Кто старое помянет, того помянут
Город отрывает нас от природы, словно щенков от небесного сучьего вымени. Вывернутая наизнанку крепость защищает не нас от мира, а мир от нас. Чтобы не разбежались, не расползлись. Город окружает нас заботой об иллюзиях, нахлобучивает иллюзиями заботы, озаборивает безопасностью от самих себя. Слава богу, что влияние это почти не выходит за пределы нарисованных на карте уловных границ. Слава богу, что стены крепости поролоновые, лишь покрашены в неприступный кирпич. Как известно, замки вешают от честных людей. Против иллюзорности бытия есть еще возможность встать и идти, куда глаза глядят. Идти в лес - там пока еще можно понять, кто ты такой на самом деле.
В городе царит обида. Обида - это то самое чувство, на котором, как на рояле, играют все, кто умеет. Маркетологи, политики, родственники... Самое хуевое из всех чувств, потому что обращено исключительно на самого себя. И вот парадокс - абстрактное понятие обиды легко трансформируется в конкретные материальные ценности и обратно.
Я выхожу из дома, вкапываюсь в толпу черных фигур. Неужели я такой же, точь-в-точь? Искривленные губы от осознания этого выдавливают нервный смешок, по спине стекает веселенький страх. Я выворачиваю карманы и рассматриваю эти нелепые предметы, которые в изобилии там обнаружил. Зачем они мне стали нужны? Когда в них возникла необходимость? А вот это вообще что такое? Я зашел к родителям и долго смотрел, как они руками и ногами цепляются за то, что и им тоже не нужно. Зачем думать, что тебе нужно, если это лучше тебя знает вон тот парень со знакомым лицом из телевизора. Он, конечно, куда лучше знает, он же снимался в главной роли какого-то сериала про войну и всех там победил - наверное, не дурак. С годами это у подавляющего большинства не проходит, а наоборот усугубляется, пока человек не окажется на одиноком вокзале, где все, что у него осталось - это увесистый чемодан, багаж накопленной за годы обиды. Но вот беда, он никак не хочет пролезать в угольное ушко.
Глупо тренькая, мимо проезжает трамвай, набитый никому не нужными существами, набитыми им самим ненужным разумом. Мой трагичный взгляд поймала несчастная женщина с красными проплаканными кругами вокруг провалившихся глаз. Она, наверное, поняла мои горькие мысли, обреченно вздохнула и развела руками в стороны, мол, да, я несчастна, но не я же, в самом деле, в этом виновата? Да и как же еще? А сам-то? Посмотри на себя! Тридцать лет почти, а такой дурак! Я отвернулся, сунул руки в карманы, и бодрым шагом пошел в другую сторону, совсем не туда, куда шел сначала. Страна обиженных. Страна замкнутых на обиде, находящих удовольствие в разделении на обидчиков и обиженных, униженных и оскорбленных. Потроша, раскладывая, рассматривая, смакуя, рефлексируя. Страна несчастных. Еще бы, с такими-то унылыми рожами. На обиженных давно уже не возят воду. Обиженные просто никому не нужны. Они плывут по течению, как шоколадная конфета в потоке мочи, несправедливо пострадавшая и в набрякшем фантике. Мне с такими не по пути. Оставайтесь в тесноте и обиде.