то при метком попадании, оттуда выбрасывались клубы сажи и пепла. Получалась похоже на взрыв. Очень эффектно, особенно, если печь висит на этаж выше.
Сколько красивого кафеля было испорченно! Сейчас это представляло бы историческую и эстетическую ценность, но тогда люди были озабочены лишь добычей средств на пропитание, и никого такое не возмущало.
Другим развлечением юных дарований было разрушение тех стен, которые могли упасть, если выбить несколько кирпичей из основания. Не обходилось и без жертв, но разве этим остановишь!
Если внимательно посмотреть на фото развалин синагоги, то увидите торчащие кирпичные трубы. Раньше они проходили через всю высоту чердака и ещё дальше возвышались над крышей. Они нам казались очень высокими. Точка съёмки плохо передаёт их высоту.
На расстоянии около полуметра от пола чердака, в трубах с четырёх сторон были сквозные отверстия для прочистки дымохода. Таким образом, до каждого угла трубы от этих отверстий оставалось всего пару кирпичей!
Пытливый ум подростков никак не мог обойти вниманием этот факт. Ведь, если эти кирпичи сбить, да ещё и на смежной стороне, то труба просто должна была грохнуться! Всем понятно, на какую сторону... При падении она пробьёт потолок синагоги, тут уж будет такой грохот и клубы пыли, что ни с какой печкой и не сравнишь!
Была лишь одна проблема: как не полететь самому вместе с потолком и как слезть с чердака, если всё уйдёт вниз. Не буду вдаваться в подробности, но всё произошло, как и рассчитывали. После падения первой трубы синагога лишилась половины великолепного потолка, а потом и остального. Сейчас удивляешься, почему это никого не встревожило, ни еврейскую общественность, которая иногда поднимает шум даже по незначительным поводам, ни власти.
Ведь на стенке красовалась табличка, что всё это охраняется законом.
Ко всему этому хочу добавить, что это не было проявлением антисемитизма, и в этом варварстве, наравне со всеми, принимали участие и еврейские дети.
Если кому-то интересно, то можете отметить себе, что разрушение этой синагоги началось за несколько лет до того, как пришли сапёры. А стены у неё были очень толстые и крепкие, и она была вполне пригодна для реставрации.
Возможно, что вы первые, кто узнал правду про историю окончательного разрушения этой синагоги. На фоне глобальных катастроф последних и предыдущих лет эти подробности могут показаться не столь значительными, однако мне уже много лет и вместе со мной эти факты могут пропасть. Тут нет никакой подоплёки. Я просто рассказал, что помню.
Я не возражаю против цитирования, если это не будет использовано в идеологических или политических целях.
Думаю, что для некоторых жителей Израиля это интересно узнать, хотя не всё выглядит приятным, как и для меня., но таковы факты.
Вот, если бы найти картины, которые рисовала та женщина и узнать об её судьбе!
И как она задолго до этого предвидела, что всё пропадёт?
Загадка…"
П.С Ещё раз хотелось бы поблагодарить Виктора за очень интересный рассказ.
П.П.С Виктор иногда захаживает на мою скромную страничку, так что есть шанс, что он сможет ответить на возникшие у вас вопросы.
Очень отрадно, что большинство прекрасных храмов Вильны и сегодня радуют глаза и души горожан.
Но, к сожалению, не всем храмам нашего города так повезло.
Многие просто исчезли под натиском времени и людского варварства.
Например, исчезла без следа Большая виленская синагога.
Скупые строки: "В 1573 году в Вильно была построена Большая синагога, во время Второй мировой войны синагога серьёзно пострадала, и остатки её были снесены." Вот и все, что, в лучшем случаи, об этом храме знает нынешний горожанин.
Поэтому сегодня я хотел бы вам представить воспоминания человека, видевшего собственными глазами послевоенные разрушения, и последние дни Большой виленской синагоги.
В 1944 году сильно пострадал весь старый город. Я как-то показывал вам интереснейшие фотографии разрушенной Немецкой улицы. Именно там, в глубине дворов, и можно заметить место на котором стояла Большая Синагога.
