в поисках туринского устья
отмечусь тоже по поездке в туринское устье.
опять же напомню иные обзоры той же экспедиции: http://noctu-vigilus.livejournal.com/674636.html
http://noctu-vigilus.livejournal.com/674942.html
http://metafizika-tmn.livejournal.com/72462.html
и вот метка Тура в нашем сообществе
noctu_vigilus - знатный любитель Туры. Уж мы с ним вверх Туры и в Туринск ездили, и сам он с компанией ездил вниз её, устье искали - не нашли, говорит, слишком всё психогеографично было, без карт, наугад и немножко наобум. Да ещё пешком. Тут мы вооружились разными картами, старыми и поновее, плюс могучий полноприводный автомобиль. И поехали потихоньку по Нижнетуринскому краю (это не тот, где город Нижняя Тура - в верховьях реки, а тот, что охватывает низовья Туры).
Ехали Тобольским трактом так называемым (это он сейчас в голове тюменцев таков, а для гордых тоболяков - дорога на Тюмень, а лет двести назад, какой-нибудь томский или иркутский тракт, а если со стороны Тобольска, то Московский). По трассе этой я стопом проехал не меньше десятка раз (то есть много где весьма психогеографично - пешком), а уж автобусами - под сотню, поди, если выкинуть те случаи, когда в нижнетуринском участке я засыпал или отвлекался, то всё равно много десятков раз будет. И никак я не могу успокоить своё любопытство, интерес и удовольствие от созерцания этих мега-знакомых ландшафтов.
Уже в 15 лет я проинтервьюировал парочку водителей, проехал по трассе с блокнотом в руках сам и соорудил её районирование (ну то есть поделил на похожие, относительно однородные участки); чего я только с этой трассой не делал - отслеживал наезженность поворотов и углы примыкания второстепенных дорог, засекал количество транспорта из иных регионов, отмечал узловые населённые пункты и искал границы сфер их влияния, как и следы большого пограничья между Тобольском и Тюменью. Осталось только высадиться в нескольких точках и посчитать поток автотранспорта с разбивкой по структуре утром в обед и вечером. И всё равно всё это оказалось весьма и весьма одномерно. Чтобы приобрести второе измерение, нужно было начать двигаться не только вдоль трассы, но и поперёк её. И вот в первый раз мне эта возможность предоставилась.
В те же 15 лет я взял охотничью пятикилометровку юга области и на два листа А4 перевёл через копирку трассу, ж.д. и течение Туры и Тобола. Всё это хозяйство лично я для себя же и обозвал полимагистралью (такая очень моргающая полимагистраль - с конца XVI до середины XVIII века страшно выпячиваются реки, потом - тракт, идущий через слободы, на тех реках выросшие, с середины XIX века - опять реки, оттого что пароходы в Сибирь запустили, в 1960-80-х - ж.д., проложенная по болотам каким-то непроходимым, тракт в это время грунтов и труднопроходим, пароходство только грузовое остаётся, в 1989-м году дорога становится асфальтированной, тут и уровень автомобилизации приподымается и вот - опять первенство за трактом). Но одно дело - реальность карты, другое - реальность созерцания. Зная теоретически, что дорога проходит близко к реке, очень долго я себе не представлял насколько. Настолько, что принимал участки Туры, видимые с трассы, за мелкие ляги. Года три назад моё внимание только обратили, что это Тура на самом деле. А тут я, наконец, поймал глубину и второе измерение этого участка трассы от Яркова и Усалки до Каскары. Измерение это, понятное дело, речное. Все, абсолютно все деревни вдоль трассы стоят на реке, основаны на ней, имеют очень красивые речные виды и кое-какую инфраструктуру приречную. Что и логично: основывали-то их в эпоху торжества речной географии, да и надо быть крепко ушибленным на голову, чтобы заниматься сельским хозяйством вдалеке от надёжного источника воды.
