Рорик "Околоютландский" и легенды о призвании властителей у других народов.
В некоторых старинных западноевропейских источниках упоминается деятель 9 века, который отметился на границах империи Франков с её северо-восточными соседями, а также принял участие в нескольких войнах внутри самой империи. Он носил имя Рорик. В настоящее время, поклонники скандинавской версии часто именуют его “Рориком Ютландским”, или “Рориком Фрисландским”, хотя под такими титулами он никогда не упоминался. И упорно выдвигают его на роль нашего Рюрика Новгородского.
Собственно, его личность в последнее время превратилась в главный аргумент попыток доказать скандинавское происхождение летописного Рюрика, через взаимное отождествление этих двух героев. Жизнеописанию указанного Рорика в последнее время были посвящены многие статьи, и даже целые книги!
Некоторые российские авторы упорно причисляют его к датским королям и включают в так называемую династию Скьёльдунгов. Однако, в действительности, это легендарная, по сути, мифическая династия. И ничего реального о происхождении из неё указанного Рорика нам, на самом деле неизвестно. Ксантенские анналы называют Рорика (Rorik и даже один раз Ruorich) братом некоего молодого Гериольда. А также именуют его королём каких-то язычников, напавших на Франконию.
Но в многочисленных датских средневековых источниках сообщения о каком-либо датском короле с подобным именем отсутствуют полностью. При этом никаких титулов типа “Ютландский”, или “Фрисландский” - ни в одном источнике относительно рассматриваемого Рорика также не указывается. То есть он никогда, на самом деле, не носил подобных званий. Хотя небольшим уделом во Фрисландии, в районе Дорестада, действительно, какое-то время владел.
Всё, что мы знаем о нём из нескольких западноевропейских хроник, это то, что его вместе с братом Харальдом (Гериольдом) изгнали, видимо откуда-то из Ютландии, или из близких к ней земель, после чего оба стали пиратствовать и жить грабежами. Далее им удалось ввязаться в междинастийную борьбу Каролингов. Сначала Карл Лысый (823-855) заключил с Рориком союз, поскольку тот смог утвердиться во Фризии. Далее Рорик продолжал разбойничать по Рейну, и уже Лотарь I (795-855) в 850 г. предложил Рорику перейти на службу к нему. Но в 867 г. Рорик был изгнан из Фрисландии, и по некоторым смутным данным, пытался утвердиться в Дании, но безуспешно. Последний раз он упоминается в 873 году, после чего его след полностью теряется. (Bröndsted J. Vikingarna hemma och i härnad. Stockholm, 1992. S. 40-41). То есть, всё то время, когда Рюрик Новгородский занимается активной деятельностью по управлению своими обширными землями на севере Руси: ставит новые города, раздаёт уделы своим соратникам, участвует в войнах с соседними племенами, контролируя весьма доходную торговлю с Востоком и т.д. указанный Рорик ведёт довольно лихорадочную и не очень успешную деятельность во Франкском государстве. Совпадений с нашим князем маловато.
На самом деле - указанный Рорик был ничем особенно не примечательным деятелем той эпохи, когда земли современных Германии, Голландии и Франции страдали от набегов северян. Он - то занимается просто грабежами, то поступает на службу к одному франкскому королю, потом переходит к другому и, в конце концов, бесследно исчезает из поля зрения хронистов. О существовании у него братьев Синеуса и Трувора также, разумеется, ничего не сообщается.
Однако, кроме сильного расхождения в биографиях этих личностей, особо следует отметить, что идея принадлежности этого Рорика к датской знати уровня королей - весьма сомнительна. Дело в том, что о настоящих датских королях мы знаем весьма немало! Правителям Дании и их семьям уделяли внимание очень многие средневековые хронисты. При этом все эти авторы особо выделяли тех из них, кто хоть в чём-то, хоть мало-мальски отличился! О личности же указанного Рорика, а равно и о его войнах с франками, и тем более о его весьма успешной карьере на Восточном пути, в Руси - никому из описателей биографий датских королей и их семей ничего неизвестно. Ничего не упоминает о нём, например, Адам Бременский, а, следовательно, о нём не было известно и информатору Адама в датских вопросах - датскому королю Свену Эстридсену. Адам Бременский очень подробно описывает королей данов соответствующего периода, включая всех их сыновей, указывая все их особенности, а также малейшие перипетии жизни - но ни о каком датском Рорике, тем более, правившем на Руси ничего не упоминает.