С разрушениями в городе не все так просто…
Все источники упоминают, что больших уличных боев и бомбёжек, в 1944 году, не было.
В советское время этот факт, не вяжущийся с большими разрушениями, старательно обходили.
Теперь понятно почему - дружба народов и замиривание гордых и ранимых лимитрофов.
Итак воспоминания участника форума о Вильнюсе под ником «Виктор»:
“Господа!
Я вырос на этих развалинах и помню город с 1945 года. Разговоры о бомбёжки города - это многократный пересказ от людей, которые сами ничего не видели и не знают. И немцы, и русские лётчики имели задание бомбить железнодорожный узел, и куда попало, бомб не бросали. За редким исключением...
Рядом с вокзалом были разрушены всего несколько домов. Очевидцы говорили, что, в основном, от разрывов боеприпасов которые были в железнодорожных вагонах.
На прилегающих улицах: Шопена и Садовой пострадало незначительное количество домов. Однако, в один дом на Немецкой, по чётной стороне, попала бомба и стены его рухнули. Это на углу с Большой улицей.
Большинство разрушений явились следствием сильных пожаров при отступлении оккупантов. Пожары, как рассказывали по свежим следам очевидцы, были следствием преднамеренных поджогов. И занимались этим литовцы с повязками на руках. В советское время эти рассказы, мягко говоря, не приветствовались, а сейчас тоже считается неприличным вспоминать такое.
Будучи детьми, мы лазали везде и в подвалах видели скользкие останки задохнувшихся там людей и домашних животных, включая коз. Они надеялись спастись, но судьба не пощадила их и там. Видимо, кто-то не смог выбраться, ибо выход был завален после обрушения перекрытий.
Коробки, подавляющего числа домов, не были разрушены, но пострадали деревянные перекрытия между этажами. Повсюду валялись обломки оплавленного при пожаре стекла.
Вся чётная сторона Немецкой стояла в руинах. Среди них были: отель «Европа», бани с ванными комнатами и с кафельными стенами, и огромная синагога, уже без крыши. Со стороны улицы она не казалась большой, ибо её зал был утоплен ниже уровня земли, дабы не возбуждать праведный гнев христиан.
Из домов на нечётной стороне осталось только три дома, однако, уцелели некоторые дома в глубине дворов по нечётной стороне, куда поджигатели в спешке не стали заходить. Примыкающие к Немецкой, еврейские кварталы по обе стороны улицы, пострадали особенно.
Сгорело три дома на Троцкой.
Виленская улица тоже сильно пострадала от пожаров
Город состоял из узких улиц и проулков и если увидите где-то скверы и площади, то, скорее всего, они образовались после расчистки развалин. Я не говорю про Кафедральную и привокзальную площадь. О ширине Немецкой улицы можете судить сами, если посмотрите на полосу движения, примыкающую к стороне, где стоят старые дома.
На месте теперешнего бульвара, второй полосы движения и послевоенных построек были дома, которые сгорели вместе с людьми. У этих людей нет даже могилы, ибо всё, что от них осталось было бульдозерами закатано в землю или вывезено вместе с мусором при реконструкции улицы.
Это произошло в 1955 году. На заборе закрепили план застройки и перспективу будущей улицы. Тогда же и началось плановое разрушение синагоги. Синагога представляло из себя комплекс культовых зданий, примыкающих друг к другу.
Это средневековое сооружение имело толщину стен не менее полутора метров.
Сапёры рвали мелкими зарядами в течение нескольких недель, и я не всегда мог попасть со школы домой. Оцепление не пропускало. До этого на стенах руины висела табличка, что она, мол, является памятником такого-то века и строго охраняется законом. Подростки там вытворяли, что угодно и никакой охраняемости не существовало даже номинально.
К этому можно добавить, что пострадала практически вся южная часть Доминиканской. На северной стороне были разрушены дома на углу с Виленской, там, где сейчас площадь и литовская школа. В общем, весь этот район был зоной тотального разрушения. Уличного освещения не было, и взрослые боялись ходить в темноте по улицам.
