Великая война. Сюжетный отчёт
О падении дома цадоким Ципори
(глазами Яэль)
(Текст ниже - о ролевой игре, позиция персонажа не совпадает с позицией автора, исторические совпадения случайны)
Собираясь на игру, я решила 1) играть человека не радикального поначалу, чтобы пережить процесс радикализации
2) играть человека верующего, чтобы не было слишком похоже на мою реальную жизнь с моими светскими ценностями. И чтобы свет истинной верой служил опорой в хаосе войны.
Вот что получилось.
#житьпоТоре #чёткостьсГосподом #толькоистина #избранность #ценнеедругих #ложь #невозможно
Фото Танды analgetik
Мы (я) играли в сохранение Завета любой ценой... и невозможность этого.
Наш договор с Господом - Завет, Тора - это самое главное, что есть. Именно мы, цадоким, и особенно род коэнов, больше всех отвечаем за его соблюдение. Причем отвечаем - перед всем народом.
Мы избранные, и потому должны быть самыми чёткими.
Всё очень просто.
Общаешься с язычниками? Нарушаешь Завет.
Веришь в то, что Господь говорит с тобой? Нарушаешь Завет.
Веришь Мошиаху? Нарушаешь Завет.
Всё очень просто.
Или нет.
Да, и ещё. После смерти ничего нет. Всё должно быть сделано сейчас.
Яэль бат Йехудит жила в семье Бат Шевы формально "в услужении" - есть такая традиция у иудеев, отдавать иногда детей более богатой родне, для обоюдной пользы. По факту это было ученичество и помощь семье, но никак не рабство.
Родом Яэль была из эллинизированной (но все же формально соблюдающей) иудейской семьи, связанной далеким родством с Йонафаном бен Шимоном. Семьи, каких много: снаружи благообразие и "у нас всё хорошо", внутри - пьющий и гуляющий (с греческими девками!) отец, отчужденная и апатичная мама пытается сохранить фасад.
Яэль со своими психологическими особенностями (патологическая честность, гиперчувствительность, потребность в структуре, порядке и чувстве принадлежности) совершенно не вписывалась в это, и подростком люто бунтовала. А вот в семью Бат Шевы - вписалась отлично. Родные были только рады туда ее сплавить, а в доме Бат Шевы ее энтузиазм привел к тому, что быстро приняли как свою.
В общем, девушка конкретно упоролась по истине, избранности и надежде сделать мир таким, какой он должен быть.
1. Погром
Вышло так, что именно Яэль спасла дом саддукеев от нападения греческих бандитов, вовремя увидев как другие красят кровью косяки дверей и сделав так же. Дома с окровавленными косяками погромщики не тронули. Остальные - сожгли и вырезали целые семьи.
Господь защитил нас, - говорили в доме. - Значит мы все делаем верно.
Саддукеи и фарисеи не пострадали, - говорила Рахель. - Я не верю им.
Но наш народ в Ципори поруган, множество честных семей убиты или осиротели или остались без крова. И теперь не верят нам, коганим! Моими руками разрушено доверие между кохэнами и народом. Моими руками наша семья была втянута в какой-то договор с бандитами. Моими руками.
(Так Яэль говорила на Шаббате в семейном кругу, и ждала ответов)
Отвечал кохэн Ионафан: Господь защитил тех, кто заслужил. Значит, мы делаем все правильно. А грех на тебе только в том, что ты оговариваешь людей.
(Яэль, молча) неужели тебе всё равно, что народ отвернулся от нас?! Неужели ты не видишь нашей ответственности?
Отвечала равва Бат Шева: я скажу так: Господь уберег нас, но предостерег. Теперь мы должны особенно внимательно относиться к своему долгу.
Всё сходится. Спасибо.
Яэль: я хочу говорить с Рахелью, потому что это сделала я. Не рассказала всем - тоже я. И хочу отвечать за сделанное.
Бат Шева: нет, я настаиваю, я должна говорить с ней око на око.
Ну что ж.
Кажется, Рахель простила нас и верит нам, и ее люди тоже. И это хорошо.
2. "Возвращение блудного сына".