То есть, это всё можно было понять и поглядев внимательно на карту. Но ещё раз - опыт непосредственного чтения визуально-физической реальности ландшафта куда мощнее. Он не подсказывает тебе концепции как карта, он бескомпромиссно засовывает в них как апрельский пруд с целью обучения искусству плавания. Ну, вот я и наплавался в этот раз. Надолго. Все эти деревни из притрассовых стали приречными в моём воспалившемся ментально-географическом пространстве.
Каскара, или неожиданно - Каскаринские юрты как сообщил справочный список рубежа веков, предоставленный n_v. Первое же объявление из этой песни - день села «Сабантуй», потом бараны, гаражи (как в городе, практически), мечеть, поставленная поближе к Туре и потому не видная с дороги. Село прямо к Туре не выходит, выходит к старице, через которую по карте вроде к Туре выехать было можно, но после дождя по супер-грязевым дорогам мы не решились бежать и ограничились городским развлечением - созерцанием битвы деревенских баранов. Дальше в основном разные приметы той Каскары, в которую юрты превратились в силу появления в них Каскаринской птицефабрики: кирпичные многоквартирные дома, асфальт, минимальная, но с понтом дела малогородская административно-социальная инфраструктура (разные стадионы, школы, администрация в четыре этажа с площадью и фонтаном). На трассу Каскара выходит не фонтаном, но чем-то таким, что ясно говорит о ближайшем пригороде Т., сравнительно большом населённом пункте, фабрике и прочих приметах советской цивилизации, в которой сословия не обязательно имели территориальную и религиозно-этническую привязку и не совпадали со старыми, отчего это словечко «юрты», ставящее посёлок в один ряд с соседними Ембаева и Тураева, оказалось таким неожиданным. (Вообще при вроде бы очевидных, хоть и теневых, этнических приоритетах советской партхозноменклатуры интересны такие исключения - когда крупный «инвестпроект» двигали не в славянскую, а в татарскую деревню. Как это было? Кто-то сказал: «а как же дружба народов»? Или кто-то сказал: «а как же угнетённое великодержавным шовинизмом местное население»? Или там был какой-нибудь заместитель второго секретаря - каскаринский татарин? Или людей, которые рисовали эту будущую птицефабрику, действительно не волновала вся эта этно-сословная древность?)
Старица
площадь с фонтаном
и хит сезона - бараны!!
Дальше были Борки, или как в том списке - деревня Борок. Жлобские Борки, как это в моём юношеском ещё автостопном сознании отложилось. Во-первых, в 90-е тут наблюдалась невиданная концентрация самоваров - практически через каждый метр по всей протяжённости села вдоль трассы сидели местные жители, дымили старорежимными самоварами - кипятили чай и грели пирожки, коие должны были покупать проезжающие по трассе водители. В других сёлах самовары или прочая притрассовая торговля тоже встречались, но не в такой концентрации на душу населения. Во-вторых, в Борках никогда не брали, и перед Борками не брали, и после. Если не удавалось с кем-то Борки проскочить, приходилось километров пять пешком топать до мест более благополучных. Более того, после Борков из села начинали выезжать местные, смотреть на юных автостопщиков круглыми глазами, крутить пальцами у висков, сигналить и даже что-то вопиять о недопустимости подобных социальных практик. Очень хотелось мне в юности сказать этим людям как я их тоже люблю - ну и вот вам моя месть в виде этой зажигательной мамбы. В Борках подались мы сразу на берег Туры - он тут высок и прекрасен. Большая часть сёл/ деревень, вообще, на нашем пути приурочена была к возвышенным берегам - по высшей точке обрыва можно было даже определять центральную часть н.п., к окраинам же берег становился ниже. Это, наверное, не очень удобно с точки зрения доступа к воде в донасосную эпоху, но красиво, эстетично (что тоже вполне могло занимать предков) и удобно братву из соседней деревни с обрыва спускать. Опять же в половодье не топит. n_v тут извлёк из закромов родины трубу подзорную, с помощью которой все кинулись разглядывать местность - очень необычное, забытое детское ощущение. Он же обратил внимание на крылатого хищника, парящего над рекой.
