Натали Портман
Один раз поехали сниматься в кино. Танцевали на пляже весь день. Солнце печет, вокруг полдеревни зрителей, танцы в море, на камнях, босиком. Утром всем всё нравилось, потом стало жарко, потом достало. Так всегда происходит: первые два часа все болтают и знакомятся, потом молча дружат, потом разбредаются по углам, к вечеру вокруг одни дебилы, а ты обманутая принцесса, которую никто не предупредил, что надо будет 12 часов плясать на горячей сковороде.
Хореограф показывает движения и орет, что все тут косолапые мартышки, главная звезда косолапит больше всех и орет, что у него болит нога, кордебалет (то есть мы), усталый и злой, орет, что он на это не подписывался. На закате агент говорит, что все свободны, а вот тебя (меня) я попрошу остаться. Я, Вася - добрая душа, остаюсь. Мы куда-то едем. Я говорю: «А куда мы едем?». Агент говорит: «В гостиницу». Я говорю: «Что за хрень? Я пошла домой». Он говорит: «Ничего такого. Там съемка. Ты им нужна на эпизод». Я говорю: «Что за хрень? Останавливай машину, я пошла домой». Агент говорит: «Да всё хорошо». Я звоню в девять-один-один. Девять-один-один говорит: «Что за хрень? Ты зачем согласилась ехать? Сейчас я тебя заберу».
Мы приезжаем в эту гостиницу затемно. Камеры, люди, хлопушка. Режиссер спрашивает: «Ты говоришь по-бенгальски?». Я (обманутая принцесса, которую никто не предупредил) говорю: «Вы чё, издеваетесь?». «А на хинди? - Спрашивает режиссер, - что, и на хинди нет?». Агент говорит: «Ну, ты же можешь выучить транскрипции слов и повторить на камеру». Режиссер видит, что сейчас кто-то кому-то откусит голову и говорит: «Окей, сделаем на английском». Дает мне сценарий и рюмку коньяка. Тебе, говорит, в этом кадре нужно быть по-настоящему злой. Я говорю, что и без коньяка сегодня с этим отлично справляюсь.
Мне нужно сыграть подружку героя-любовника на свидании у бассейна. По сценарию к нам подходит его невеста и спрашивает по-бенгальски: «Эй, это кто такая?!», а герой говорит, тоже по-бенгальски: «Это? Никто». А я психую и кричу по-английски: «Никто?! Ах ты, обманщик, ты же мне обещал!», швыряю в него стаканом, ухожу, и они оба почему-то смеются мне вслед.
Пока настраивают свет и камеры, герой-любовник развлекает меня светской беседой: «В Сибири водятся пингвины? А медведи? А гризли?». Режиссер говорит, что если что-то пойдет не так, мы можем снять хоть 50 дублей, так что не беспокойся. Первый раз я забываю швырнуть стаканом, зато второй раз швыряю его в героя-любовника так, что от стакана отваливается кусок, кричу: «Обманщин! Ты мне обещал!», эти двое смеются, режиссер кричит «Cut!», все аплодируют. Герой-любовник говорит: «Ты была по-настоящему злая. Как медведь-гризли». Режиссер говорит: «Ты извини, что увезли тебя так внезапно. Просто нам надо было срочно снимать, а у тебя нос, как у Натали Портман». Я говорю, что в Сибири не водятся гризли, а у Портман не особо-то и нос.
С этим агентом мы больше не работали, потому что я обманутая принцесса, которую никто не предупредил. Зато эту историю под кодовым названием «Натали Портман» рассказали всем уже раз 40. Разбить стакан о звезду бенгальского кинематографа - это определенно был пик моей кинематографической карьеры. Кино из Калькутты мы так и не нашли. Зато сегодня решили посмотреть видео про индийские мотоциклы и случайно обнаружили себя.
Мама всё спрашивает, чем мы там занимаемся в этой Индии. Тогда была задача улыбаться и моргать как можно реже. Дело было в Film City, в декорации европейского города. Улыбаемся и не моргаем, мама. И волосы наши развеваются на ветру.
Хореограф показывает движения и орет, что все тут косолапые мартышки, главная звезда косолапит больше всех и орет, что у него болит нога, кордебалет (то есть мы), усталый и злой, орет, что он на это не подписывался. На закате агент говорит, что все свободны, а вот тебя (меня) я попрошу остаться. Я, Вася - добрая душа, остаюсь. Мы куда-то едем. Я говорю: «А куда мы едем?». Агент говорит: «В гостиницу». Я говорю: «Что за хрень? Я пошла домой». Он говорит: «Ничего такого. Там съемка. Ты им нужна на эпизод». Я говорю: «Что за хрень? Останавливай машину, я пошла домой». Агент говорит: «Да всё хорошо». Я звоню в девять-один-один. Девять-один-один говорит: «Что за хрень? Ты зачем согласилась ехать? Сейчас я тебя заберу».
Мы приезжаем в эту гостиницу затемно. Камеры, люди, хлопушка. Режиссер спрашивает: «Ты говоришь по-бенгальски?». Я (обманутая принцесса, которую никто не предупредил) говорю: «Вы чё, издеваетесь?». «А на хинди? - Спрашивает режиссер, - что, и на хинди нет?». Агент говорит: «Ну, ты же можешь выучить транскрипции слов и повторить на камеру». Режиссер видит, что сейчас кто-то кому-то откусит голову и говорит: «Окей, сделаем на английском». Дает мне сценарий и рюмку коньяка. Тебе, говорит, в этом кадре нужно быть по-настоящему злой. Я говорю, что и без коньяка сегодня с этим отлично справляюсь.
Мне нужно сыграть подружку героя-любовника на свидании у бассейна. По сценарию к нам подходит его невеста и спрашивает по-бенгальски: «Эй, это кто такая?!», а герой говорит, тоже по-бенгальски: «Это? Никто». А я психую и кричу по-английски: «Никто?! Ах ты, обманщик, ты же мне обещал!», швыряю в него стаканом, ухожу, и они оба почему-то смеются мне вслед.
Пока настраивают свет и камеры, герой-любовник развлекает меня светской беседой: «В Сибири водятся пингвины? А медведи? А гризли?». Режиссер говорит, что если что-то пойдет не так, мы можем снять хоть 50 дублей, так что не беспокойся. Первый раз я забываю швырнуть стаканом, зато второй раз швыряю его в героя-любовника так, что от стакана отваливается кусок, кричу: «Обманщин! Ты мне обещал!», эти двое смеются, режиссер кричит «Cut!», все аплодируют. Герой-любовник говорит: «Ты была по-настоящему злая. Как медведь-гризли». Режиссер говорит: «Ты извини, что увезли тебя так внезапно. Просто нам надо было срочно снимать, а у тебя нос, как у Натали Портман». Я говорю, что в Сибири не водятся гризли, а у Портман не особо-то и нос.
С этим агентом мы больше не работали, потому что я обманутая принцесса, которую никто не предупредил. Зато эту историю под кодовым названием «Натали Портман» рассказали всем уже раз 40. Разбить стакан о звезду бенгальского кинематографа - это определенно был пик моей кинематографической карьеры. Кино из Калькутты мы так и не нашли. Зато сегодня решили посмотреть видео про индийские мотоциклы и случайно обнаружили себя.
Мама всё спрашивает, чем мы там занимаемся в этой Индии. Тогда была задача улыбаться и моргать как можно реже. Дело было в Film City, в декорации европейского города. Улыбаемся и не моргаем, мама. И волосы наши развеваются на ветру.
Click to view