К слову о чудесах
Во втором подъезде нашего нового дома живут Яша и Кеша - существа со сложным характером, замысловатой родословной и хорошей хозяйкой. Такие микрособаки на коротких ногах, у обоих бородка, трехмерные брови, обрубок хвоста. Хозяйка очень высокая, прямая, статная, разговаривает с ними мягко, но убедительно. Когда я иду домой от метро, Яша с Кешей обычно гуляют на пустыре. Путаются в кустах, застревают в ямах, валяются в лужах, едят мусор. Другая бы уже давно рявкнула «фу!» и закинула обоих в карман, но только не наша соседка. Она учит их быть благоразумнее, она грозит им пальцем, она терпеливо объясняет Яше и Кеше, почему нельзя жрать целлофановые пакеты. Вчера я застала Кешу посреди дороги. Хозяйка стояла чуть поодаль, Яша путался в хозяйских ногах и нервничал, оба уговаривали Кешу пойти с ними. Кеша был непоколебим, как наша двухлетняя племянница в тот момент, когда ее просят снять куртку. Она породнилась со своей курткой еще в апреле и не намерена снимать её ни в июле, ни в доме, ни даже в дУше. Вот и Кеша полюбил эту дорогу и никуда не уйдет. Хозяйка и так, и сяк пробует сдвинуть Кешу с места, я замедляю шаг, чтобы увидеть, чем закончится это противостояние. Хозяйка вздыхает, подходит к нему поближе. «Неужели, - думаю, - сейчас всё-таки возьмет его на руки и потащит домой насильно». Хозяйка садится напротив Кеши на корточки и говорит: «Вон там. Вон там, видишь? (Кеша наклоняет голову, смотрит вдаль) Наши друзья!» Кеша вдруг подскакивает на месте, машет обрубком хвоста и несется в сторону дома. Яша - за ним. Хозяйка поднимается на ноги, видит меня, удивленную, и говорит извиняющимся тоном: «Иногда приходится обманывать. Принципиальный. Но ради друзей на всё готов».
*
Однажды потерялась расческа, и я решила снова постричься наголо. Два этих обстоятельства никак друг с другом не связаны, подумала, что давненько не, а расческа потерялась сама собой. Хорошая была, специально для кудрявых волос. Древняя, мягкая и редкозубая, как ланкийская бабушка. Дорогой наш человек называл её «вещь для причесывания пальцев на ногах». Я говорю: «Пострижешь меня машинкой?». Он говорит: «Ну, если хочешь, давай». В машинке не оказалось аккумуляторов. Я пошла в «Пятерочку» - там их не оказалось тоже. Я стояла у кассы с пачкой какао «Золотой ярлык» и думала, что сейчас придется обходить пол-улицы, переходить дорогу, идти в другой магазин, искать там аккумуляторы… Кассирша взяла моё какао и вдруг говорит:
- У вас химия?
- А? - аж вздрогнула.
- У вас на волосах, - говорит. - Это химия?
- А, - говорю. - Нет. Нет, конечно.
- Так красиво! - говорит. - Я вас и вчера видела. Тоже хочу что-то, знаете, игривое. - И помахала рукой возле уха. Такой неопределенный жест из серии «А ты с приветом».
Ну, я разулыбалась, конечно.
- Спасибо, - говорю, - большое.
Дошла до «Роспечати», купила расческу.
*
Когда мы всё ещё жили в Индии, но уже вовсю собирались в Россию - пристраивали байк, узнавали насчет билетов, каждый день с кем-нибудь или чем-нибудь прощались - на втором этаже появились новые соседи: русская дама и её индийский муж. Таня, так, вроде бы, её звали, страшно скучала по дому, хотя только что приехала и месяцев через 6 снова уезжала, но она так вздыхала по прохладе, по воздуху, по деревьям, которые не пальмы. Однажды она спустилась ко мне со своего балкона поболтать. Долго радовалась, что мы едем в Россию, долго расспрашивала, как нам вообще здесь, в Индии, жилось, потом вздохнула и говорит: «А дома, бывает, выйдешь на бахчу, глянешь вокруг…». Я, в общем, знала, что Таня приехала откуда-то с юга, и ровно те же вздохи уже слышала однажды через окно в разговоре с другой соседкой, но в этот раз аж замерла. Повернулась к ней и говорю: «На бах-чу?». «Ну да, - говорит. - Я же из Астрахани».