У кого монитор широкоформатен - выйдет чо-то навроде триптиха, у остальных - ерунда какая-то выйдет.
За Борками Созонова, как известно, с красной церковью пятнадцатого года, видной с трассы. По топонимическому паттерну видно, что в 17-м, а может и 18-м веке Созонова была деревней. Затем деревня разрослась, очевидно, заимела церковь и по всё тому же прекрасному списку именуется селом Созоново - ну, понятно, раз село, значит, оно - какое. Но тут как раз интерес в том, что московское словечко «село» появилось в наших краях позднее, чем большинство нынешних сёл было основано. И видно по типу названия, что тут было в 17-м веке - деревня (с притяжательным топонимом как Созонова или Яркова) или слобода (с определяющим топонимом как Покровское, которое было Покровской слободой). А дальше понятно: при заимствовании понятия о селе из центрально-российского лексикона выросшие деревни стали менять своё конечное «а», но москальское «о», а старые слободы - менять род с женского на средний. Если бы Созонова была слободой (селом) в стародавние ешшо времена, то называлась бы селом Созоновским, я Яркова - Ярковским.
Въехали сразу с окраины мимо двух водонапорных башен супермодерной конструкции - грязь, травы и прочие приметы окраин большой деревни. Здесь Тура красиво выгибает спину в своей этой излучине, почти как в Калугина. Деревня-село на высоком берегу тож. Тут же стоят знаки разметки судоходного пути, но судов нет, лишь рыбаки размечают речную местность. Во вскрытом Турой берегу отчётливо выступают четвертичные, неогеновые и палеогеновые пески, прожилки и серые глины, трогающие как и Палласа до глубины души.
Тут та же история - речной триптих.
В центре двухэтажные кирпичные домики, обросшие деревенскими приметами и потому не делающими это место похожим на город. Напротив церкви Св.Екатерины (закрытой, кстати, утром в воскресный день) - избушка, обшитая сайдингом, на которой таблички о том, что здесь место сборищ муниципальной администрации и муниципальной же думы. Рядом - поломанный стенд с гербом Тюменского района. Поодаль - рекламный плакат в честь 90-летия со дня основания Тюменского округа Уральской области в 1923-м году (от этих округов, вообще-то имевших надрайонный характер, ведут свою родословную Тобольский, Ишимский и Тюменский районы). Могли бы, в общем и от уездов - дат конкретных нет, но когда дело доходит до удревнения городов - местных конкретных администраторов все эти исторические неопределённости не останавливают. Да, на плакате - два пенсионера и одна школьница, из этих трёх человек двое с немецкими именами или фамилиями. Вот такие ударники и передовики сибирской губернии. Один из участников нашей экспедиции тоже носит немецкую фамилию и про него выясняется, что отец его немец, а мать - представительница одной из сибирских народностей. «Ни капли русской крови» - хохочут кандидаты наук, извещённые о некошерности таких наивных кровных идентичностей - «как это по-сибирски»!
опять же напомню иные обзоры той же экспедиции: http://noctu-vigilus.livejournal.com/674636.html
http://noctu-vigilus.livejournal.com/674942.html
http://metafizika-tmn.livejournal.com/72462.html
и вот метка Тура в нашем сообществе
noctu_vigilus - знатный любитель Туры. Уж мы с ним вверх Туры и в Туринск ездили, и сам он с компанией ездил вниз её, устье искали - не нашли, говорит, слишком всё психогеографично было, без карт, наугад и немножко наобум. Да ещё пешком. Тут мы вооружились разными картами, старыми и поновее, плюс могучий полноприводный автомобиль. И поехали потихоньку по Нижнетуринскому краю (это не тот, где город Нижняя Тура - в верховьях реки, а тот, что охватывает низовья Туры).