Тротуары и, местами, проезжая часть улиц была загромождены обломками кирпича, стекла и всего того, что бухалось из проёмов окон при обрушении перекрытий. Стены от ударов при этом тоже получали повреждения и местами рушились или трескались, что делало проблемным реставрацию домов.
Но об этом тогда ещё не пришло время думать.
Нужно было расчистить сначала проезжую часть улиц, а потом и тротуары, хотя бы на центральных улицах. К расчистке были привлечены пленные немцы, а потом и всё взрослое население. После работы, конечно. В этом участвовала и моя мама. Техники - никакой, всё делалось голыми руками. Ладони стирались до мяса
Кирпичи не носили, а передавали по цепочке и бросали в проёмы окон развалин. Это гораздо позже стали закладывать кирпичом окна первых этажей, но только на центральных улицах и только на фасадах. Поэтому, проблем справить любую нужду в городе не было, хотя канализация и не работала.
К пленным все относились с глухой враждебностью. Ребята могли и камни, исподтишка, бросить в них, а они не могли ничем ответить.
Сначала они передвигались большими колоннами под конвоем. Обуты они были в деревянные колодки, которые издавали грохот. Не могу припомнить, в чём они ходили зимой. Петь строевые песни им запрещали, но разрешали играть на губной гармошке и высвистывать мелодии. Получалось красиво.
Впоследствии они ходили мелкими группами и без конвоя под руководством своих капо.
Враждебно относились не только к немцам, но и ко всему немецкому. Вот, раскопали в развалинах склад, на банках написано по-немецки. Все банки продырявили, коробки распотрошили, не думая о ценности содержимого. Как подумаешь, сколько добра было уничтожено таким образом!
Пробовать немецкое продовольствие и консервы брезговали. Говорили, что немцы всыпали отраву, поэтому охотников отведать не находилось. Попадались привлекательные предметы, которые взрывались в руках, поэтому к находкам относились насторожено.
Об этом и в школе предупреждали.
Пришло время рассказать про синагогу.
Искал про судьбу этих развалин в Интернете, но всё глухо.
Неужели нет тех, кто хотел бы этим поделиться?
Приведённый ранее снимок этих развалин, как и довоенные карточки не передают того чувства, которое возникает у каждого, кто побывал внутри этого величественного зала.
Для того чтобы войти в него, нужно было спуститься вниз по ступенькам, после чего оказываешься в большом и высоком помещении. Стены и потолок были украшены художественной лепкой и позолотой (скорей всего имитацией).
Потолок бы сводчатой конструкции и поддерживался толстенными колоннами.
Видимо, в помещения почти нечему было гореть и поэтому особой копоти и больших разрушений не замечалось. Однако вход частично был завален, да внутрь кое-что попало.
Снаружи всё это выглядело пугающе, и взрослые старались обходит эти развалины стороной, где ещё можно было встретить обгоревшие кости, которые властей не интересовали.
Для детей и подростков это была та среда, где мы проводили большую часть времени, и мы развалины воспринимали по-своему.
И вот, несмотря на это, где-то в конце 50-х годов сюда стала наведываться еврейская женщина с мольбертом. Приходила одна и всё рисовала, рисовала... Среди этого хаоса!
Как только она не боялась! Но её никто не обижал.
На наши вопросы она доброжелательно отвечала, что делает это для того, чтобы люди потом, когда всё это исчезнет, могли представить, как выглядела синагога.
Ни имени этой женщины, ни судьба её зарисовок мне неизвестны. Она объясняла нам назначение различных частей синагоги. На возвышении в камнях было цилиндрическое углубление, предназначенное для хранения свитка, которое называют Торой.
Сейчас можно прочесть на сайтах, что там массово кто-то собирался, чтобы помолиться, но никого кроме этой женщины мы там не видели. Не видели ни представительства хоть какой-нибудь общественности, ни властей. Обстановка вокруг была ужасающей и на молитвенный лад не настраивала.
Возраст у нас был ещё таков, что камни мы не связывали с историей. Для нас история - это всегда какие-то действия и войны, а не археология с её пыльными камнями.
