Павел Майка "Мир миров", АСТ, 2019
Недавно я дочитал «Мир миров» Павла Майки - и вот что я могу сказать: дочитывать его было, в общем-то, необязательно. Потому что, несмотря на прикольный сеттинг, автор совсем не умеет играть в сюжет. Он и сам это понимает, и поскольку сюжет «Мира» состоит из двух с половиной эпизодов и большого количества воды, чтобы как-то оживить текст, автор тупо нарезал хронологию на маленькие отрезки и механически сложил из них простую "зебру". Перекличка между кусками иногда встречается, но она тоже распределена как-то механически-равномерно и потому не цепляет - нет внезапных осознаний, нет открытия, всё предсказуемо. Вообще, творческий метод пана Майки - это, по-видимому, механическое соединение разных деталей без какого-либо эстетического обоснования (возможно, стыковка псевдоуэллсовских марсиан с мифобомбами означает какую-то Важную Метафору, но искать или додумывать эту метафору мешает неуклюжесть полученного гибрида). Как писал Чжуан-Цзы, у тех, кто занят механическим, и ум становится механическим. Павел Майка любит резаться в компьютерные игрушки - и это не пошло ему на пользу. Есть что-то неуловимо-пластмассовое в истории съехавшего с катушек мстителя. Вот он пошёл, подрался с Боссом уровня, вот встретил NPC, поговорил. А вот побочный квест. Автор пытается прикрыть структурную банальность неожиданными решениями: внезапно скрывает битву с Боссом или пускает в ход всё ту же «зебру». Но всё равно роман читается как солюшен к какой-то RPG. Нет души, есть попытки душевности, но очень скупые и неглубокие. Это странно, обычно постапокалипсический антураж вытягивает самые безнадёжные вещи на уровень читабельных, но тут что-то не срослось. Сказка не вошла с постапокой в органическую связь, осталось механическое мелкодисперсное соединение, где всё в куче, но всё раздельно. Скажем, в «Мире, который сигнул» Харкуэй изобразил нечто подобное мифобомбам, приготовив смесь «магии» с постапокой. Но у Харкуэя всё органично, всё цельно (и вообще замечательно, на мой вкус), а у Майки куча мала из драконов, демонов и дирижаблей.
Отдельное (и стопроцентно субъективное) впечатление дополняет безрадостную картину: увы, поляки депрессивны и исторически зациклены. Большинство прочитанных мной переводов с польского, начиная от Ежи Жулавского, и завершая Павлом Майкой, объединяют два пункта:
1. Человек - песчинка на жерновах истории, он не хозяин своей судьбы. Подаётся это либо в духе античной традиции, либо в средневеково-романтическом ключе, либо современными совершенно чернушными способами, суть одна - бзсхднсть. Иногда бзсхднсть распространяется не только на индивидуумов, но и на целые страны, народы, цивилизации. Я бы предположил, что это влияние католической религии, но у православных болгар наблюдается в текстах та же бесконечная тоска и безнадёга, так что остаётся предположить, что это как-то связано с пережитым в историческом прошлом национальным порабощением. С этим связан второй пункт.
2. Россия - зло, зло, зло. Причём, на всех исторических этапах (хотя царский сатрап чуть менее ужасен, чем кровавый bolshevik). Ущемлённое национальное самолюбие, похоже, очень востребовано в Польше, и писатели увлечённо ковыряют гвоздиками в старых ранах.
В общем, «Мир Миров» Павла Майки получает заслуженные 6 из 10 и отправляется фтопку. Жаль, из этого сеттинга могло бы получиться что-то более симпатичное.