Возобновляемая энергетика - как её включить в контур инвестиционного обновления энергетики?
Возобновляемая (ветер, солнце) генерация , на мой взгляд, может быть успешно встроена в проекты модернизации существующих энергосистем - энергопотребитель и энергоисточник, с участием государства и сетей. Вполне может быть, что одним из соинвесторов таких проектов может быть поставщик ветротурбин или солнечных модулей (Хэвел, например; с банком для финансирования). Пока энергетики и политики не привыкли к ВИЭ, делать крупные проекты все опасаются.
Цитата:
Возобновляемые источники энергии - та область, где Россия выбивается из мировых трендов развития. Возвращение в логику технологического процесса сулит стране огромные положительные эффекты, считает экономист Анатолий Копылов
Сегодня электрогенерация на возобновляемых источниках энергии (ВИЭ) - самый быстро развивающийся сектор глобальной энергетики. Так, общий мировой прирост выработки солнечных электростанций с 2008 года превысил фантастические 1000 процентов. В 2013-м ВИЭ обеспечили 56% прироста мировых мощностей в электрогенерации, а общая установленная мощность всех электростанций на возобновляемых источниках (ГЭС, ветер, солнце, биомасса, биогаз, приливные и геотермальные станции) превысила 1690 ГВт, что в полтора раза превышает установленную мощность всех электростанций США. В следующие пять лет в этом сегменте ожидается прирост примерно еще на 40%.
Расширение использования ВИЭ в целом укладывается в общий тренд перестройки национальных и региональных энергосистем. Первым этапом этой перестройки стала либерализация отрасли и разрушение системы национальных энергетических монополий. Вторым - формирование рынков электроэнергии и мощности, допуск на них независимых производителей энергии. Третьим - смена технологической платформы в результате действия рыночных сил и правительств в лице отраслевых регуляторов. В этом смысле увеличение доли ВИЭ в общей структуре генерации связано не просто с желанием снизить зависимость от углеводородов - скажем, Европы от российского газа, как это часто представляют у нас. Эту политику проводят, вкладывая миллиарды долларов, не только бедные ресурсами государства, но и Великобритания, Норвегия, Саудовская Аравия, США и другие газо- и нефтедобывающие страны - так как видят в ВИЭ долгосрочный стратегический тренд развития мировой энергетики. Так считаетАнатолий Копылов, авторитетный российский эксперт в области возобновляемых источников энергии.
Генеральный директор компании «Акта Консалт» Анатолий Копылов: «За состоятельность и обоснованность доводов, которые зачастую приводят оппоненты энергетики на ВИЭ, мне просто стыдно»
Анатолий Копылов работал в РАО «ЕЭС России», где отвечал за развитие проектов ВИЭ и формирование системы их поддержки, принимал участие в разработке нового федерального закона о поддержке возобновляемой энергетики - документ был принят в ноябре 2007 года в виде поправок к ФЗ № 35 «Об электроэнергетике». В 2010-2013 годах Копылов готовил проекты подзаконных актов по поддержке генерирующих объектов ВИЭ на оптовом и розничном рынках электроэнергии. Работал в нескольких международных консалтинговых компаниях. Сейчас входит в рабочую группу по развитию возобновляемой энергетики при правительстве РФ, владеет собственным консалтинговым бизнесом и является председателем совета Российской ветроэнергетической ассоциации. Недавно вышла его книга «Экономика ВИЭ».
Наша беседа с экспертом началась с вопросов о том, почему Россия, спринтерски прошедшая две общемировых стадии переустройства своей энергетики, застряла на третьей, технологической, и нужно ли ей подстраиваться под общую волну.
- Из-за чего мы все-таки оказались на обочине? Пресловутое нефтяное лобби?