В моей обширной коллекции воспоминаний есть только два эпизода, связанные с бахчевыми культурами. Как бабушке её сестры из Бухары передали с поездом огромную желто-оранжевую дыню, она долго лежала под столом в спальне, ради неё к бабушке приехали 3 семьи родственников, дыню порезали, она пахла на все 9 этажей, на весь микрорайон Байкальский, и бабушка, единственная, ела её с чёрным хлебом. И второе: как соседка по даче вырастила в теплице несколько арбузов размером с небольшой мяч, подарила нам один и мы забыли его на заднем сиденье чужой машины. Мама пообещала купить другой арбуз и купила, но менее трагической история от этого не стала.
С самого своего рождения внутренний мамин сибиряк понимает выражение «выйти на бахчу» как «выйти в открытый космос». В детстве, бывает, выйдет из дома, там черёмуха и сирень. Во взрослости, бывает, выйдет, там джекфрут с высоты грохнулся, и коровы манго подъедают. Но самое большое воспоминание - это когда случился переезд из Сибири позападнее и вдруг начались эти розы на клумбах (пластиковые, что ли?), эти тюльпаны во дворах по весне. Эти орешники, в которых я всё ещё не бывала, но, это правда, фундук растёт не только в шоколадках. Вот и сейчас: выйдешь с работы - жёлуди. Идешь домой - вишня. А на днях родственники приволокли 20 кило яблок. Я говорю: «Зачем так много купили?». А они: «Не купили, а в овраге нашли». Было у оврага несколько домов с яблонями, дома - всё, а яблони остались. И вот все теперь ходят туда, собирают яблоки. Жёлто-зеленые, крупные как в магазине, кислые до слёз. Даже если с сахаром, даже в шарлотках, даже в Цветаевских пирогах. Есть невозможно, но это же настоящие яблоки, слушайте. Не черёмуха, не ранетки, не так называемая сибирская груша - яблоки. Бесконечное удивление. Чудо как есть.
*
К слову о чудесах.
Это самоса. Она растёт в Индии на газетках не первой свежести. Готовится из чили, масалы и масла. Лучше не знать, где и как, если вы слишком нежный. Мы с Анечкой всё-таки решили сделать книжку про Индию. Ну как мы, тексты-то и так есть, а Аня-художник, она рисует. Я подумала, что надо задокументировать это событие, заявить, так сказать, а то не верится. Рисунки время от времени будут появляться здесь. Посмотрите, какие хорошие.
*
Однажды потерялась расческа, и я решила снова постричься наголо. Два этих обстоятельства никак друг с другом не связаны, подумала, что давненько не, а расческа потерялась сама собой. Хорошая была, специально для кудрявых волос. Древняя, мягкая и редкозубая, как ланкийская бабушка. Дорогой наш человек называл её «вещь для причесывания пальцев на ногах». Я говорю: «Пострижешь меня машинкой?». Он говорит: «Ну, если хочешь, давай». В машинке не оказалось аккумуляторов. Я пошла в «Пятерочку» - там их не оказалось тоже. Я стояла у кассы с пачкой какао «Золотой ярлык» и думала, что сейчас придется обходить пол-улицы, переходить дорогу, идти в другой магазин, искать там аккумуляторы… Кассирша взяла моё какао и вдруг говорит:
- У вас химия?
- А? - аж вздрогнула.
- У вас на волосах, - говорит. - Это химия?
