Присосавшиеся ко власти всегда боятся потерять доступ к халяве, к которой они приросли всеми своими нейронами, фасонами, лексиконами, гормонами, жаргонами, персонами, миллионами, гарсонами, пенсионами, матрёнами, примадоннами, знамёнами... Страх того, что нечем будет форсить, что никто не будет на руках носить, что будут как все, - страх нешуточный. Но на фоне этого тривиального страха расстаться с тёплой сиськой власти совершенно очевиден страх тех, которые науголовничали в борьбе за лучшую жизнь подведомственного им народа и жутко боятся тюрьмы. Они видны невооруженным взглядом. У них в зрачках отражается холод тюремной необустроенности, они готовы на всё, чтобы у них не окончилось всё, они маршируют без страха на краю обрыва как сомнамбулы. У этих людей нет выбора. И вы их знаете...