- Как эксперт, как разработчик законодательной базы в области поддержки ВИЭ с десятилетним стажем, могу ответственно заявить: с противодействием со стороны нефтегазовых компаний я никогда не сталкивался. С чиновничьей косностью и неспешкой - да. А вот кто точно сопротивляется, так это свой брат энергетик. Причем приводятся доводы, за состоятельность и обоснованность которых иногда мне просто стыдно. Ну вы знаете, много говорят, например, о нестабильности выработки и выдачи мощности солнечными и ветростанциями. Причем в современных условиях очевидно как раз обратное: неизменяемая выработка - скорее недостаток, чем преимущество из-за постоянно меняющегося уровня спроса. Для работающих в базе, «постоянных» генераторов это может означать минимальные цены за вынужденно вырабатываемую ими электроэнергию и в периоды низкого спроса, просто в силу большей востребованности на рынке станций, которые могут быстро менять свою выработку и увеличивать выработку в часы пикового спроса. Потом, есть опыт стран, где доля «непостоянного» ветра в электробалансе в среднем уже доходит до четверти суммарной выработки.
Динамика роста установленной мощности генерации на ВИЭ, 2003-2014 годы
Еще в сентябре 2005 года я принимал участие в заседании исполнительного комитета по ветроэнергетике Международного энергетического агентства в Люцерне, когда руководитель сектора ветроэнергетики Исследовательского центра министерства науки и образования Испании сообщил, что в отдельные дни доля энергии ВЭС в Испании в общем объеме выработки составляла 65 процентов. Вслед за ним выступил представитель Португалии: хотя у них не столько мощностей ВЭС, но они в отдельные дни обеспечивают 75 процентов суммарной выработки. Тогда это была сенсация мирового уровня. А в прошлом году Red Electrica de Espana, оператор магистральных сетей в Испании, отчитался: ветростанции в стране стали основным источником первичной энергии при выработке электричества (21,1 процента от баланса), обогнав, пусть и ненамного, АЭС (21 процент) и угольные ТЭС. Показатель Португалии за этот же год - 70 процентов электроэнергии за счет ветра и солнца. Кстати, Иберийский полуостров слабо связан с континентальной Европой, Европейская комиссия только планирует построить новые линии связи систем через Пиренеи, и значит, такая структура выработки эффективно и надежно балансируется системным оператором RED Electrica de Espana без опоры на энергетику большой Европы. Вот пример эффективного, безопасного и сбалансированного использования ВИЭ в целом и энергии ветра в частности для тех, кто утверждает, что возобновляемые источники плохо влияют на работу сетей и плохо регулируются. В той же Испании были годы, когда ветростанции в течение 90 дней и более на 100 процентов удовлетворяли спрос страны в электроэнергии. С трудностями сталкивались везде, но повсеместно они организационно и технологически разрешались - те же smart grid, современные сетевые АСУТП формировались как раз во многом из-за необходимости управлять этим «непостоянством».
Еще из стереотипов - вопрос о необходимости резервирования мощности ветростанций за счет новых ТЭС, причем по объему чуть ли не равных вводу. По этому поводу проведено много исследований и доказано, что дополнительная генерируемая мощность вовсе не требует столько же резервной, поскольку она в энергосистемах всегда присутствует. Так, например, коэффициент использования установленной мощности всех электростанций в России - примерно 50 процентов, то есть остановившийся ветряк всегда найдется чем компенсировать.
- Может, наши энергетики проявляют отраслевой консерватизм, усиленный опасениями всегда возможных у нас перегибов и крайностей?
