Снова волшебство
Когда мы такие еще дети, но уже немножко взрослые. Под звуки гитары глаза начинают сиять ярче, сердца биться быстрее; даже в тусклом ночном освещении, даже в немом понимании друг друга - этой ночной магии взахлеб никогда не бывает достаточно. И звезды во дворике у Г. сияют в такт нашим глазам, непривычно ярко и взбудораженно. Трепетно поддаются звукам ветра и нашей болтовни, создавая необходимый фон.
Когда сидишь обняв колени и улыбаешься просто так, на стул лезет кот Сквозняк, все пытаются его прогнать, а ты смеешься. Когда все проблемы стерты в волшебный порошок из пустых разговоров с дорогими людьми. Пустых и в тысячу раз более наполненных чем дорогие разговоры с теми от кого душа пустует. Не хочется тратить эту дороговизну понапрасну, хочется дарить самым важным и искренним. И не хочется впускать в душу скозняк (я сейчас не о коте).
Я думаю обо всем этом в семь утра, когда рядом сопят эти самые дорогие мне личики, мы спим по привычке вполвалку на такой уже родной кровати Г. - стоит только вспомнить мое первое впечатление от ее комнаты! Таинственный уголок, с вращающимся шаром, тысячей прикольных вещиц - подделок, книг, браслетиков, украшений. Даже в семь утра, когда в комнате заблудился рассвет, еще робкий, но уже видимый - даже в этот момент он не спугнул все мои воспоминания.
Знаете, у меня вот никогда не было своей комнаты. То я жила с мамой, то еще где-то. Своего местечка не было. И только когда я стала жить самостоятельно, я начала прилагать какие-то усилия чтобы обустроить свой такой, волшебный уголок. И все равно, я никогда не знаю за что схватиться, делаю это коряво. А вот наша Г. всегда была какой-то комнатной феей - из любого места мне кажется такие люди сделают конфетку. Это же особый дар, у меня его до сих пор нет.
Веки становятся тяжелыми, В. смешно подергивает рукой во сне и еще забывает отключить миллион раз звонящий телефон. Но это я узнаю уже утром, открыв глаза.
А тогда в семь утра, играя в 'слабо' с рассветом (я не засну-не засну), лежу и смотрю на бабочек, которых Г. прицепила на потолок. Поднимаешь голову, а там бабочки и кажется, что порхают тебе навстречу. Висят на своих тоненьких, хрупких ниточках, когда ты в своих вроде бы взрослых мыслях, снова превращаешься в ребенка.
Когда сидишь обняв колени и улыбаешься просто так, на стул лезет кот Сквозняк, все пытаются его прогнать, а ты смеешься. Когда все проблемы стерты в волшебный порошок из пустых разговоров с дорогими людьми. Пустых и в тысячу раз более наполненных чем дорогие разговоры с теми от кого душа пустует. Не хочется тратить эту дороговизну понапрасну, хочется дарить самым важным и искренним. И не хочется впускать в душу скозняк (я сейчас не о коте).
Я думаю обо всем этом в семь утра, когда рядом сопят эти самые дорогие мне личики, мы спим по привычке вполвалку на такой уже родной кровати Г. - стоит только вспомнить мое первое впечатление от ее комнаты! Таинственный уголок, с вращающимся шаром, тысячей прикольных вещиц - подделок, книг, браслетиков, украшений. Даже в семь утра, когда в комнате заблудился рассвет, еще робкий, но уже видимый - даже в этот момент он не спугнул все мои воспоминания.
Знаете, у меня вот никогда не было своей комнаты. То я жила с мамой, то еще где-то. Своего местечка не было. И только когда я стала жить самостоятельно, я начала прилагать какие-то усилия чтобы обустроить свой такой, волшебный уголок. И все равно, я никогда не знаю за что схватиться, делаю это коряво. А вот наша Г. всегда была какой-то комнатной феей - из любого места мне кажется такие люди сделают конфетку. Это же особый дар, у меня его до сих пор нет.
Веки становятся тяжелыми, В. смешно подергивает рукой во сне и еще забывает отключить миллион раз звонящий телефон. Но это я узнаю уже утром, открыв глаза.
А тогда в семь утра, играя в 'слабо' с рассветом (я не засну-не засну), лежу и смотрю на бабочек, которых Г. прицепила на потолок. Поднимаешь голову, а там бабочки и кажется, что порхают тебе навстречу. Висят на своих тоненьких, хрупких ниточках, когда ты в своих вроде бы взрослых мыслях, снова превращаешься в ребенка.