- А, - говорю. - Нет. Нет, конечно.
- Так красиво! - говорит. - Я вас и вчера видела. Тоже хочу что-то, знаете, игривое. - И помахала рукой возле уха. Такой неопределенный жест из серии «А ты с приветом».
Ну, я разулыбалась, конечно.
- Спасибо, - говорю, - большое.
Дошла до «Роспечати», купила расческу.
*
Когда мы всё ещё жили в Индии, но уже вовсю собирались в Россию - пристраивали байк, узнавали насчет билетов, каждый день с кем-нибудь или чем-нибудь прощались - на втором этаже появились новые соседи: русская дама и её индийский муж. Таня, так, вроде бы, её звали, страшно скучала по дому, хотя только что приехала и месяцев через 6 снова уезжала, но она так вздыхала по прохладе, по воздуху, по деревьям, которые не пальмы. Однажды она спустилась ко мне со своего балкона поболтать. Долго радовалась, что мы едем в Россию, долго расспрашивала, как нам вообще здесь, в Индии, жилось, потом вздохнула и говорит: «А дома, бывает, выйдешь на бахчу, глянешь вокруг…». Я, в общем, знала, что Таня приехала откуда-то с юга, и ровно те же вздохи уже слышала однажды через окно в разговоре с другой соседкой, но в этот раз аж замерла. Повернулась к ней и говорю: «На бах-чу?». «Ну да, - говорит. - Я же из Астрахани».
В моей обширной коллекции воспоминаний есть только два эпизода, связанные с бахчевыми культурами. Как бабушке её сестры из Бухары передали с поездом огромную желто-оранжевую дыню, она долго лежала под столом в спальне, ради неё к бабушке приехали 3 семьи родственников, дыню порезали, она пахла на все 9 этажей, на весь микрорайон Байкальский, и бабушка, единственная, ела её с чёрным хлебом. И второе: как соседка по даче вырастила в теплице несколько арбузов размером с небольшой мяч, подарила нам один и мы забыли его на заднем сиденье чужой машины. Мама пообещала купить другой арбуз и купила, но менее трагической история от этого не стала.
С самого своего рождения внутренний мамин сибиряк понимает выражение «выйти на бахчу» как «выйти в открытый космос». В детстве, бывает, выйдет из дома, там черёмуха и сирень. Во взрослости, бывает, выйдет, там джекфрут с высоты грохнулся, и коровы манго подъедают. Но самое большое воспоминание - это когда случился переезд из Сибири позападнее и вдруг начались эти розы на клумбах (пластиковые, что ли?), эти тюльпаны во дворах по весне. Эти орешники, в которых я всё ещё не бывала, но, это правда, фундук растёт не только в шоколадках. Вот и сейчас: выйдешь с работы - жёлуди. Идешь домой - вишня. А на днях родственники приволокли 20 кило яблок. Я говорю: «Зачем так много купили?». А они: «Не купили, а в овраге нашли». Было у оврага несколько домов с яблонями, дома - всё, а яблони остались. И вот все теперь ходят туда, собирают яблоки. Жёлто-зеленые, крупные как в магазине, кислые до слёз. Даже если с сахаром, даже в шарлотках, даже в Цветаевских пирогах. Есть невозможно, но это же настоящие яблоки, слушайте. Не черёмуха, не ранетки, не так называемая сибирская груша - яблоки. Бесконечное удивление. Чудо как есть.
*
К слову о чудесах.
Это самоса. Она растёт в Индии на газетках не первой свежести. Готовится из чили, масалы и масла. Лучше не знать, где и как, если вы слишком нежный. Мы с Анечкой всё-таки решили сделать книжку про Индию. Ну как мы, тексты-то и так есть, а Аня-художник, она рисует. Я подумала, что надо задокументировать это событие, заявить, так сказать, а то не верится. Рисунки время от времени будут появляться здесь. Посмотрите, какие хорошие.