каштаны
Однажды опаздывала на важную встречу, быстрым шагом прошла два километра от дома до метро, и на лестнице в подземку поняла, что забыла кошелек в другой сумке. Там деньги, карты, всё, что нажито. Пересчитала содержимое карманов: 3 жёлудя, фишка с миньонами, конфета «Маска» и 17 рублей. Спустилась вниз, дошла до кассы и думаю: «Бежать обратно за кошельком или клясться продавцу жетончиков, что вечером принесу недостающие 8 рублей. 48 принесу - только пропустите». Посмотрела в окошечко - дама в форменном пиджаке не была похожа на человека, который берёт желудями. Посмотрела на часы - если пойду обратно, точно опоздаю. В это время одна из сотрудниц метро открыла дополнительный проход для детской коляски и, когда коляска проехала, махнула мне рукой, мол, иди сюда. Махнула так уверенно и легко, что я даже обернулась посмотреть, кому она машет. «Иди-иди! Быстро!» - сказала она и улыбнулась, как будто мы друзья. Письменно это целый абзац, но вообще-то от размышлений о желудях до встречи с ней прошло секунд 15. Я до сих пор не поняла, как она догадалась насчет кошелька и почему пропустила бесплатно. Может быть, с кем-то перепутала.
*
Однажды шла по улице, вся в телефоне, и думала о том, что в Казани живет талантливая художница, которая болеет ДЦП и мечтает открыть художественную школу для детей-инвалидов. Несколько лет назад мне рассказывала о ней знакомая Лена, потом я читала о ней, сидя в Индии, потом мы вернулись в Казань. Подумала, что надо бы снять про неё историю, шла по улице, вся в телефоне, одним пальцем набирала в рабочий чатик: «В Казани живет талантливая художница…», другим в списочный планировщик: «Найти художницу. Найти все материалы про художницу. Позвонить Лене насчет художницы. Если Лена не знает, позвонить в редакцию интернет-газеты, которая….» Резко остановилась, чтоб не врезаться в высокий бордюр, на секунду отлипла от экрана и посмотрела вниз, мимо телефона. На бордюре сидела моя художница, как сидела на фотографиях в материале той газеты, куда я собиралась звонить. Еще полшага и я бы снесла её картины. Она сказала, что школа, о которой она мечтала, открылась. Первое занятие - в следующий понедельник.
*
Однажды шла болтать с жителями векового деревянного дома и думала, что так ведь и не успею найти каштаны в этом городе. Это было вчера. Вчера был единственный более-менее теплый день за последние три недели. После интервью, думала я, стемнеет и похолодает, потом наступит зима. Зачем всё, если нет каштанов. В вековом деревянном доме живет большая семья, их прабабушка была оперной певицей и пила чай с Шаляпиным в здешней гостиной. Пожилой глава семьи ведет себя так, будто Шаляпин ждет нас наверху и чай еще не остыл. Он подаёт дамам руку, когда нужно подняться на две ступеньки и говорит: «А что же вы, барышня, без перчаток? Ручки застудите!». Семья называет его патриархом. И вот патриарх говорит нам: «А давайте мы вам наш садик покажем». Только, говорит, он не убран, в мусоре весь. Мы заходим в садик, а там каштаны по всему участку, от ворот до дома, от дома до обрыва, ровным слоем. Крупные, гладкие, образцово-показательные каштаны лежат и переливаются лакированными боками, как бабушкино трюмо. И семья смущенно извиняется: «Вот, - говорят, - цветет пять минут, а мусора потом на весь год». Забирай, говорят, хоть все.
*
Правильность выбранного для жизни места на год, два или 68, мне кажется, довольно просто определить. В таких местах всё как будто делается само, а ты идешь, идешь и идешь. По улице без перчаток и несешь каштаны.
*
Однажды шла по улице, вся в телефоне, и думала о том, что в Казани живет талантливая художница, которая болеет ДЦП и мечтает открыть художественную школу для детей-инвалидов. Несколько лет назад мне рассказывала о ней знакомая Лена, потом я читала о ней, сидя в Индии, потом мы вернулись в Казань. Подумала, что надо бы снять про неё историю, шла по улице, вся в телефоне, одним пальцем набирала в рабочий чатик: «В Казани живет талантливая художница…», другим в списочный планировщик: «Найти художницу. Найти все материалы про художницу. Позвонить Лене насчет художницы. Если Лена не знает, позвонить в редакцию интернет-газеты, которая….» Резко остановилась, чтоб не врезаться в высокий бордюр, на секунду отлипла от экрана и посмотрела вниз, мимо телефона. На бордюре сидела моя художница, как сидела на фотографиях в материале той газеты, куда я собиралась звонить. Еще полшага и я бы снесла её картины. Она сказала, что школа, о которой она мечтала, открылась. Первое занятие - в следующий понедельник.
*
Однажды шла болтать с жителями векового деревянного дома и думала, что так ведь и не успею найти каштаны в этом городе. Это было вчера. Вчера был единственный более-менее теплый день за последние три недели. После интервью, думала я, стемнеет и похолодает, потом наступит зима. Зачем всё, если нет каштанов. В вековом деревянном доме живет большая семья, их прабабушка была оперной певицей и пила чай с Шаляпиным в здешней гостиной. Пожилой глава семьи ведет себя так, будто Шаляпин ждет нас наверху и чай еще не остыл. Он подаёт дамам руку, когда нужно подняться на две ступеньки и говорит: «А что же вы, барышня, без перчаток? Ручки застудите!». Семья называет его патриархом. И вот патриарх говорит нам: «А давайте мы вам наш садик покажем». Только, говорит, он не убран, в мусоре весь. Мы заходим в садик, а там каштаны по всему участку, от ворот до дома, от дома до обрыва, ровным слоем. Крупные, гладкие, образцово-показательные каштаны лежат и переливаются лакированными боками, как бабушкино трюмо. И семья смущенно извиняется: «Вот, - говорят, - цветет пять минут, а мусора потом на весь год». Забирай, говорят, хоть все.
*
Правильность выбранного для жизни места на год, два или 68, мне кажется, довольно просто определить. В таких местах всё как будто делается само, а ты идешь, идешь и идешь. По улице без перчаток и несешь каштаны.