Лаван, единственный из рода коэнов Ципори. И отступник. Прекрасный хирург, выучившийся в храме греческого ложного бога Асклепия (!), состоящий в братстве Асклепия, полжизни лечивший римских легионеров...
Единственный сын Батшевы, которого она все еще надеется вернуть.
В Торе сказано, как поступать с отступниками. С таким человеком нужно поговорить, и дать ему неделю на решение: возвращается ли он в веру. Если да - проводится ритуал, подобный гиюру.
Если нет - смерть.
Неожиданно, но Лаван словно сам стремится говорить с нами, и быть с нами.
Он чертовски одинок. Видно, что ему нужна семья. Он постоянно пытается нас защитить, порой рискуя жизнью.
Но изображение (!!) змеи, символ языческого идола, - отказывается, упорно отказывается снять со своей одежды.
Яэли больно. Больно, больно, что человек, которого избрал Господь, не избрал Его. Человек, от чьего исполнения Завета зависит судьба всего народа, выбрал путь, несовместимый с Заветом.
Остается только говорить с ним об этом, снова и снова.
- Дело не только в том, что мы тебя ждем. Тебя ждет Господь. Это твой долг перед Ним, и перед всем народом Израиля.
Кажется, он услышал.
- Ты не должен решать сейчас. Ты знаешь, что у тебя по обычаю есть неделя.
- Семья ставит мне ультиматумы?..
(Он совсем всё забыл... он не понимает!)
- Семья?! О... Лаван, неужели ты думаешь, что мы вправе редактировать закон Божий, словно законы римского права? То, что мы обещали Господу? У нас есть неделя. И это очень больно, но это так.
- Выходит так. Либо я отказываюсь и приношу горе своей семье... Либо я перестаю быть собой.
Эстер говорит:
- Лаван. Ты не только тот путь, что ты выбрал. Ты - еще и то, кем ты родился.
Мы видели потом, как Лаван покрывает голову талитом и говорит с Господом.
Говорит, что не может принять Его всем сердцем. Говорит честно и смело.
У Яэль сердце словно разрывалось, как быть, он так честен и праведен был бы, если бы принял Господа! Но, может быть, это только первый шаг, и ему нужно время?
Если он вернется в семью, Батшева обещала выдать ее за него замуж.
Если вернется.
3. Кровь
Носили дары на благотворительный обед в Йодфате, и на обратном пути показал им Господь лицо войны, как оно есть, что истинно происходит с народом Израиля.
Был один человек, из римских дезертиров, с нечеловеческой жестокостью убивший женщин из мошава Римон. Именно он по дороге преградил путь Яэль и младшей дочери Бат Шевы, Аде.
Они не хотели быть расстрелянными на месте, потому пошли с ним. Там они увидели окровавленные, изуродованные тела, женщин с выколотыми глазами и простреленным лоном. И ужас и горе были больше, чем можно вынести.
И глумился убийца над ними, и заставлял пить крепкое вино под дулом автомата, и говорил мерзкие слова, и было понятно, что это только начало и что будет с ними нечто подобное, что и с этими женщинами.
Пришел один человек на крики, и попытался убить бандита дубиной, но пал сам...
Бандит разозлился и собрался пустить в Яэль и Аду очередь, но в последнюю секунду был застрелен неизвестно откуда взявшимся бойцом ЦАХИ.
А первый убитый оказался другом и слугой Лавана, и Лаван горевал.
Можно ли растоптать меня? мою веру?
Я встретила по дороге эллинку, которая говорила, что никто не способен отнять у нас себя. Что можно осквернить тело, уничтожить его, но нельзя отнять у человека свободу воли.
Сердце радовалось - слышать, что даже среди язычников есть те, кто понимает, КАКИМИ нас создал Господь!
Но отчего я чувствую себя такой растоптанной и грязной? Как быть с теми, кого уже не вернуть?
Неважно. Господь снова нас уберег. Ради чего на этот раз?
4. Что вообще требуется сейчас от цадоким? Что мы делаем не так, раз Господь насылает такие кары?
