Американские дуболомы, которые правят миром
Одним из главных следствий падения СССР стала американизация массовой культуры в Европе. Она и в 20-м веке шла, но в 21-м произошёл качественный переход (то же самое случилось и в политической сфере). Массовое европейское кино стало полностью вторичным. Помню, каким открытием для меня стал немецкий, французский и итальянский кинематограф 20-го века после американских фильмов 90х, на которых я рос. В США кино было про мужчин, которые доминируют и побеждают, европейское существенно тоньше. И то, что сейчас снимают фильмы про сильных женщин, которые были традиционно подавлены протестантской культурой, упрощает общество в ещё большей степени. Получается такая же манипуляция, как с БЛМ, когда американским неграм надувают самооценку, чтобы легче ими управлять.
США: Почему деградация неизбежна. Историк Андрей Фурсов
«По прошествии столетий "порабощения" женщина пожелала стать свободной и существовать для себя самой. Феминизм, однако, был не в состоянии одолжить женщине некую другую личность, поэтому она может только лишь подражать мужской. Вследствие этого ее притязания являются ничем иным как неким прикрытием глубокого недоверия новой женщины к себе самой: то есть ее неспособности быть и относиться к тому, что она есть как женщина, а не как мужчина. В основе феминизма лежит предпосылка, что женщина как таковая не представляет ценности, что она только тогда сможет представлять из себя ценность, когда она насколько возможно превратится в мужчину и затребует себе те самые исключительно мужские права». Юлиус Эвола, «Феминизм и героическая традиция» (1933)
Порабощение действительно было, но было оно неравномерным. И так как западный мир развивается по американским шаблонам, вместе с водой выплёскивает и младенца.
russhatter: Феминизм, как явление "западной цивилизации" - тут какие-то оговорки надо делать, мы явно имеем дело с англо-саксонским изводом, а не "западом вообще" - это противостояние определённой силе и воле. Как нормальный русский, я к этой силе и воле не могу относиться терпимо, для меня это гадость и дрянь, и я до определённой степени сочувствую идеям феминизмам, части их идей, и солидарен сути феминизма, как противостоянию уродам. Соответственно, я не понимаю, зачем по отношению к этим уродам проявлять вежливость, дайте мне хоть одну причину.
Выделение слов "до определённой степени" существенно. Потому, что кроме сути в феминизме есть много такого, что мне никак не близко, и что считать здоровым я тоже никак не могу.
"Степфордские жёны" (1975). Андрократия в экстремуме. Как мужское сообщество порабощает женщин
***
В последнее время слушаю популярную музыку 20-го века. Встретив, песню Angel Of The Morning, где женщина смиренно просит своего возлюбленного бросить её покультурней (и даже рассказывает этому дуболому как), подумал, что много ближе мне европейская музыка, где женское начало куда сильней.
Например, песня Valerie Dore с такими словами: I know beauty can win the bravest men forever
(Двигается исполнительница, конечно, гораздо свободнее, чем вечно угловатые американки)
Что здорово пересекается с песней из китайского фильма:
A rare beauty in the North
She's the finest lady in the world
A glance from her, the city falls
A second glance leaves the empire in ruins
There is neither city nor empire that has been
More cherished than a beauty like this
Originally posted by az118 at Онтология женского и мужского
Женское начало онтично, преимущественно интровертно, доминанта в нем - бытие-в-себя. Активность женщины консервативна, ориентирована на воспроизводство прошлого через настоящее в будущем. Память, традиция, женское творчество существенно атемпоральны и потому женственны. Творчество как таковое есть творчество-в-себе и потому вообще проявление женского. Женская красота - красота истины и вечности. Но истина бытия-в-себя сокрыта от него же. Это истина священной ночи... почти Андрогина, для которого бытие не отличимо от не-бытия, а прошлое от будущего. Женское - левая рука бытия.
