В избежании
Я отказался от встреч, от контактирования, рукопожатий, разговорчиков, смешков, уловок, недомолвок. Я спешу заменить показную радость встреч скорым холодным прощанием. Центра упоительных бесед сторонюсь бесстыдным молчанием. Я упиваюсь затянувшимися неловкими паузами. Я близок к тому, чтобы забыть, как выглядят живые говорящие люди. Незнакомые люди похожи на телеграфные столбы, только не такие уравновешенные. Знакомые люди похожи на телеграфные столбы, только не такие тактичные. Мои лучшие друзья в овраге лошадь доедают, да и то без меня.
Люди в виде мигающих конвертов в углу экрана, в виде высунутых из окошка рук со сдачей. Люди в виде фотографий и кинохроники. Люди в виде голосов за стеной.
Человек в картузе о чем-то меня спрашивает, беззвучно шлепает губами, как в телевизоре с выключенной громкостью. Шевелит под носом вязанными усами. Я не стал ждать, чем все закончится, сунул руки в карманы и пошел прочь. Я выключил громкость на телевизоре, затем выключил сам телевизор. Телевизор я поставил в шкаф, потом подумал, и отвернул рожей к стенке. Для пущей уверенности замотал мешковиной и залепил скотчем.
Я остался с тобой наедине.
Мне так лучше, мне так спокойней. Теперь во мне просыпается деятельность, теперь во мне не умолкает ощущение правильности - гудит и вибрирует. Лопаются от напряжения сосуды в глазах, от вибрации рассыпаются зубы. Словно на санках с горы разгоняюсь, чтобы быть размазанным по кирпичной стене заслуженного отдыха. Ух! Веселый, добротный погром в голове, будто кто-то безумный внутри гонялся за мухой и пытался зарубить ее саблей.
Будто слон паскудный
В лавке посудной.
Хорошо получилось. Заебись. А теперь положи меня спать. Лишь в твоих силах успокоить мои трепещущие нервные окончания. Прикрыть теплым уютным одеялом.
Стреножить на темную ночь,
Спеленать на долгую память.
Опутывать, заковывать, окладывать, окапывать. А что там дальше - кто ведает? Будущее закрашено. В размытых пятнах можно едва ли различить кривое зеркало офтальмоскопа да циничную хитрость стоматолога.