Был найден ответ: терпим язычников на своей земле. Терпим унижения от них. И в то же время не можем, подобно зелотам, взять оружие и нападать. Тора запрещает это. Можем ли мы, защищаясь, прогнать их сейчас?
Это самоубийство. Мы просто сгинем. Можем ли мы объединиться с зелотами? Нет, они идут за ложными Мошиахами !
Батшева рассказывала, какие глаза были у главной весталки, когда ей принесли на стол решение Малого Синедриона Ципори. Как велит Тора, язычники могут жить на этой земле 7 лет как гости; после этого они должны или покинуть землю, или арендовать другой участок.
Глаза, говорила Батшева, были очень круглые.
5. Миква.
То у нас ее требовали. То отказывались. То снова требовали. Язычники были совершенно неспособны понять простую вещь - насколько она для нас священна.
Когда греки узнали, что мы даем им 7 лет, нас объявили вне закона. Объявившие сами были вне закона. Те самые погромщики. Те, кто убивали племянников Рахель на глазах у матери, теперь объявили нас вне закона. У них было оружие, а у нас нет. И, конечно, первым делом они хотели микву.
И наверняка, прекрасно понимая, что она для нас значит.
Тора требует от нас защищать себя, и своё имущество, и свои святыни с оружием в руках, если надо.
Яэль готова встать живым кольцом и погибнуть, защищая микву. Батшева - нет:
- Господь дал нам разум. И наша ответственность использовать его! Мы подведем весь народ, если просто погибнем.
Так - отчасти в тайных переговорах, на которых Яэль не присутствует - рождается план.
Сделать вид, что договорились, и выделить время для посещения миквы язычниками, а когда они окажутся там - поджечь ее. Ибо лучше у нас совсем не будет миквы, чем мы сами позволим ее осквернить.
- Получается, мы должны их обмануть? Они поверят нам, а мы их предадим?
- Именно так. Они же язычники. Господь не только разрешает обманывать их, но и велит это делать, если это нужно ради народа Израилева и нашего Завета.
Завет суров.
...
Миква горит.
Ожесточай своё сердце, гляди на это как бы со стороны. Завет суров.
Миква горит. Мы лжём. Мы никого не видели.
...
Я никогда столько не врала. Я должна это делать, но это очень тяжело. Я никогда раньше никого не убивала и никогда столько не врала. Завет суров.
*замечает, что рядом стоит Лаван. Он что-то услышал... О нет*
- Я не расслышал... Вы говорите, что вы знаете, кто это сделал?
- Что? Нет, конечно нет, тебе послышалось!
- А. Ну слава Богу.
Я солгала Лавану. Язычнику, но человеку, который всегда был честен со мной и главное - с Богом.
Язычнику, но человеку, который стал мне дорог. Человеку, который верил нам. Верил мне.
Как так вышло? Мы шли путем Господнего слова и его гнева, но совершенно увязли во лжи, как в зловонном болоте... Нет твердого под ногами. Как же так вышло?
Через несколько минут нас приходят убивать.
- Проводите расследование. Ищите виновных и судите их судом! Не творите самосуд!
- Мы здесь власть. Если вас что-то не устраивает, можете жаловаться римлянам, когда они вернутся.
Лаван, как и не раз до этого, выходит вперед со словами - "Если вы хотите убивать безоружных, начните с меня".
На этот раз Господь не спасает. Его ранят, а потом и добивают. Он умирает, так и не узнав, что его обманули.
...
У Батшевы погибла сестра, Марфа. Погиб рав Йонафан, в суматохе Яэль даже не успела этого увидеть...
У Яэль погибла сестра, родная сестра. Яэль хотела отползти до туда, где у нее лежал нож, и броситься на грека, но когда вернулась, нашла тело сестренки - Руфь...*
Господь, может ли быть понятнее Твой ответ.
Мы пытались соблюсти Твой закон, но свернули не туда, и возврата нет. Мы не справились. Мы всё испортили.
Поздно. Поздно. Поздно.
Старшая дочь Батшевы Эстер выжила. Отреклась от матери и ушла.