Ехали Тобольским трактом так называемым (это он сейчас в голове тюменцев таков, а для гордых тоболяков - дорога на Тюмень, а лет двести назад, какой-нибудь томский или иркутский тракт, а если со стороны Тобольска, то Московский). По трассе этой я стопом проехал не меньше десятка раз (то есть много где весьма психогеографично - пешком), а уж автобусами - под сотню, поди, если выкинуть те случаи, когда в нижнетуринском участке я засыпал или отвлекался, то всё равно много десятков раз будет. И никак я не могу успокоить своё любопытство, интерес и удовольствие от созерцания этих мега-знакомых ландшафтов.
Уже в 15 лет я проинтервьюировал парочку водителей, проехал по трассе с блокнотом в руках сам и соорудил её районирование (ну то есть поделил на похожие, относительно однородные участки); чего я только с этой трассой не делал - отслеживал наезженность поворотов и углы примыкания второстепенных дорог, засекал количество транспорта из иных регионов, отмечал узловые населённые пункты и искал границы сфер их влияния, как и следы большого пограничья между Тобольском и Тюменью. Осталось только высадиться в нескольких точках и посчитать поток автотранспорта с разбивкой по структуре утром в обед и вечером. И всё равно всё это оказалось весьма и весьма одномерно. Чтобы приобрести второе измерение, нужно было начать двигаться не только вдоль трассы, но и поперёк её. И вот в первый раз мне эта возможность предоставилась.
В те же 15 лет я взял охотничью пятикилометровку юга области и на два листа А4 перевёл через копирку трассу, ж.д. и течение Туры и Тобола. Всё это хозяйство лично я для себя же и обозвал полимагистралью (такая очень моргающая полимагистраль - с конца XVI до середины XVIII века страшно выпячиваются реки, потом - тракт, идущий через слободы, на тех реках выросшие, с середины XIX века - опять реки, оттого что пароходы в Сибирь запустили, в 1960-80-х - ж.д., проложенная по болотам каким-то непроходимым, тракт в это время грунтов и труднопроходим, пароходство только грузовое остаётся, в 1989-м году дорога становится асфальтированной, тут и уровень автомобилизации приподымается и вот - опять первенство за трактом). Но одно дело - реальность карты, другое - реальность созерцания. Зная теоретически, что дорога проходит близко к реке, очень долго я себе не представлял насколько. Настолько, что принимал участки Туры, видимые с трассы, за мелкие ляги. Года три назад моё внимание только обратили, что это Тура на самом деле. А тут я, наконец, поймал глубину и второе измерение этого участка трассы от Яркова и Усалки до Каскары. Измерение это, понятное дело, речное. Все, абсолютно все деревни вдоль трассы стоят на реке, основаны на ней, имеют очень красивые речные виды и кое-какую инфраструктуру приречную. Что и логично: основывали-то их в эпоху торжества речной географии, да и надо быть крепко ушибленным на голову, чтобы заниматься сельским хозяйством вдалеке от надёжного источника воды.
То есть, это всё можно было понять и поглядев внимательно на карту. Но ещё раз - опыт непосредственного чтения визуально-физической реальности ландшафта куда мощнее. Он не подсказывает тебе концепции как карта, он бескомпромиссно засовывает в них как апрельский пруд с целью обучения искусству плавания. Ну, вот я и наплавался в этот раз. Надолго. Все эти деревни из притрассовых стали приречными в моём воспалившемся ментально-географическом пространстве.
