Как я ругалась с Фраем
Грешный Макс Фрай, в запой которым я ушла. Самый настоящий запой, который начался с чувства легкого веселья, смеха, приятных лукавых искорок, потом сменился мерзостью и тошнотой, а дальше перешел в уже в какое-то осоловелое отупление и продолжался только по инерции.
Дырку над тобой, сэр Макс, в небе, во всех слоях атмосферы. Я не хочу быть Вершителем в этом худшем из миров, я не хочу той вечной нереализованности, которую ты мне предлагаешь, не хочу тоски по чуду, по себе, по маленькой зеленой двери, проходить мимо которой судьба человечества. Не хочу череды постоянно сменяющих друг друга снов и нежелания просыпаться. И небытия как награды за такое прекрасное существование. Не хочу!
А ведь я вроде Вершитель и мое «не хочу» должно иметь хоть какую-нибудь цену. А нет, тишина. Ничего, сейчас наш сэр Вершитель, венец творения (а все-таки, хоть и в худшем из миров) покричит и успокоится. А может, просто не такое уверенное это «не хочу»?
Да, уважаемый (совершенно серьезно и искренне) мной Хорхе, Вы были правы. Блуждая среди Вашей Вавилонской библиотеки можно сойти с ума, и некоторые книги нужно прятать, стеречь, никому не показывать, а в крайнем случае и уничтожать. И не только книги. Мысли тоже. Кто же знал, что Ваши мысли, глубокоуважаемый Хорхе, разреженные, как воздух Касталии, «пойдут в народ» и приобретут такой горький, неприятный, обжигающий горло вкус и скрежещущий (именно так как это слово, даже хуже) скрипяще-скулящий звук. Остается надеяться, что другой, Главный Библиотекарь, Автор моей Книги огненных страниц еще не стал постмодернистом, и всем снам, коридорам библиотек и страницам книг он все же предпочитает традиционные полузабытые ценности и истину, может быть до конца нам неизвестную и непонятную, но одну и неоспоримую. Нет, даже не это. Главное - человека. Одного человека и другого. Все, что надо, чтобы сделать этот мир не таким ужасным.
Еще одна страница сгорела. Надежда - глупое чувство, да, сэр Макс?
Дырку над тобой, сэр Макс, в небе, во всех слоях атмосферы. Я не хочу быть Вершителем в этом худшем из миров, я не хочу той вечной нереализованности, которую ты мне предлагаешь, не хочу тоски по чуду, по себе, по маленькой зеленой двери, проходить мимо которой судьба человечества. Не хочу череды постоянно сменяющих друг друга снов и нежелания просыпаться. И небытия как награды за такое прекрасное существование. Не хочу!
А ведь я вроде Вершитель и мое «не хочу» должно иметь хоть какую-нибудь цену. А нет, тишина. Ничего, сейчас наш сэр Вершитель, венец творения (а все-таки, хоть и в худшем из миров) покричит и успокоится. А может, просто не такое уверенное это «не хочу»?
Да, уважаемый (совершенно серьезно и искренне) мной Хорхе, Вы были правы. Блуждая среди Вашей Вавилонской библиотеки можно сойти с ума, и некоторые книги нужно прятать, стеречь, никому не показывать, а в крайнем случае и уничтожать. И не только книги. Мысли тоже. Кто же знал, что Ваши мысли, глубокоуважаемый Хорхе, разреженные, как воздух Касталии, «пойдут в народ» и приобретут такой горький, неприятный, обжигающий горло вкус и скрежещущий (именно так как это слово, даже хуже) скрипяще-скулящий звук. Остается надеяться, что другой, Главный Библиотекарь, Автор моей Книги огненных страниц еще не стал постмодернистом, и всем снам, коридорам библиотек и страницам книг он все же предпочитает традиционные полузабытые ценности и истину, может быть до конца нам неизвестную и непонятную, но одну и неоспоримую. Нет, даже не это. Главное - человека. Одного человека и другого. Все, что надо, чтобы сделать этот мир не таким ужасным.
Еще одна страница сгорела. Надежда - глупое чувство, да, сэр Макс?