Яэль чувствует себя оболочкой от человека, осколком, отщепившимся от замысла Творца, в пустоте.
Но этот осколок еще помнит то, что он должен, даже если ничего не исправить.
Сперва нужно оплакать мёртвых. Потом - начать Шаббат. У нас война, наш народ в соседнем городе стоит насмерть против Рима.
Значит, нужно быть со своим народом, и справлять Шаббат. Яэль и Ада решают идти за Рахелью. Берём оружие из уже заготовленного схрона. Берем священный шаббатний огонь. Идём в Йодфат.
Батшева не в себе. Она несет огонь шаббатний и бредит. Она смотрит на Яэль и называет ее Эстер.
- Куда мы идём? Почему мы идём в Шаббат? - спрашивает она, как маленькая девочка. - Где мой муж? Мы вернемся?
Идём, потому что там наш народ, вместе будем справлять. Конечно, вернемся. Конечно, найдём его.
Врать уже легко.
Темный, разрушенный город... Где-то там жила Хава, сестра. Жива ли?
- Дальше с огнём нельзя, вы что? Затушите его!
- Нет. Это шаббатний огонь.
Ребята, Батшева дальше не пойдёт, и огонь оставить нельзя. Ада, ты хочешь идти дальше?
- да!
- тогда я останусь здесь охранять их.
Раздавленная горем равва бродила по руинам Йодфата с шаббатним огнем в руках, ее приемная дочь и бывшая ученица Яэль с автоматом шла рядом, для защиты. И нашла Батшева среднюю дочь свою Хаву, живую и невредимую пока. И сидели они трое, бок о бок с какими-то незнакомыми людьми, не понять, эллинами или иудеями, и молились, пока римляне брали город. А что с ними было дальше, никто не знает.
Дом цадоким в Ципори был разграблен, а все коэны, мужчины из колена Левия, убиты. Так свершил Господь свою волю над цадоким.
_______
*я как игрок в процессе не смогла придумать убедительную историю, и получилось довольно тупо - как так, Яэль позволила погибнуть младшей сестренке...
Отсюда мораль: воркшопы по БЖЗИ - это хорошо!
(глазами Яэль)
(Текст ниже - о ролевой игре, позиция персонажа не совпадает с позицией автора, исторические совпадения случайны)
Собираясь на игру, я решила 1) играть человека не радикального поначалу, чтобы пережить процесс радикализации
2) играть человека верующего, чтобы не было слишком похоже на мою реальную жизнь с моими светскими ценностями. И чтобы свет истинной верой служил опорой в хаосе войны.
Вот что получилось.
#житьпоТоре #чёткостьсГосподом #толькоистина #избранность #ценнеедругих #ложь #невозможно
Фото Танды analgetik
Мы (я) играли в сохранение Завета любой ценой... и невозможность этого.
Наш договор с Господом - Завет, Тора - это самое главное, что есть. Именно мы, цадоким, и особенно род коэнов, больше всех отвечаем за его соблюдение. Причем отвечаем - перед всем народом.
Мы избранные, и потому должны быть самыми чёткими.
Всё очень просто.
Общаешься с язычниками? Нарушаешь Завет.
Веришь в то, что Господь говорит с тобой? Нарушаешь Завет.
Веришь Мошиаху? Нарушаешь Завет.
Всё очень просто.
Или нет.
Да, и ещё. После смерти ничего нет. Всё должно быть сделано сейчас.
Яэль бат Йехудит жила в семье Бат Шевы формально "в услужении" - есть такая традиция у иудеев, отдавать иногда детей более богатой родне, для обоюдной пользы. По факту это было ученичество и помощь семье, но никак не рабство.
Родом Яэль была из эллинизированной (но все же формально соблюдающей) иудейской семьи, связанной далеким родством с Йонафаном бен Шимоном. Семьи, каких много: снаружи благообразие и "у нас всё хорошо", внутри - пьющий и гуляющий (с греческими девками!) отец, отчужденная и апатичная мама пытается сохранить фасад.
