Roederer через край
Фото: Ваня Берёзкин
Наследник и глава шампанского Дома Louis Roederer Фредерик Рузо во время своего недавнего визита в Москву останавливался в «Ритце», и мы беседовали с ним в винотеке отеля, «Петрюс», - в окружении великих вин мира интервью получилось не только лишь о шампанском.
- Вы уже третий раз в Москве и первый раз в Петербурге. Какие впечатления от столиц?
- Петербург - очень организованный и спокойный в своем великолепии город. Там всё говорит тебе, что это история. И хотя в Москве истории куда больше, вся она рассована по углам, надо хорошо знать город, чтобы научиться различать его перлы. В Петербурге всё по полочкам, всё на своем месте, всё ухожено и выставлено в лучшем виде. В Москве всё смешалось, бурлит, кипит - здесь я чувствую себя как дома. Санкт-Петербург как выдержанное и дозревшее вино, его уже можно пить, Москва - в постоянном процессе брожения. Чем‑то напоминает Нью‑Йорк, чем‑то Стамбул. Огромная, разнообразная. Культуры, стили, эпохи, языки так подвижны, что не успевают сцепиться и постоянно конкурируют за ресурс времени, места и человеческого внимания.
Curriculum Vitae
Родился в Реймсе в 1968 году.
В 1994 году закончил MBA Paris Dauphine.
В 1996 году стал региональным директором, а затем HR‑директором Дома Roederer.
С 2006 года сменил отца на посту главы семейной группы.
- А что Вы сами пьёте в течение дня? Неужели шампанское не надоедает?
- Никогда! Это единственное вино, которое можно пить в любое время дня и ночи, с закуской или без, как аперитив и как дижестив. Шампанское всегда на моём столе. От него невозможно устать: оно легко пьётся, создаёт праздничное настроение и отлично раскрывает вкус блюд. Даже к красному мясу можно подобрать бутылочку винтажного шампанского или Blanc de Noirs. Я уже не говорю о рыбе, устрицах, морепродуктах и, в конце концов, сашими. Шампанское - это целый мир, оно может быть и округло обволакивающим, и выраженно минеральным, и предельно сухим, кислотным, и лёгким фруктовым. Простор для кулинарных экспериментов.
Петербург как выдержанное и дозревшее вино, его уже можно пить, Москва - в постоянном процессе брожения
- И всё-таки, что Вы предпочитаете из красных вин?
- На бордо можно положиться, потому что с ним проще предугадать свои ощущения. Помроль, Пойяк, Пессак-Леоньян могут быть очень разными, но каждый раз это ожидаемое восхищение. А вот бургундское (если, конечно, тебе удалось найти хорошее бургундское, что не так-то просто) может открывать новые миры, возносить на седьмое небо. Если выбирать из бургундских, по стилистике мне больше нравятся вина Вольнэ. В Новом Свете тоже есть очень интересные вина. Мне нравится то, что семья Друэн делает с пино нуар в Орегоне.
- У Дома Louis Roederer есть несколько бордоских шато. Выдерживаете ли Вы элегантный стиль и в Бордо?
- В Бордо мы стараемся достичь баланса, ожидаемого сочетания элегантности и мощи. Особенно это касается тех замков, где относительно велика доля мерло. В Château de Pez, например, мы планомерно пересаживаем лозы мерло, заменяем их на каберне совиньон, чтобы получить более плотное, структурированное вино. Château de Pez называют медокским Помролем. В Château Pichon Longueville Comtesse de Lalande тоже нестандартно высокий для Пойяка процент мерло, это очень элегантные, хорошо сбалансированные вина.
- Дом Louis Roederer известен своей художественной коллекцией. А есть ли у Вас любимые художники?
- Вчера в ресторане «Большой» меня поразили две картины современного испанского художника Хуана Эрнандеса Пижуана. Это было подобно вспышке: восторг и немедленное решение о покупке. К сожалению, эти картины мне продать отказались, но я взял телефон художника и думаю, что в ближайшее время наша коллекция пополнится его работами. У нас нет собственного музея, как у Картье, мы проводим выставки на таких площадках, как Национальная библиотека Франции. Это и картины, и фотографии, и видео-инсталляции. У Roederer очень продвинутый сайт - фактически виртуальный музей современного искусства. Я так скажу: поощряя современных художников и их стремление создавать новые формы прекрасного, Roederer заявляет о своих ценностях.
-Были ли у Вас другие яркие впечатления в этот приезд в Россию?
- Особенное впечатление произвёл Спас на Крови. Своими радостными многоцветными куполами, витражами, мозаиками этот храм напомнил мне работы современного японского художника Такаси Мураками. А между тем, это модерн на основе русского стиля. Для меня тут есть и символическая сторона, ведь Спас на Крови, созданный лучшими русскими художниками того времени, - это дань памяти Александру II, для которого было создано одно из наших лучших шампанских - Cuvée Cristal.
- Вы и в бизнесе так же быстро принимаете решения, как в отношении покупки картин? И трудно ли принимать решения в семейной компании?