Также ни малейшего упоминания о деятельности какого-либо Рорика не оставил и весьма словоохотливый Саксон Грамматик, главной целью которого было вообще, по сути, отметить любого из данов (даже не обязательно королевского рода), кто хоть чем-то прославился в истории. Саксон Грамматик описывая указанный период, целиком сосредоточен на личности знаменитейшего Рагнара Лодброка, воевавшего в Англии и Шотландии и встречавшегося с франкским королём. Которого, разумеется, знает и Адам. Но о Рорике он, как и Адам - не сообщает ни единого слова. Ни Адам, ни Саксон этого “самого удачливого конунга Дании” (а до такой формулировки договорились некоторые нынешние отечественные представители скандинавской версии) - почему-то вообще не заметили! Не знают о нём и другие источники, описывающие датских королей.
Справедливости ради, отметим, что, как установила Л.П.Грот, нынешние датские медиевисты в отличие от наделённых буйной фантазией отечественных “настоящих историков”, также не принимают версию о тождественности этого Рорика и русского Рюрика. Таковым его не считают, например, ни Юханнес Брэндстед, ни Эльси Роэсдаль. Более того, они не называют Рорика даже “конунгом”, а только “предводителем” (hövding). Этот термин может относиться как к представителю локальной племенной знати, так и к вожаку разбойничьей шайки (rövarhövding). Указанные исследователи, безусловно, знают исторические материалы Дании и осведомлены, что никаких реальных сведений о происхождении этого Рорика из датских королей не существует. А, следовательно, нет и никаких оснований называть этого деятеля - представителем датских правящих семей! Никто из них не хочет компрометировать себя поддержкой подобных зыбких “теорий”.
Однако, точно в традициях своих предшественников типа Рудбека и Петрея - некоторые нынешние российские последователи скандинавского учения сочинили Рорику фантомную датскую королевскую биографию, придумали ему прозвище Ютландский и возвели его в ранг древних королей, потомков богов! Для них он “один из наиболее успешных датских конунгов на службе Каролингов”. Хотя никаких оснований даже просто считать его хотя бы датским конунгом - и то уже нет! С подобными утверждениями выступал недавно, например, Е.В. Пчелов: “Рорик принадлежал к династии правителей Ютландии. У конунга Хальвдана было четверо сыновей: Ануло, Харальд Клак, Регинфрид и Хемминг, к этой же семье принадлежал и Рорик…” (Пчелов Е.В. Генеалогия древнерусских князей. М., 2001. С.71). Мы не знаем, откуда он взял эти свои идеи - но совершенно определённо и ответственно можем заявить, что в источниках ничего подобного нет!
Резюмируя, касательно личности рассматриваемого Рорика, мы хотим совершенно определённо заявить, что он никогда не принадлежал к какой-либо династии датских королей. Что касается своего имени, по нашему мнению - он мог получить его уже во Франкском государстве, как символ сотрудничества с франками, а возможно и крещения, перед получением пресловутого надела во Фризии. Мы полагаем, что совсем не обязательно, что этот деятель изначально носил данное, хорошо известное у франков имя. Тем более что ни до него, ни непосредственно после - в Дании это имя не фиксируется. И начинает оно появляться у датчан только с 12 века. Более того - во всей Скандинавии, как мы уже сказали - это имя также практически неизвестно! В отличие от Галлии и империи Франков, в которых оно упоминается весьма часто, начиная с глубокой древности.
Приведём теперь любопытный фрагмент из франкского источника 9 века, “Ксантенских анналов” (Annales Xantenes) который действительно описывает деятельность этого самого Рорика:
845. “В округе Вормсфельд дважды произошло землетрясение: первый раз в ночь на вербное Воскресение, второй раз в святую ночь воскрешения Христовa. В том же году во многих местах язычники наступали на христиан, но из них было сражено фризами более 12 тысяч. Другая часть их устремились в Галлию, и там погибло из них более 600 человек. Однако Карл, по причине своей [военной] праздности, отдал им многие тысячи фунтов золота и серебра, чтобы они ушли из Галлии; что они и сделали. Несмотря на это, были разрушены очень многие святые монастыри, и они увели в плен многих христиан. В то время, когда это произошло, король Людовик, собрав большое войско, отправился в поход против вендов. Когда язычники узнали об этом, они, со своей стороны, отправили в Саксонию послов, и преподнесли ему дары и передали ему заложников и просили о мире. И тот предоставил мир и вернулся в Саксонию. После же этого на разбойников нашла чудовищная смерть, при этом также и вожак нечестивцев, по имени Регинхери, который грабил христиан и святые места, умер, пораженный Господом. Тогда, посоветовавшись, они бросили жребии, которыми их боги должны были указать им средство к спасению, но жребии упали без пользы. Когда же некий пленный христианин посоветовал им бросить жребий перед христианским богом, они это сделали и их жребий упал удачно. Тогда их король по имени Рорик вместе со всем народом язычников в течение дней воздерживался от мяса и медового напитка, и смерть отступила, и они отпустили в родные края всех пленных христиан, которых имели”.