Игры наши тоже были военными. Мы сражались, фехтуя и забрасывая «противника» всем, что попало под руку. У каждой группы были свои «штабы» в труднодоступных для неприятеля местах, где можно было чувствовать себя в безопасности.
В этом отношении привлекательно выглядела площадка наверху, которая до пожара служила чердаком синагоги. Проникнуть туда можно было только по узкой винтовой лестнице. Кто поднимался на башню замка Гедимина, тот знает, как это выглядит. Вдвоём можно было сдержать натиск большой толпы, если есть, чем отбиваться.
Другой забавой было бросание камней в цель, но было интересней, если попадание сопровождалось зрелищным эффектом. До войны и лет двенадцать спустя город отапливался исключительно с помощью печек. Печки ставились в проём стены и утепляли сразу две комнаты. Стены раньше были очень толстыми, поэтому печки выпирали из стен незначительно, что спасло их от разрушения. Если бы вы видели, какие изразцы их украшали!
Если же пробить кафель в подбрюшие печи, то при метком попадании, оттуда выбрасывались клубы сажи и пепла. Получалась похоже на взрыв. Очень эффектно, особенно, если печь висит на этаж выше.
Сколько красивого кафеля было испорченно! Сейчас это представляло бы историческую и эстетическую ценность, но тогда люди были озабочены лишь добычей средств на пропитание, и никого такое не возмущало.
Другим развлечением юных дарований было разрушение тех стен, которые могли упасть, если выбить несколько кирпичей из основания. Не обходилось и без жертв, но разве этим остановишь!
Если внимательно посмотреть на фото развалин синагоги, то увидите торчащие кирпичные трубы. Раньше они проходили через всю высоту чердака и ещё дальше возвышались над крышей. Они нам казались очень высокими. Точка съёмки плохо передаёт их высоту.
На расстоянии около полуметра от пола чердака, в трубах с четырёх сторон были сквозные отверстия для прочистки дымохода. Таким образом, до каждого угла трубы от этих отверстий оставалось всего пару кирпичей!
Пытливый ум подростков никак не мог обойти вниманием этот факт. Ведь, если эти кирпичи сбить, да ещё и на смежной стороне, то труба просто должна была грохнуться! Всем понятно, на какую сторону... При падении она пробьёт потолок синагоги, тут уж будет такой грохот и клубы пыли, что ни с какой печкой и не сравнишь!
Была лишь одна проблема: как не полететь самому вместе с потолком и как слезть с чердака, если всё уйдёт вниз. Не буду вдаваться в подробности, но всё произошло, как и рассчитывали. После падения первой трубы синагога лишилась половины великолепного потолка, а потом и остального. Сейчас удивляешься, почему это никого не встревожило, ни еврейскую общественность, которая иногда поднимает шум даже по незначительным поводам, ни власти.
Ведь на стенке красовалась табличка, что всё это охраняется законом.
Ко всему этому хочу добавить, что это не было проявлением антисемитизма, и в этом варварстве, наравне со всеми, принимали участие и еврейские дети.
Если кому-то интересно, то можете отметить себе, что разрушение этой синагоги началось за несколько лет до того, как пришли сапёры. А стены у неё были очень толстые и крепкие, и она была вполне пригодна для реставрации.
Возможно, что вы первые, кто узнал правду про историю окончательного разрушения этой синагоги. На фоне глобальных катастроф последних и предыдущих лет эти подробности могут показаться не столь значительными, однако мне уже много лет и вместе со мной эти факты могут пропасть. Тут нет никакой подоплёки. Я просто рассказал, что помню.
Я не возражаю против цитирования, если это не будет использовано в идеологических или политических целях.
Думаю, что для некоторых жителей Израиля это интересно узнать, хотя не всё выглядит приятным, как и для меня., но таковы факты.
Вот, если бы найти картины, которые рисовала та женщина и узнать об её судьбе!
И как она задолго до этого предвидела, что всё пропадёт?
Загадка…"
П.С Ещё раз хотелось бы поблагодарить Виктора за очень интересный рассказ.
П.П.С Виктор иногда захаживает на мою скромную страничку, так что есть шанс, что он сможет ответить на возникшие у вас вопросы.