Яэль со своими психологическими особенностями (патологическая честность, гиперчувствительность, потребность в структуре, порядке и чувстве принадлежности) совершенно не вписывалась в это, и подростком люто бунтовала. А вот в семью Бат Шевы - вписалась отлично. Родные были только рады туда ее сплавить, а в доме Бат Шевы ее энтузиазм привел к тому, что быстро приняли как свою.
В общем, девушка конкретно упоролась по истине, избранности и надежде сделать мир таким, какой он должен быть.
1. Погром
Вышло так, что именно Яэль спасла дом саддукеев от нападения греческих бандитов, вовремя увидев как другие красят кровью косяки дверей и сделав так же. Дома с окровавленными косяками погромщики не тронули. Остальные - сожгли и вырезали целые семьи.
Господь защитил нас, - говорили в доме. - Значит мы все делаем верно.
Саддукеи и фарисеи не пострадали, - говорила Рахель. - Я не верю им.
Но наш народ в Ципори поруган, множество честных семей убиты или осиротели или остались без крова. И теперь не верят нам, коганим! Моими руками разрушено доверие между кохэнами и народом. Моими руками наша семья была втянута в какой-то договор с бандитами. Моими руками.
(Так Яэль говорила на Шаббате в семейном кругу, и ждала ответов)
Отвечал кохэн Ионафан: Господь защитил тех, кто заслужил. Значит, мы делаем все правильно. А грех на тебе только в том, что ты оговариваешь людей.
(Яэль, молча) неужели тебе всё равно, что народ отвернулся от нас?! Неужели ты не видишь нашей ответственности?
Отвечала равва Бат Шева: я скажу так: Господь уберег нас, но предостерег. Теперь мы должны особенно внимательно относиться к своему долгу.
Всё сходится. Спасибо.
Яэль: я хочу говорить с Рахелью, потому что это сделала я. Не рассказала всем - тоже я. И хочу отвечать за сделанное.
Бат Шева: нет, я настаиваю, я должна говорить с ней око на око.
Ну что ж.
Кажется, Рахель простила нас и верит нам, и ее люди тоже. И это хорошо.
2. "Возвращение блудного сына".
Лаван, единственный из рода коэнов Ципори. И отступник. Прекрасный хирург, выучившийся в храме греческого ложного бога Асклепия (!), состоящий в братстве Асклепия, полжизни лечивший римских легионеров...
Единственный сын Батшевы, которого она все еще надеется вернуть.
В Торе сказано, как поступать с отступниками. С таким человеком нужно поговорить, и дать ему неделю на решение: возвращается ли он в веру. Если да - проводится ритуал, подобный гиюру.
Если нет - смерть.
Неожиданно, но Лаван словно сам стремится говорить с нами, и быть с нами.
Он чертовски одинок. Видно, что ему нужна семья. Он постоянно пытается нас защитить, порой рискуя жизнью.
Но изображение (!!) змеи, символ языческого идола, - отказывается, упорно отказывается снять со своей одежды.
Яэли больно. Больно, больно, что человек, которого избрал Господь, не избрал Его. Человек, от чьего исполнения Завета зависит судьба всего народа, выбрал путь, несовместимый с Заветом.
Остается только говорить с ним об этом, снова и снова.
- Дело не только в том, что мы тебя ждем. Тебя ждет Господь. Это твой долг перед Ним, и перед всем народом Израиля.
Кажется, он услышал.
- Ты не должен решать сейчас. Ты знаешь, что у тебя по обычаю есть неделя.
- Семья ставит мне ультиматумы?..
(Он совсем всё забыл... он не понимает!)
- Семья?! О... Лаван, неужели ты думаешь, что мы вправе редактировать закон Божий, словно законы римского права? То, что мы обещали Господу? У нас есть неделя. И это очень больно, но это так.
- Выходит так. Либо я отказываюсь и приношу горе своей семье... Либо я перестаю быть собой.
Эстер говорит:
- Лаван. Ты не только тот путь, что ты выбрал. Ты - еще и то, кем ты родился.
Мы видели потом, как Лаван покрывает голову талитом и говорит с Господом.
Говорит, что не может принять Его всем сердцем. Говорит честно и смело.