Мужское - экзистенциально, направлено из-себя, экстравертно, бытие-из-себя-в-иное. Подлиный мужчина всегда на границе знания и незнания, бытия и небытия, ставшего и возможного, прошлого и будущего. Кронос разделяющий и воссоединяющий, разрушающий и созидающий-вне-себя, определяющий, ставящий пределы бывшего, настоящего и должного, и преодолевающий их. Чисто мужское светоносное, люцеферианское. Правая рука бытия, создающая путь левой руки. Лучник, раскрывающий цели-смыслы и поражающий-достигающий их, посылая себя стрелой. Но для его осуществления необходимо живое пространство, которое стрелок всегда должен создать сам совместно с женщиной. Это пространство дышит, помогает, становясь тетивой, или препятствует, становясь барьером, пределом, установленным когда-то им самим или другим лучником.
Если пространство замкнуто и барьер долго не преодолевается, стрелок поражает себя, лишаясь своего статуса. Псевдоморфоз - проявление девальвации мужского, его феминизации и одновременно трансформа самого женского, сглаживание различий между ними. Торжество левого.
Урсула Ле Гуин: почему американцы боятся драконов
Такое полное отрицание художественной литературы связано с несколькими присущими американцам чертами: нашим пуританством, нашей трудовой этикой, нашей склонностью искать во всем выгоду и даже сексуальными нравами. «Войну и мир» или «Властелин колец» читают не ради конкретной пользы, а ради удовольствия. А если полагать это чтением в целях «образования» или «самоусовершенствования», то в пуританской системе ценностей его нельзя расценить иначе, как потакание своим желаниям или эскапизм. «Ради удовольствия» - для пуританина это не ценность, а напротив, грех.
Равным образом в системе ценностей дельцов, если действие не приносит немедленной, ощутимой выгоды, ему вообще нет оправдания. Получается, что единственно, кому извинительно читать Толстого или Толкина, это учителю английского, поскольку ему за это платят. Hо наш делец может позволить себе прочитать время от времени бестселлер - не потому, что книга ему нравится, но из-за того, что она бестселлер, что означает успех, то есть деньги.
Для подверженного своеобразной мистике разума менялы это оправдывает существование книги, а читая бестселлер, он может в какойто мере разделять власть и силу успеха. Кстати, что это, если не магия?
Для подверженного своеобразной мистике разума менялы это оправдывает существование книги, а читая бестселлер, он может в какойто мере разделять власть и силу успеха. Кстати, что это, если не магия? Последний компонент, сексуальный, более сложен. Hадеюсь, меня не сочтут сексисткой, если я скажу, что в нашей культуре, по моему мнению, отрицательное отношение к художественной литературе характерно в основном для мужчин. Американские мальчики и мужчины, как правило, вынуждены подчеркивать свою мужественность, отказываясь от некоторых черт, от некоторых человеческих благ и возможностей, которые наша культура определяет как “женские” или детские”. И одна из этих черт или возможностей - способность человека к воображению, причем способность сущностная.
Прекрасно, значит с полным правом могу оставить слова: сущностная способность человека. Hо следует сузить определение, чтобы оно соответствовало нашей теперешней теме. Под воображением, следовательно, понимаю свободную игру ума, как интеллектуальную, так и чувственную. Под «игрой» - восстановление, воссоздание, образование комбинаций известного, в результате чего возникает нечто новое. Под «свободной» понимаю то, что действие совершается без стремления к немедленной выгоде - спонтанно. Это не означает, однако, что за свободной игрой ума не стоит некая задача; более того, задача может оказаться вполне серьезной. Детские творческие игры, несомненно, являют собой упражнения в действиях и эмоциях взрослой жизни; ребенок, который не играет, не станет зрелым человеком. Что же касается свободной игры взрослого ума, ее плодом может стать «Война и мир» или теория относительности.
Быть свободным вовсе не значит быть недисциплинированным. Дисциплина воображения на деле может стать основным методом как искусства, так и науки. Hаше пуританское убеждение, что дисциплина есть подавление или наказание, приводит к неверному толкованию.
Дисциплинировать что-либо - в правильном понимании этого слова - означает не подавлять, а воспитывать: поощрять рост, и действие, и плодоношение, будь то персиковое дерево или человеческий разум. Я думаю, что огромное большинство американцев обучено обратному. Их выучили подавлять свое воображение, отказываться от него как от чего-то детского или женоподобного, нерентабельного и, возможно, грешного.
