(no subject)
- Надеюсь, я имею право получить объяснения, - настаивала Уитни. Как позволил он, человек умный и хладнокровный, с честью прошедший через множество испытаний, обращаться с собой подобным образом? И, главное, кому? Продажной женщине, механически расчетливой интриганке! Вёл себя, как жалкий щенок, как персонаж из пошлой буффонады! Он заскрипел зубами, вспомнив, как зацепился фалдой за гвоздь, как жал на педали, удирая от стаи дворняжек. Садись, я сейчас закончу. - Вы заблуждаетесь, Станислав Валерьевич, - невозмутимо ответил Виктор Иванович, - это не моя теория, а ваша. Он у нас тяготел к наглядной агитации, соцсоревнованию и ко всемусельскому: сбор колосовых приводил его в судорожное возбуждение. С отличными бронированными подвалами. Что за глупость надевать на такого офицерскую форму! Достаточно вспомнить, как он в этом наряде смотрелся! Ну, потерял какие-то чертежи, велика важность! Скоро война закончится, никто об этих бумажках и не вспомнит, а жизнь хорошего человека будет навсегда сломана. - Объясните бедному оруженосцу, в чем тут дело? - возопил всеми забытыйЖан. - Вы бессердечный, коварный, расчетливый, притворный негодяй! - мягко, полным благоговения голосом прошептала она. Нужно было, чтоб онавспомнила иное время, когда в ней еще душа и чувства не омертвели. В общем, хороший был сон, пусть и слишком уж сбивчивый. - И чтобы никто обиженный не ушел?Он не понял. Пошли. - Где ваша тетя? - оглядывая комнату, спросил он. Мидори знала, что Цурумаки боится не тебя, а меня. На себя общий груз принимает, одним лишь словом спорщиков утихомиривает. Продолжая терзать ее губы, Клейтон потянулся к подолу янтарной амазонки, но рассудок взял верх, и он отчаянным усилием воли поднял голову и разомкнул руки Уитни, обхватившие его. "Зам младше на три года и уже капитан 3-го ранга.