У Яэль сердце словно разрывалось, как быть, он так честен и праведен был бы, если бы принял Господа! Но, может быть, это только первый шаг, и ему нужно время?
Если он вернется в семью, Батшева обещала выдать ее за него замуж.
Если вернется.
3. Кровь
Носили дары на благотворительный обед в Йодфате, и на обратном пути показал им Господь лицо войны, как оно есть, что истинно происходит с народом Израиля.
Был один человек, из римских дезертиров, с нечеловеческой жестокостью убивший женщин из мошава Римон. Именно он по дороге преградил путь Яэль и младшей дочери Бат Шевы, Аде.
Они не хотели быть расстрелянными на месте, потому пошли с ним. Там они увидели окровавленные, изуродованные тела, женщин с выколотыми глазами и простреленным лоном. И ужас и горе были больше, чем можно вынести.
И глумился убийца над ними, и заставлял пить крепкое вино под дулом автомата, и говорил мерзкие слова, и было понятно, что это только начало и что будет с ними нечто подобное, что и с этими женщинами.
Пришел один человек на крики, и попытался убить бандита дубиной, но пал сам...
Бандит разозлился и собрался пустить в Яэль и Аду очередь, но в последнюю секунду был застрелен неизвестно откуда взявшимся бойцом ЦАХИ.
А первый убитый оказался другом и слугой Лавана, и Лаван горевал.
Можно ли растоптать меня? мою веру?
Я встретила по дороге эллинку, которая говорила, что никто не способен отнять у нас себя. Что можно осквернить тело, уничтожить его, но нельзя отнять у человека свободу воли.
Сердце радовалось - слышать, что даже среди язычников есть те, кто понимает, КАКИМИ нас создал Господь!
Но отчего я чувствую себя такой растоптанной и грязной? Как быть с теми, кого уже не вернуть?
Неважно. Господь снова нас уберег. Ради чего на этот раз?
4. Что вообще требуется сейчас от цадоким? Что мы делаем не так, раз Господь насылает такие кары?
Был найден ответ: терпим язычников на своей земле. Терпим унижения от них. И в то же время не можем, подобно зелотам, взять оружие и нападать. Тора запрещает это. Можем ли мы, защищаясь, прогнать их сейчас?
Это самоубийство. Мы просто сгинем. Можем ли мы объединиться с зелотами? Нет, они идут за ложными Мошиахами !
Батшева рассказывала, какие глаза были у главной весталки, когда ей принесли на стол решение Малого Синедриона Ципори. Как велит Тора, язычники могут жить на этой земле 7 лет как гости; после этого они должны или покинуть землю, или арендовать другой участок.
Глаза, говорила Батшева, были очень круглые.
5. Миква.
То у нас ее требовали. То отказывались. То снова требовали. Язычники были совершенно неспособны понять простую вещь - насколько она для нас священна.
Когда греки узнали, что мы даем им 7 лет, нас объявили вне закона. Объявившие сами были вне закона. Те самые погромщики. Те, кто убивали племянников Рахель на глазах у матери, теперь объявили нас вне закона. У них было оружие, а у нас нет. И, конечно, первым делом они хотели микву.
И наверняка, прекрасно понимая, что она для нас значит.
Тора требует от нас защищать себя, и своё имущество, и свои святыни с оружием в руках, если надо.
Яэль готова встать живым кольцом и погибнуть, защищая микву. Батшева - нет:
- Господь дал нам разум. И наша ответственность использовать его! Мы подведем весь народ, если просто погибнем.
Так - отчасти в тайных переговорах, на которых Яэль не присутствует - рождается план.
Сделать вид, что договорились, и выделить время для посещения миквы язычниками, а когда они окажутся там - поджечь ее. Ибо лучше у нас совсем не будет миквы, чем мы сами позволим ее осквернить.
- Получается, мы должны их обмануть? Они поверят нам, а мы их предадим?
- Именно так. Они же язычники. Господь не только разрешает обманывать их, но и велит это делать, если это нужно ради народа Израилева и нашего Завета.
Завет суров.
...
Миква горит.
Ожесточай своё сердце, гляди на это как бы со стороны. Завет суров.