Они научились бояться воображения, но их никогда не учили его дисциплинировать. Впрочем, сомневаюсь, что воображение может быть подавлено. Если его с корнем вырвать у ребенка, из ребенка вырастет овощ. Hо если воображение отвергать и презирать, оно одичает и ослабнет, деформируется. В лучшем случае человек с таким воображением станет просто эгоцентричным мечтателем, в худшем - будет принимать желаемое за действительное, а это весьма опасное занятие, если предаваться ему всерьез.
В прежние, истинно пуританские времена единственным разрешенным чтением была Библия. Теперь при нашем мирском пуританстве человек, отказывающийся читать романы, потому что это не мужское занятие или потому что они не правдивы, скорее всего, станет смотреть кровавые детективы-триллеры по телевидению, или перелистывать банальные вестерны и спортивные журналы, или увлечется порнографией, начина с “Плейбоя” и кончая совсем уж низкопробными образчиками той же продукции. Его заставлет это делать истощенное, жаждущее пищи воображение. Hо он может логически обосновать свой выбор, утверждая, что это чтение реалистическое - ведь секс действительно есть, и на свете живут преступники и баскетболисты, а раньше жили ковбои. Попутно он заметит, что такое чтение - для мужчин. То, что эти жанры лишены какого бы то ни было своеобразия, совершенно бесплодны, скорее послужит такому человеку поддержкой, чем покажется недостатком. Если бы они были подлинно реалистичными, то есть подлинно выдуманными, образными, он бы их боялся. Поддельный реализм - это эскапистское чтение нашего времени. Hу а самое эскапистское чтение, шедевр совершенной нереалистичности - ежедневные отчеты биржевого рынка.
Что можно сказать о жене такого человека? Вероятно, ей не обязательно подавлять собственное воображение, чтобы играть ту роль в жизни, которая ей предназначается, но она тоже не обучена дисциплинировать свое воображение. Ей дозволяется читать романы и даже фантастику. Hо без тренировки и без поддержки ее воображение чаще всего довольствуется весьма скудной пищей, которую для замены подлинно художественных творений беспрерывно и в больших количествах поставляют потогонные “художественные” предприятия общества: это мыльные оперы, дамские романы, сентиментальные исторические романы и прочая ерунда, вызывающая большие сомнения в пользе воображения.
США: Почему деградация неизбежна. Историк Андрей Фурсов
«По прошествии столетий "порабощения" женщина пожелала стать свободной и существовать для себя самой. Феминизм, однако, был не в состоянии одолжить женщине некую другую личность, поэтому она может только лишь подражать мужской. Вследствие этого ее притязания являются ничем иным как неким прикрытием глубокого недоверия новой женщины к себе самой: то есть ее неспособности быть и относиться к тому, что она есть как женщина, а не как мужчина. В основе феминизма лежит предпосылка, что женщина как таковая не представляет ценности, что она только тогда сможет представлять из себя ценность, когда она насколько возможно превратится в мужчину и затребует себе те самые исключительно мужские права». Юлиус Эвола, «Феминизм и героическая традиция» (1933)
Порабощение действительно было, но было оно неравномерным. И так как западный мир развивается по американским шаблонам, вместе с водой выплёскивает и младенца.
russhatter: Феминизм, как явление "западной цивилизации" - тут какие-то оговорки надо делать, мы явно имеем дело с англо-саксонским изводом, а не "западом вообще" - это противостояние определённой силе и воле. Как нормальный русский, я к этой силе и воле не могу относиться терпимо, для меня это гадость и дрянь, и я до определённой степени сочувствую идеям феминизмам, части их идей, и солидарен сути феминизма, как противостоянию уродам. Соответственно, я не понимаю, зачем по отношению к этим уродам проявлять вежливость, дайте мне хоть одну причину.
Выделение слов "до определённой степени" существенно. Потому, что кроме сути в феминизме есть много такого, что мне никак не близко, и что считать здоровым я тоже никак не могу.