Любопытно отменить, что, исходя из этого текста, указанный Рорик “Околоютландский” может оказаться лидером не просто язычников, воевавших против франков, но язычников - вендов, разорявших франков! И хотя в следующем упоминании в этом же тексте, за 850 год он именуется “норманном”, исходя из того, что мы изучили выше, иногда это слово могло иметь и более широкий смысл, чем “скандинавы”. Также хотим отметить сюжет о пусть и не прямом, но принятии Рориком христианства, что и могло послужить причиной появления у него франкского христианского имени. И хотя в последнем упоминании в этих же анналах, за 873 год - Рюрик (Ruorich, на этот раз именно так) именуется “желчь христианства”, то есть христианской веры он видимо всё же не стал придерживаться особенно сторого, возможно, перед нами пример бытования тогдашнего франкского христианского имени Рорик, или Рюрик именно у представителя южно-балтийских народов. Обитавших на крайнем западе Южной Балтики, на границе между вендами, саксами и данами. Где-то у основания Ютландии. Поэтому его и не знают датские авторы - просто он не был датчанином, а был их соседом!
Мог ли этот Рорик действительно стать нашим Рюриком? Если смотреть на детали его деятельности и даты жизни и сравнивать с тем, что нам известно о Рюрике Новгородском - это вряд ли одно и тоже лицо. Вероятно - это какой-то другой Рюрик, но примерно из того же региона. Хотя, допустить, что этот “король язычников вендов”, “порезвившийся” в государстве франков, в конце концов, обосновался у нас в Ладоге и основал Новгород - также кажется интересным. Причина не очень точных совпадений сообщений о нём с тем, что нам известно о нашем собственном Рюрике может быть связана с крайней скудностью и обрывочностью сведений о деятельности самого Рюрика Новгородского, оставшихся в наших летописях.
Кстати, рассматривая вероятную тождественность этого Рорика, обитавшего где-то в районе Ютландии, на границах Ободритского и Датского королевств с империей Франков, а также принимавшего участие в некоторых событиях на территории немецкого государства, официальным языком которого была латынь, с нашим Рюриком - в пику знаменитой фразе из “скандинавских летописей”, написанной пресловутыми рунами, из которой, якобы получились имена трёх братьев, призванных на Русь, которая на самом деле совершено невозможна исходя из грамматики скандинавского языка (о чём неоднократно уже было сказано), мы бы предположили существование в древности скорее какого-то источника, написанного на обычной латыни. На который, теоретически мог опираться какой-то русский летописец. Возможно, предшественник автора Повести временных лет. Данный текст мог повествовать о Рюрике, который был старшим среди некоего пришедшего с ним народа, или племени. Если имена этих братьев - это всё же не имена, а действительно какая-то искажённая фраза.
Рюрик в этом случае - так бы и было древним благородным, кельтским по происхождению, европейским именем, полученным варваром с северо-восточных окраин Франкской империи в результате контактов с франками. А Синеус могло бы восходить к латинскому senex - “старый, старший”, senecis (архаичная форма родительного падежа), seneo - “быть старым, быть дряхлым”. К этому же корню восходят испанское señor, английские signor и sir, укранское синьор и т.д. От родственного корня происходят готские sineigs - “старый”; sinista - “старейшина”. Кстати, славянское слово сено (то есть “старая трава”) - также родственно этому слову, через древний индоевропейский корень. А Трувор, соответственно, могло бы быть искажённым латинским tribus - “простой народ, толпа”. От которого происходит, в том числе современное английское tribe - “племя; клан, род; семейство; поколение”. Киевский синопсис называет его Тривор, Длугош - Trubor, Стрыйковский - Truwor albo Trubor. Но это, конечно же, просто догадка, предложенная Trueview.
Призвание братьев - похожие сюжеты у других народов.