- Семейная компания тем и превосходит корпорацию, что решения принимаются очень быстро. По крайней мере, Roederer этим отличается. Мне нужно получить согласие всего лишь пяти человек, а не совета директоров и топ-менеджмента, для которого целая бригада финансистов сначала должна подготовить бизнес-план. Вот, например, Pichon‑Lalande - серьёзная покупка, крупные инвестиции. Общее семейное решение было принято в течение двух часов. Конечно, с отцом мы обсуждали детали где-то около месяца. Двух часов мне хватило на то, чтобы ввести в курс дела и получить одобрение трёх моих сестёр и ещё двух совладельцев Roederer, давно ставших членами семьи. Всё по телефону, никаких встреч. Безусловно, это высокая степень доверия.
- Вы готовите своих детей к тому, чтобы в будущем передать им бразды правления Домом?
- Они ещё очень маленькие: девять и шесть лет. Конечно, я был бы счастлив, если они продолжат семейное дело. Но это должен быть их независимый выбор. Когда мне было 18, у меня не было ни малейшего желания работать с моим отцом. Но я с самого начала знал, что могу сделать что-то ценное для Roederer. Теперь сложилось правило: вступить в управление семейным бизнесом можно только после того, как ты наберёшься опыта на стороне.
- В чём состоит ваш личный вклад в развитие Дома?
- Отец очень консервативный, очень упёртый человек. Я буквально «продавливал» покупку бордоских шато, хозяйства в долине Роны и домена в Провансе. Он говорил, что это дорого и нецелесообразно, а я был всегда убеждён, что мы можем быть лидерами не только в Шампани, но и в других регионах, привнося свои принципы и свою страсть к совершенству. Говоря «быть лидерами», я имею в виду славу вин, а не объёмы продаж.
- Не опасно ли такое разбрасывание усилий?
- Опасно замкнуться на одной винодельне, в одном регионе и не видеть того, как меняется мир. У нас возникает синергетический эффект: идёт живой обмен знаниями между энологами, которые держат руку на пульсе новейших технологий в очень разных регионах. Я убеждён, что просто хранить традиции не достаточно: надо постоянно двигаться вперёд, хоть по миллиметру, но двигаться, иначе ты неминуемо начнёшь отставать. А в виноделии каждый эксперимент очень затратен по времени, нельзя дожидаться, пока кто-то сделает лучший продукт, потому что за ним стоят годы кропотливой работы. Даже замена виноградника - это как минимум 3-4 года. Все новшества надо ловить в зачатке, а лучше быть их автором.
- А что Вы делаете, чтобы «ловить новшества в зачатке»?
- Я регулярно собираю всех наших энологов, устраиваю семинары. А иногда приглашаю консультанта со стороны в качестве ведущего. Более того, я стремлюсь использовать опыт других областей, не только винодельческой. В июне я пригласил провести семинар парфюмера из Guerlain. Два дня вся команда энологов упражнялась с духами и эфирными маслами, угадывая всевозможные виды цветов, белых фруктов, красных фруктов, специи. Думаю, что этот расширенный взгляд на совершенствование и вынесение принципов Roederer за пределы Шампани и игристых вин - это мой вклад в семейное дело. Но ещё раз говорю, поначалу мне стоило немалых усилий донести свою точку зрения до отца.
Поощряя современных художников и их стремление создавать новые формы прекрасного, Roederer заявляет о своих ценностях
- Прошёл слух в английской прессе, что вы собираетесь ступить и в Англию.
- Действительно, была такая мысль. В 2007 году мы поехали на разведку в Англию с одним виноделом из Шампани, чтобы лично посмотреть виноградники, почвы. К сожалению (или к счастью), именно 2007 год был для Англии настоящей катастрофой: очень холодный. Был самый конец сентября, а виноград и не думал созревать: был зелёный, как в конце июня. Представьте себе, что день, в который мы вышли на виноградники, был особенно мрачным, дождливым и ветреным. В общем, мы передумали.
Покупки Roederer
1980. Roederer Estate et Scharffenberger, Калифорния (виноградники и производство игристого вина в Долине Напа).
1990. Ramos Pinto, Португалия (известный Дом порто и многообещающие сухие вина Duas Quintas).
1992. Château Haut-Beauséjour, Сент-Эстеф, Бордо.
1993. Champagne Deutz, Шампань.
1995. Château de Pez, Медок, Бордо.
1996. Maison Delas, Долина Роны (крупный негоциантский Дом, владеющий 10 гектарами холма Эрмитаж).
2004. Domaines Ott, Прованс.
2007. Château Pichon Longueville Comtesse de Lalande, Пойяк, Бордо (одно из лучших шато Пойяка, 2-ème Grand Cru Classé).
2007. Château Bernadotte, О-Медок, Бордо.
- Какой же будет следующий шаг Louis Roederer?
- Я думаю, у нас достаточно опыта в Бордо, но сов-сем нет опыта в другом великом регионе красных сухих вин Франции. Очень возможно, что следующее приобретение будет в Бургундии.
Этот пост был опубликован на Simple Wine News - Просто о лучших винах. .