Click to view"Степфордские жёны" (1975). Андрократия в экстремуме. Как мужское сообщество порабощает женщин
***
В последнее время слушаю популярную музыку 20-го века. Встретив, песню Angel Of The Morning, где женщина смиренно просит своего возлюбленного бросить её покультурней (и даже рассказывает этому дуболому как), подумал, что много ближе мне европейская музыка, где женское начало куда сильней.
Например, песня Valerie Dore с такими словами: I know beauty can win the bravest men forever
(Двигается исполнительница, конечно, гораздо свободнее, чем вечно угловатые американки)
Что здорово пересекается с песней из китайского фильма:
A rare beauty in the North
She's the finest lady in the world
A glance from her, the city falls
A second glance leaves the empire in ruins
There is neither city nor empire that has been
More cherished than a beauty like this
Originally posted by az118 at Онтология женского и мужского
Женское начало онтично, преимущественно интровертно, доминанта в нем - бытие-в-себя. Активность женщины консервативна, ориентирована на воспроизводство прошлого через настоящее в будущем. Память, традиция, женское творчество существенно атемпоральны и потому женственны. Творчество как таковое есть творчество-в-себе и потому вообще проявление женского. Женская красота - красота истины и вечности. Но истина бытия-в-себя сокрыта от него же. Это истина священной ночи... почти Андрогина, для которого бытие не отличимо от не-бытия, а прошлое от будущего. Женское - левая рука бытия.
Мужское - экзистенциально, направлено из-себя, экстравертно, бытие-из-себя-в-иное. Подлиный мужчина всегда на границе знания и незнания, бытия и небытия, ставшего и возможного, прошлого и будущего. Кронос разделяющий и воссоединяющий, разрушающий и созидающий-вне-себя, определяющий, ставящий пределы бывшего, настоящего и должного, и преодолевающий их. Чисто мужское светоносное, люцеферианское. Правая рука бытия, создающая путь левой руки. Лучник, раскрывающий цели-смыслы и поражающий-достигающий их, посылая себя стрелой. Но для его осуществления необходимо живое пространство, которое стрелок всегда должен создать сам совместно с женщиной. Это пространство дышит, помогает, становясь тетивой, или препятствует, становясь барьером, пределом, установленным когда-то им самим или другим лучником.
Если пространство замкнуто и барьер долго не преодолевается, стрелок поражает себя, лишаясь своего статуса. Псевдоморфоз - проявление девальвации мужского, его феминизации и одновременно трансформа самого женского, сглаживание различий между ними. Торжество левого.
Урсула Ле Гуин: почему американцы боятся драконов
Такое полное отрицание художественной литературы связано с несколькими присущими американцам чертами: нашим пуританством, нашей трудовой этикой, нашей склонностью искать во всем выгоду и даже сексуальными нравами. «Войну и мир» или «Властелин колец» читают не ради конкретной пользы, а ради удовольствия. А если полагать это чтением в целях «образования» или «самоусовершенствования», то в пуританской системе ценностей его нельзя расценить иначе, как потакание своим желаниям или эскапизм. «Ради удовольствия» - для пуританина это не ценность, а напротив, грех.
Равным образом в системе ценностей дельцов, если действие не приносит немедленной, ощутимой выгоды, ему вообще нет оправдания. Получается, что единственно, кому извинительно читать Толстого или Толкина, это учителю английского, поскольку ему за это платят. Hо наш делец может позволить себе прочитать время от времени бестселлер - не потому, что книга ему нравится, но из-за того, что она бестселлер, что означает успех, то есть деньги.
Для подверженного своеобразной мистике разума менялы это оправдывает существование книги, а читая бестселлер, он может в какойто мере разделять власть и силу успеха. Кстати, что это, если не магия?
Для подверженного своеобразной мистике разума менялы это оправдывает существование книги, а читая бестселлер, он может в какойто мере разделять власть и силу успеха. Кстати, что это, если не магия? Последний компонент, сексуальный, более сложен. Hадеюсь, меня не сочтут сексисткой, если я скажу, что в нашей культуре, по моему мнению, отрицательное отношение к художественной литературе характерно в основном для мужчин. Американские мальчики и мужчины, как правило, вынуждены подчеркивать свою мужественность, отказываясь от некоторых черт, от некоторых человеческих благ и возможностей, которые наша культура определяет как “женские” или детские”. И одна из этих черт или возможностей - способность человека к воображению, причем способность сущностная.