Миква горит. Мы лжём. Мы никого не видели.
...
Я никогда столько не врала. Я должна это делать, но это очень тяжело. Я никогда раньше никого не убивала и никогда столько не врала. Завет суров.
*замечает, что рядом стоит Лаван. Он что-то услышал... О нет*
- Я не расслышал... Вы говорите, что вы знаете, кто это сделал?
- Что? Нет, конечно нет, тебе послышалось!
- А. Ну слава Богу.
Я солгала Лавану. Язычнику, но человеку, который всегда был честен со мной и главное - с Богом.
Язычнику, но человеку, который стал мне дорог. Человеку, который верил нам. Верил мне.
Как так вышло? Мы шли путем Господнего слова и его гнева, но совершенно увязли во лжи, как в зловонном болоте... Нет твердого под ногами. Как же так вышло?
Через несколько минут нас приходят убивать.
- Проводите расследование. Ищите виновных и судите их судом! Не творите самосуд!
- Мы здесь власть. Если вас что-то не устраивает, можете жаловаться римлянам, когда они вернутся.
Лаван, как и не раз до этого, выходит вперед со словами - "Если вы хотите убивать безоружных, начните с меня".
На этот раз Господь не спасает. Его ранят, а потом и добивают. Он умирает, так и не узнав, что его обманули.
...
У Батшевы погибла сестра, Марфа. Погиб рав Йонафан, в суматохе Яэль даже не успела этого увидеть...
У Яэль погибла сестра, родная сестра. Яэль хотела отползти до туда, где у нее лежал нож, и броситься на грека, но когда вернулась, нашла тело сестренки - Руфь...*
Господь, может ли быть понятнее Твой ответ.
Мы пытались соблюсти Твой закон, но свернули не туда, и возврата нет. Мы не справились. Мы всё испортили.
Поздно. Поздно. Поздно.
Старшая дочь Батшевы Эстер выжила. Отреклась от матери и ушла.
Яэль чувствует себя оболочкой от человека, осколком, отщепившимся от замысла Творца, в пустоте.
Но этот осколок еще помнит то, что он должен, даже если ничего не исправить.
Сперва нужно оплакать мёртвых. Потом - начать Шаббат. У нас война, наш народ в соседнем городе стоит насмерть против Рима.
Значит, нужно быть со своим народом, и справлять Шаббат. Яэль и Ада решают идти за Рахелью. Берём оружие из уже заготовленного схрона. Берем священный шаббатний огонь. Идём в Йодфат.
Батшева не в себе. Она несет огонь шаббатний и бредит. Она смотрит на Яэль и называет ее Эстер.
- Куда мы идём? Почему мы идём в Шаббат? - спрашивает она, как маленькая девочка. - Где мой муж? Мы вернемся?
Идём, потому что там наш народ, вместе будем справлять. Конечно, вернемся. Конечно, найдём его.
Врать уже легко.
Темный, разрушенный город... Где-то там жила Хава, сестра. Жива ли?
- Дальше с огнём нельзя, вы что? Затушите его!
- Нет. Это шаббатний огонь.
Ребята, Батшева дальше не пойдёт, и огонь оставить нельзя. Ада, ты хочешь идти дальше?
- да!
- тогда я останусь здесь охранять их.
Раздавленная горем равва бродила по руинам Йодфата с шаббатним огнем в руках, ее приемная дочь и бывшая ученица Яэль с автоматом шла рядом, для защиты. И нашла Батшева среднюю дочь свою Хаву, живую и невредимую пока. И сидели они трое, бок о бок с какими-то незнакомыми людьми, не понять, эллинами или иудеями, и молились, пока римляне брали город. А что с ними было дальше, никто не знает.
Дом цадоким в Ципори был разграблен, а все коэны, мужчины из колена Левия, убиты. Так свершил Господь свою волю над цадоким.
_______
*я как игрок в процессе не смогла придумать убедительную историю, и получилось довольно тупо - как так, Яэль позволила погибнуть младшей сестренке...
Отсюда мораль: воркшопы по БЖЗИ - это хорошо!