889. С.Д. Меркуров. Рельефы павильона "Механизация сельского хозяйства" на ВСХВ (1939)
Из воспоминаний скульптора В.Е. Цигаля:
«Наше знакомство с Меркуровым началось где-то году в тридцать восьмом. Тогда мы только закончили третий курс института и выехали на практику в Козы - райское место в Крыму. <...> Именно в эту райскую пору влетела к нам строгая телеграмма: «Прибыть Москву выполнения срочного государственного задания. Меркуров». После мы узнали, что «государственным заданием» были скульптурные барельефы к павильону «Механизация» на открывавшейся Всесоюзной сельскохозяйственной выставке.
Авторами павильона были архитекторы Андреев и Таранов. Они же дали рисунки рельефов, которые мы должны были вылепить, а руководство всей работой по скульптуре было поручено Меркурову.
Нам по секрету рассказали, что, когда до открытия выставки оставалось около двух лет, эту работу просили выполнить Веру Игнатьевну Мухину.
- Что вы! Что вы! Два года слишком маленький срок для такой работы.
Когда до открытия осталось около года, обратились к Ивану Дмитриевичу Шадру. Он заявил, что за такой срок выполнить работу не возьмется. Когда до открытия осталось около месяца, предложили ее Меркурову.
- Сделаем, - сказал Меркуров. - Только нужно вызвать студентов с практики, лепщиков, модельщиков, всех запереть на Комбинате и не выпускать до окончания работы.
- Так это же похоже на арест с приводом?
- Ничего, перебьются. Главное, чтобы деньги платили вовремя.
Лева, Толя Посядо, Рубен и я переглядывались друг с другом, шептались и ежились, как перед тем, чтобы с головой окунуться в холодную воду. Прибыл Меркуров. К его приезду со всех цехов и этажей сбегались рабочие, служащие, дамочки и пожилые матроны, заранее конфузясь, первыми прибегали к месту встречи, на ходу поправляя завитки причесок и подкрашивая губы. Они знали, что Меркуров в разговоре употребляет самые «смачные» выражения, заранее охали, ахали, заливались краской, изображали возмущение, но жадно ловили каждое слово, слушали с разинутыми ртами и широко открывали глаза, с которых от смеха и слез подтекала черная тушь.
А Меркуров еще больше куражился и накалял обстановку до того, что подсобник Жора, свесившись с лесов, упал в ящик с гипсом и барахтался там, как мучная мышь. Все чихали, кашляли и давились от смеха и гипсовой пыли.
С этого дня нас действительно посадили на казарменное положение. Мы ночевали на Комбинате, и нас кормила вкусными бутербродами со свежим пивом заботливая «полковая мамаша», которая еду подносила нам во время работы прямо на леса.
- Отсюда сними - туда добавь! - командовал Меркуров, размахивая здоровенной лопатой. - Мне моего гонорара не нужно, - говорил он, чтобы все слышали. - Я целиком ребятам отдам. Они лепят, они и все деньги получить должны.
Мы воспринимали эти обещания как очередную шутку, тем более что нам и так хорошо платили.
Каково же было наше удивление, когда спустя несколько месяцев мы получили открытки с приглашением явиться в Измайлово к Меркурову в его «поместье»!
Меркуров роздал нам чеки: одинаковую сумму получили мы - скульпторы, лепщики орнаментов, подсобники. «Хрестик» - старик, который вязал кресты и каркасы, чтобы глина не отваливалась, и наша «полковая мамаша» - все поровну.
В этом проявилась не только широта натуры Меркурова, но и его дальновидность: люди всегда помянут добрым словом. Много лет спустя он с улыбкой рассказывал, что как-то Молотов попросил Александра Герасимова написать портрет, а его - сделать скульптурный бюст Чойбалсана. Герасимов написал портрет и получил за него требуемую сумму денег, а Меркуров свою скульптуру отправил Чойбалсану в подарок. Через месяц на его имя из Монголии прибыл «целый вагон» даров Востока.
В тот вечер мы сидели на веранде Измайловской усадьбы. Нас угощали кофе с мороженым, за окнами рыскали здоровенные сторожевые псы, разевая клыкастые пасти, а Меркуров читал свои воспоминания о работе у Хильдебранда в Мюнхене, о Родене. <...>"
В.Е. Цигаль. Не переставая удивляться… Записки скульптора. М., 1986. С.209-214.