Прекрасно, значит с полным правом могу оставить слова: сущностная способность человека. Hо следует сузить определение, чтобы оно соответствовало нашей теперешней теме. Под воображением, следовательно, понимаю свободную игру ума, как интеллектуальную, так и чувственную. Под «игрой» - восстановление, воссоздание, образование комбинаций известного, в результате чего возникает нечто новое. Под «свободной» понимаю то, что действие совершается без стремления к немедленной выгоде - спонтанно. Это не означает, однако, что за свободной игрой ума не стоит некая задача; более того, задача может оказаться вполне серьезной. Детские творческие игры, несомненно, являют собой упражнения в действиях и эмоциях взрослой жизни; ребенок, который не играет, не станет зрелым человеком. Что же касается свободной игры взрослого ума, ее плодом может стать «Война и мир» или теория относительности.
Быть свободным вовсе не значит быть недисциплинированным. Дисциплина воображения на деле может стать основным методом как искусства, так и науки. Hаше пуританское убеждение, что дисциплина есть подавление или наказание, приводит к неверному толкованию.
Дисциплинировать что-либо - в правильном понимании этого слова - означает не подавлять, а воспитывать: поощрять рост, и действие, и плодоношение, будь то персиковое дерево или человеческий разум. Я думаю, что огромное большинство американцев обучено обратному. Их выучили подавлять свое воображение, отказываться от него как от чего-то детского или женоподобного, нерентабельного и, возможно, грешного.
Они научились бояться воображения, но их никогда не учили его дисциплинировать. Впрочем, сомневаюсь, что воображение может быть подавлено. Если его с корнем вырвать у ребенка, из ребенка вырастет овощ. Hо если воображение отвергать и презирать, оно одичает и ослабнет, деформируется. В лучшем случае человек с таким воображением станет просто эгоцентричным мечтателем, в худшем - будет принимать желаемое за действительное, а это весьма опасное занятие, если предаваться ему всерьез.
В прежние, истинно пуританские времена единственным разрешенным чтением была Библия. Теперь при нашем мирском пуританстве человек, отказывающийся читать романы, потому что это не мужское занятие или потому что они не правдивы, скорее всего, станет смотреть кровавые детективы-триллеры по телевидению, или перелистывать банальные вестерны и спортивные журналы, или увлечется порнографией, начина с “Плейбоя” и кончая совсем уж низкопробными образчиками той же продукции. Его заставлет это делать истощенное, жаждущее пищи воображение. Hо он может логически обосновать свой выбор, утверждая, что это чтение реалистическое - ведь секс действительно есть, и на свете живут преступники и баскетболисты, а раньше жили ковбои. Попутно он заметит, что такое чтение - для мужчин. То, что эти жанры лишены какого бы то ни было своеобразия, совершенно бесплодны, скорее послужит такому человеку поддержкой, чем покажется недостатком. Если бы они были подлинно реалистичными, то есть подлинно выдуманными, образными, он бы их боялся. Поддельный реализм - это эскапистское чтение нашего времени. Hу а самое эскапистское чтение, шедевр совершенной нереалистичности - ежедневные отчеты биржевого рынка.
Что можно сказать о жене такого человека? Вероятно, ей не обязательно подавлять собственное воображение, чтобы играть ту роль в жизни, которая ей предназначается, но она тоже не обучена дисциплинировать свое воображение. Ей дозволяется читать романы и даже фантастику. Hо без тренировки и без поддержки ее воображение чаще всего довольствуется весьма скудной пищей, которую для замены подлинно художественных творений беспрерывно и в больших количествах поставляют потогонные “художественные” предприятия общества: это мыльные оперы, дамские романы, сентиментальные исторические романы и прочая ерунда, вызывающая большие сомнения в пользе воображения.