- Никто ведь и не ставит практическую задачу отказа от ТЭС и перехода только к возобновляемой и к атомной энергетике. Это просто глупо. Наиболее рациональный подход - возобновляемые источники должны занять свое место с учетом конкретных географических и природно-климатических условий, с учетом наличия ресурсов, особенностей генерации, сетей. Кстати, если посмотреть на российскую энергетику в целом, то у нас ситуация с ВИЭ на первый взгляд не такая уж плохая. Мы сегодня имеем 15-17 процентов возобновляемой энергетики в выработке электроэнергии - это очень приличная доля, много больше, чем в некоторых развитых странах. Плохо, что все это только за счет больших ГЭС, а все остальные технологии - ветер, солнце, геотермика, малые ГЭС, биомасса, бытовые отходы, низкопотенциальное тепло - все практически в зачаточном состоянии. А ведь наша страна - пионер по присоединению ветроустановок ВИЭ к сетям, в Крыму еще в 1937 году запустили 110-киловаттный ветряк, тогда самый мощный в мире. Сейчас трудно в это поверить, но в конце 1950-х в СССР было порядка 5000 малых ГЭС, часто работавших в изолированных районах - там, где дешевле построить небольшую гидроэлектростанцию, чем тянуть провода. Причем выработка электроэнергии для них не всегда главное, попутно они решают и другие задачи: регулирование стока, рекреация, решение местной занятости. Сегодня их осталось несколько десятков, а причина закрытия была та же, что и с дискриминацией газовых турбин, - упор с 1970-х годов стал делаться на развитие исключительно больших электростанций. Мы все время говорим о ветре и солнце, но мало кто знает, что из сегодняшних 4,5-5,5 миллиарда киловатт-часов электроэнергии, которые производятся на основе ВИЭ (кроме больших ГЭС) у нас в стране, две трети обеспечивают станции на биомассе, к слову, тоже построенные еще в советское время. В основном это небольшие станции у крупных целлюлозно-бумажных, деревообрабатывающих, мебельных предприятий. Масштабы запасов и потенциал выращиваемой биомассы у нас колоссальные. Ветра и солнца - тоже, но установлено-то у нас ВЭС всего 15 мегаватт, реально работает из них 6-7 мегаватт, солнечная станция одна на 5 мегаватт (правда, вместе с Крымом мы получили еще сразу 227 мегаватт). В целом же, если убрать большие ГЭС, то выработка электроэнергии на базе ВИЭ сейчас еле дотягивает в России до полпроцента от общего объема ее производства в стране, то есть находится на грани статистической ошибки.
- Анатолий Евгеньевич, в своей книги «Экономика ВИЭ» вы детально отвечаете, по сути, на главный вопрос, который все время возникает вокруг этой темы: почему государство и в конечном счете потребители должны оплачивать «эксперименты» с возобновляемой энергетикой. Правда, почему?
- А почему вы не задаетесь вопросом, зачем российскому государству ежегодно субсидировать потребление ископаемого топлива на 46 миллиардов долларов (весь Европейский Союз лишь немногим больше тратит на эти же цели). Есть такой ученый - Павел Павлович Безруких. Многие его считают патриархом возобновляемой энергетики, он всегда говорил, если хотя бы пять процентов этих субсидий пустить на возобновляемую энергетику, то мы бы уже давно были впереди планеты всей.
«Газпрому» не дают выйти на механизм рыночного ценообразования на основе net-back, а значит, стоимость его продукции ниже рынка и, следовательно, за счет недополученного дохода монополии от продажи топлива на внутреннем рынке энергокомпании снижают свои затраты на закупку газа для производства электроэнергии. Наши угольные станции ежегодно расширяют золоотвалы на 25-26 миллионов тонн. Это астрономические цифры - наш потребитель что-нибудь знает о них? Теперь давайте представим: мы наконец задумались об экологии и вводим требования, как в Германии или Дании, и говорим: «Все - больше никакой золы». Теперь вы должны эту золу куда-то деть, где-то хранить или перерабатывать, организовав производство стройматериалов, и так далее. Я еще не беру спорные для нас вопросы борьбы с парниковыми газами. Как только на электростанцию - газовую, угольную, атомную (за транспортировку и захоронение отработанного топлива, к примеру) - навалятся эти дополнительные затраты, естественно, они немедленно отразятся на себестоимости производимой ею электрической энергии. И поверьте, тогда мысли многих и чиновников, и потребителей, и инвесторов, и самих энергетиков обратятся к ВИЭ, и скептики перестанут думать о зеленой энергетике как о каких-то экспериментах, необходимых лишь для того, чтобы чем-то походить на развитую страну. Сегодня этого не происходит. В частности, поэтому пока себестоимость электроэнергии на основе ВИЭ выше, чем у традиционной энергетики. Тут, представьте, выходят оппоненты ВИЭ и говорят: киловатт-час, выработанный на ветряке, в разы дороже, чем на газовой станции. Вопрос - как они считали?
