Дублер прекращает действовать
В 1972 и 1983 годах, то есть с разницой в почти десять лет на экраны Советского Союза вышли два фильма с очень похожими сюжетами. "Человек на своем месте" и "Дублер начинает действовать". Основная канва фильмов состояла в том, что на руководящую должность - в первом фильме это председатель колхоза, во втором - директор промышленного предприятия - приходили молодые, энергичные, мыслящие по новому управленцы. Технократы, как модно было тогда говорить, менеджеры, как сказали бы мы сейчас. Талантливо сыгранные Владимиром Меньшовым и Борисом Плотниковым инженеры новой формации, а вовсе не партийные выдвиженцы, волею судеб получают возможность осуществить реформы на отдельном участке тогдашней советской действительности.
Герой Меньшова сражается за дальнейшую смычку города и деревни, но не так, конечно, чтобы колхозник превратился в рабочего, отстаивающего смену у станка, а в смысле сближения их уровней жизни. А что для этого нужно? Дороги и эффективное производство. И еще дома, но не городские пятиэтажки, а коттеджи. Для решения этих проблем энергичный менеджер новой советской формации задействует те силы, которые, казалось бы, ему и мешают. Рядом с колхозом строится огромный завод, куда активно уезжает молодежь. Отток перспективных кадров, так сказать. Бороться? Судиться? Грозить директору завода партийными карами? Бессмысленно. А вот сделать стройку рынком сбыта колхозной продукции, кузнецей квалифицированных кадров для сельского хозяйства, а еще убедить директора завода построить нужную ему дорогу через колхоз - это реально. Как говорил герой совсем другого фильма: "Тот, кто нам мешает, тот нам и поможет".
Десять лет спустя дублер директора крупного предприятия решает в общем-то схожие задачи - как в тисках сложившейся планово-дефицитной системы реформировать управление, модернизировать цеха и при этом еще и дать пресловутую "цифирь" плана выпуска продукции. Передавая бразды правления дублеру, старый директор остерегает молодого технократа ломать сложившийся механизм. И в чем-то оказывается прав. Старая система работает неэффективно, но работает, ибо включена в уже сложившуюся цепь аналогично работающих производств и смежников. Герой Плотникова, в отличие от хитроватого директора колхоза, действует и более прямолинейно, и более жестко. На дворе хоть и "застой", но люди меняются - дублер директора уже не ищет союзников, ибо их у него, как оказывается, вне завода нет. Эксперимент поддерживает союзное министерство и, собственно, только это и спасает героя от отстранения от должности.
Как пел Цой, "перемен, мы хотим перемен". Реформы и перестройки не возникают на пустом месте. И два этих фильма всего лишь свидетели этой осознаваемой потребности в переменах. Но если в начале семидесятых герой-реформатор оказывается самовыдвиженцем и при этом его поддерживают и люди, с которыми он работает, и его же коллега - директор крупного завода, то в начале восьмидесятых герой-реформатор уже ставленник неких более могущественных сил - союзного министерство - но при этом достигает гораздо меньшего при более больших ресурсах. Горизонталь реформ сменяется вертикалью.
Предчувствие реформ гуляет по стране, но на смену хитрому колхознику придет прямолинейный технократ, а его, в реальной уже жизни, сменит поколение завлабов, кабинетных мыслителей, еще более безжалостных в своих иллюзиях о том, чем реально живет страна и населяющие ее люди. Стратегия тонкой настройки и увязки казалось бы противоречивых, а на самом деле - взаимодополняющих интересов сменится стратегией ломки работающих, хотя и не слишком эффективно механизмов, а потом придет к закономерному итогу - слому всего и вся. Перестройка обернется катастройкой. Но это уже другая история. Малохудожественная.