Похожие мотивы известны не только в древнерусском летописании. И притча о призвании братьев на княжение, видимо, может являться особым литературным приёмом, призванным облагородить описание появления новой династии. Что даже давало основание некоторым исследователям сомневаться в факте призвания Рюрика, а равно и достоверности самой этой личности. Восходит же эта традиция, возможно, к очень архаичным представлениям, связанным с властью, присущим многим народам, которые отражены в фольклоре целого ряда племён и народностей. Данный аспект был исследован, в частности, такими авторами, как В.Я. Петрухин и Е.А. Мельникова.
Отчасти наше придание напоминает сюжет, который имеется в британо-английской традиции о приглашении бриттами во главе с их королём Вортигерном для защиты от нападений врагов отрядов саксов, которыми управляли два брата Хенгист и Хорса. Прибыли те на трёх кораблях. Правда, по самым ранним описаниям, в результате они сами также принялись грабить бритов и в итоге приступили к захвату их острова. Что в конечном итоге и привело к переселению на остров англов, саксов и ютов. Этот сюжет приводят в своих текстах такие основоположники английского летописания, как Гильда Премудрый, 23; Ненний, 31; Беда Достопочтенный, 1, 15. При этом, в 10 веке, континентальный саксонец, писавший в тогдашнем немецком государстве, Видукинд Корвейский, в своих “Деяниях саксов” (I, 8) весьма облагородил этот рассказ и описывая приглашение саксонских братьев бриттами, лишившимися римского управления, вложил в уста последних даже слова об огромности и изобилии их земли: “Обширную, бескрайнюю свою страну, изобилующую разными благами [бритты] готовы вручить вашей власти" (“Terram latam et spatiosam et omniam reram copia refertem vestrae mandant ditioni parere”). Что сопоставляют с оборотом “земля наша велика и обильна” из фрагмента ПВЛ, повествующего о приглашении Рюрика. Но также этот оборот возводят к некоторым особым библейским речевым формулировкам. Источник данной параллели между русским и английским летописанием иногда видели в традиции, принесённой на Русь спутниками жены Владимира Мономаха, английской принцессы Гиты. Об этом говорил, например, Б. А. Рыбаков (Киевская Русь и русские княжества XII-XIII веков. М., 1982, с. 298). Однако, Борис Александрович ошибочно заявлял о трёх братьях - саксах, тогда как, на самом деле, их было двое. При этом у англичан имеются и значительные отличия от нашего сюжета о призвании, ибо саксов всё же наняли бритты под руководством своего собственного короля, именно в качестве наёмников, а уже потом те отступили от своих задач и сами захватили остров под свою власть.
Также, согласно Козьме Пражскому (I.6), “Чешская Хроника” которого примерно соответствует по времени написания нашей Повести временных лет, у чехов сначала были судьи - Крок и его дочь Либуше, но неразумный народ требовал себе князя, и Либуше указала на пахаря Пршемысла. Послы от народа говорят ему: "Госпожа наша Либуше и весь наш народ просят тебя поскорей прийти и нам и принять на себя княжение" . Что очень похоже на запись каких-то народных приданий и отчасти напоминает наше приглашение Рюрика с братьями на княжение в Ладогу.
Очень схожий сюжет имеется также в эрзянской песне, или легенде о том, как верховный бог Нишке создал мордовский народ. "Тот народ сильно умножился. Семь поселений народились... Не распределить им леса, не разделить луга... Теперь они ругаются, дерутся" (сравните в ПВЛ: "и въста род на род, и быша у них усобице"), так как "нет у эрзян держателя". Далее по совету старейшин, народ избирает достойного правителя, в ряде вариантов песен - пахаря Тюштяна, что представляет собой, кстати, полную аналогию с пахарем Пржемыслом из чешского придания. (А.И.Маскаев, Мордовская эпическая песня, Мордовское книжное изд-во 1964. С. 180-185.).
Ещё одно совпадение демонстрирует такой источник, как корейская хроника 12 века “Самгук коса” которая приводит древнее предание о том, как "Старейшины шести родов, каждый с сыновьями и братьями сошлись ... и стали держать совет. Они сказали: "У нас нет государя, править народом некому. А люди забыли устои, и всяк творит, что вздумается. Давайте найдем достойного духом мужа и позовем его в государи, чтобы он основал царство и построил столицу". Далее следует миф о чудесном рождении и нахождении правителя.