- А как надо?
- Конечную себестоимость производства энергии по различным технологиям генерации можно достаточно точно проанализировать методом средних приведенных затрат на производство энергии, или LEC (levelized energy cost). LEC включает общую величину затрат за срок службы станции плюс все инвестиционные и эксплуатационные затраты, стоимость топлива и капитала. В книге я привожу американские и британские данные за 2010 год - к этому времени у них накопилось достаточно статистики. Уже тогда LEC малых ГЭС, биомассы, геотермики сравнялись или были ниже этого показателя ТЭС. LEC фотоэлектрики была в разы дороже, а ветрогенерации - понемногу приближалась к ТЭС, работающим на угле и газе (149, 129 и 123 доллара за мегаватт-час соответственно). Технологии не стоят на месте, и сейчас по экономическим параметрам и фото-, и особенно ветрогенерации не просто ближе к производству электроэнергии на основе газа или угля: во многих странах они сравнялись с показателями тепловых станций или стали ниже их. Но заметьте, везде энергетика на ВИЭ росла под давлением и контролем государства, и уже потом сыграли свою роль рыночные факторы.
В России работает 6 МВт ветроустановок, в мире - 370 ГВт
Еще один важный аспект. Вот я как обыватель задаю себе вопрос: мне придется приплачивать или я на этом деле заработаю? По планам нашего правительства, на оптовом рынке электроэнергии и мощности ожидается ввод в 2020 году 11429 мегаватт и еще 707 мегаватт - на розничном, что потребует около 216 миллиардов рублей вложений. По моим подсчетам, каждый рубль инвестиций в возобновляемую энергетику принесет добавленную стоимость в размере примерно 32 копеек в расчете на 2020 год, мы получим положительные эффекты в сумме 68,5 миллиарда рублей, причем не включая в эту сумму прибыль самих производителей. Эффекты - это замещение углеводородного топлива, снижение средних цен на электроэнергию на оптовом рынке, снижении эмиссии парниковых газов, расходов на мероприятия по защите окружающей среды и объемов потребляемой пресной воды, создание новых рабочих мест, дополнительные фискальные сборы. Свой вклад внесут и различные мультипликативные эффекты от развития новой отрасли.
- А минусы?
- Минус там, пожалуй, только один. Это стоит денег, впрочем, как и все остальные новые направления развития.
- Хорошо, если развитие возобновляемой энергетики приводит к таким отличным экономическим и другим результатам, то зачем же ей вообще нужна какая-либо поддержка со стороны государства?
- Дело в том, что затраты на развитие ВИЭ несут одни экономические агенты: энергокомпании, инвесторы в проекты ВИЭ, девелоперы, энергоснабжающие организации, а выигрыш (кроме самого государства в целом, конечно) получают другие: рынок, потребители, жители близлежащих населенных пунктов от снижения экологической нагрузки и загрязнения. И поэтому нужно государство, которое перераспределяло бы за счет своих инструментов - финансовой и фискальной политики - этот выигрыш между всеми агентами и рынком в той или иной мере справедливо. Как эксперт, работающий в этой сфере, могу сказать, что государство это уже делает. В начале 2013 года были приняты соответствующие нормативные решения правительства по тем объектам ВИЭ, которые будут работать на оптовом рынке электроэнергии и мощности, в январе года нынешнего вышло постановление правительства, утвердившее меры поддержки ВИЭ на розничном рынке (меры эти нацелены преимущественно на малую генерацию), на выходе другие документы по розничному рынку и по совершенствованию уже принятых решений относительно оптового. Но обсуждение их результативности - это уже тема отдельной беседы.
http://expert.ru/expert/2015/17/sojti-s-obochinyi/