Кроме того, некоторые параллели нашему летописному сюжету о призвании отмечены даже в Библии. Соответствующие аналогии исследовал Герман Маркович Барац: согласно ветхозаветной I Книге Царств, состарившийся пророк Самуил поставил своих сыновей судьями над Израилем, но те судили неправедно: "И собрались все старейшины Израиля, и пришли к Самуилу [...] и сказали ему: вот, ты состарился, а сыновья твои не ходят путями твоими; итак, поставь над нами царя, чтобы он судил нас" [1-я Царств. 8. 4-5]. В итоге Самуил призывает на царство Саула I. Тот же Барац указывает ещё на одну библейскую параллель с легендой о призвании варяжских братьев. Так, по Новгородской Первой Летописи освободившиеся племена стали воевать городом на город: " И въсташа сами на ся воеватъ, и бысть межи ими рать велика и усобица, и въсташа град на град, и не бЂше в нихъ правды. " Что близко к тексту пророчества Исайи (XIX. 2) где о распрях египтян говорится: "и будут сражаться /.../ друг против друга город с городом". После распрей, согласно пророчеству, к египтянам явится "жестокий властитель". (Г.М.Барац Происхождение летописного сказания о начале Руси, Киев, 1913. С. 42-43, 45).
Ещё одну весьма любопытную параллель с историей о призвании варягов приводит Д. Николаев (Именослов. История языка. История культуры. М., 2012, с. 184-199). Она содержится в старинном ирландском тексте предисловия к Поучению (или Завещанию) Морана. Который был написан предположительно в 10-11 веках. И повествует о зарождении правящих родов Ирландии. Этот текст представляет собой поэму снабжённую прозаическими комментариями. И рассказывает о почти полном уничтожении ирландскими племенами в результате восстания своих правителей, от которых остались только три беременных женщины, бежавших в Шотландию. После истребления законной знати - ирландцы попытались управлять собой самостоятельно, но их постигло наказание - случился сильный голод. В итоге, раскаявшись, они отправили послов за море, в Шотландию и призвали принцев прибыть обратно в Ирландию. По возвращению - те разделили страну на три части и стали там королями, основав правящие ирландские семьи.
Наличие таких параллелей позволяет некоторым исследователям говорить о вымышленности самого призвания Рюрика. Однако мы бы хотели отметить, что подобное литературное оформление истории основания русской династии совсем не обязательно доказывает отсутствие самого факта появления в Ладоге и Новгороде новой династии, пришедшей из-за моря, из Балтийской Руси. Возможно, действительно, описание её появления было приведено в соответствие с некой книжной традицией, но при этом и какие-то реальные события оно так же может отражать.
Вообще же похоже, что весь этот сюжет о призвании некоего повелителя, во всех его наблюдаемых в источниках вариациях, отражает какие-то архаичные представления о властителе, который должен “держать народ в узде”, о “правильности власти диктатора”, без которого народ, якобы, ведёт себя дико и беззаконно. За что на него обрушиваются всяческие кары. Отличные от демократических традиций, сформированных, например в классической Греции, в древних Афинах (вероятно на основе более ранних демократических норм, существовавших у индоевропейских племён). Которые подразумевают, что сам народ имеет право, и даже обязан контролировать управление государством, в том числе, и непосредственно деятельность верховного правителя - чтобы беззаконно в отношении народа не вёл себя сам правитель. И которые, в настоящее время, являются весьма популярными и распространёнными. При этом, практика политической жизни Новгородского и Псковского княжеств - которые, по сути, были республиками, и даже иногда так и именуются в современных книгах, показывает, что управлялись они больше по демократическим принципам. И князя там скорее нанимали для решения оборонительных и военных задач, нежели он был реальным полновластным повелителем. Так что сюжет о призвании “властителей”, внесённый в летопись в Киеве, помимо литературных целей - “украшения” рассказа о появлении новой династии, мог, вероятно, являться также и политической декларацией киевских князей, претендовавших на полное самовластие. И в самом Киеве таковым обладавших, так как Киев, в отличие от Ладоги и Новгорода их предками был действительно завоёван. Однако, на севере Руси - подобные их устремления не очень жаловались, ибо там они воспринимались больше как наёмные чиновники. И это соответствовало тамошней традиции. Киевская же власть могла хотеть это “исправить”. При этом, слово “наряд” из текста о призвании, возможно отражает что-то типа договора - ‘ряда’, то есть определённые условия, на которых были призваны князья. И таким образом этот рассказ может содержать в себе следы и каких-то реальных, действительно имевших место, изначальных договорённостей с князем, которые сводились, по сути, к его найму.