Каскара, или неожиданно - Каскаринские юрты как сообщил справочный список рубежа веков, предоставленный n_v. Первое же объявление из этой песни - день села «Сабантуй», потом бараны, гаражи (как в городе, практически), мечеть, поставленная поближе к Туре и потому не видная с дороги. Село прямо к Туре не выходит, выходит к старице, через которую по карте вроде к Туре выехать было можно, но после дождя по супер-грязевым дорогам мы не решились бежать и ограничились городским развлечением - созерцанием битвы деревенских баранов. Дальше в основном разные приметы той Каскары, в которую юрты превратились в силу появления в них Каскаринской птицефабрики: кирпичные многоквартирные дома, асфальт, минимальная, но с понтом дела малогородская административно-социальная инфраструктура (разные стадионы, школы, администрация в четыре этажа с площадью и фонтаном). На трассу Каскара выходит не фонтаном, но чем-то таким, что ясно говорит о ближайшем пригороде Т., сравнительно большом населённом пункте, фабрике и прочих приметах советской цивилизации, в которой сословия не обязательно имели территориальную и религиозно-этническую привязку и не совпадали со старыми, отчего это словечко «юрты», ставящее посёлок в один ряд с соседними Ембаева и Тураева, оказалось таким неожиданным. (Вообще при вроде бы очевидных, хоть и теневых, этнических приоритетах советской партхозноменклатуры интересны такие исключения - когда крупный «инвестпроект» двигали не в славянскую, а в татарскую деревню. Как это было? Кто-то сказал: «а как же дружба народов»? Или кто-то сказал: «а как же угнетённое великодержавным шовинизмом местное население»? Или там был какой-нибудь заместитель второго секретаря - каскаринский татарин? Или людей, которые рисовали эту будущую птицефабрику, действительно не волновала вся эта этно-сословная древность?)
Старица
площадь с фонтаном
и хит сезона - бараны!!
Click to viewДальше были Борки, или как в том списке - деревня Борок. Жлобские Борки, как это в моём юношеском ещё автостопном сознании отложилось. Во-первых, в 90-е тут наблюдалась невиданная концентрация самоваров - практически через каждый метр по всей протяжённости села вдоль трассы сидели местные жители, дымили старорежимными самоварами - кипятили чай и грели пирожки, коие должны были покупать проезжающие по трассе водители. В других сёлах самовары или прочая притрассовая торговля тоже встречались, но не в такой концентрации на душу населения. Во-вторых, в Борках никогда не брали, и перед Борками не брали, и после. Если не удавалось с кем-то Борки проскочить, приходилось километров пять пешком топать до мест более благополучных. Более того, после Борков из села начинали выезжать местные, смотреть на юных автостопщиков круглыми глазами, крутить пальцами у висков, сигналить и даже что-то вопиять о недопустимости подобных социальных практик. Очень хотелось мне в юности сказать этим людям как я их тоже люблю - ну и вот вам моя месть в виде этой зажигательной мамбы. В Борках подались мы сразу на берег Туры - он тут высок и прекрасен. Большая часть сёл/ деревень, вообще, на нашем пути приурочена была к возвышенным берегам - по высшей точке обрыва можно было даже определять центральную часть н.п., к окраинам же берег становился ниже. Это, наверное, не очень удобно с точки зрения доступа к воде в донасосную эпоху, но красиво, эстетично (что тоже вполне могло занимать предков) и удобно братву из соседней деревни с обрыва спускать. Опять же в половодье не топит. n_v тут извлёк из закромов родины трубу подзорную, с помощью которой все кинулись разглядывать местность - очень необычное, забытое детское ощущение. Он же обратил внимание на крылатого хищника, парящего над рекой.
У кого монитор широкоформатен - выйдет чо-то навроде триптиха, у остальных - ерунда какая-то выйдет.
За Борками Созонова, как известно, с красной церковью пятнадцатого года, видной с трассы. По топонимическому паттерну видно, что в 17-м, а может и 18-м веке Созонова была деревней. Затем деревня разрослась, очевидно, заимела церковь и по всё тому же прекрасному списку именуется селом Созоново - ну, понятно, раз село, значит, оно - какое. Но тут как раз интерес в том, что московское словечко «село» появилось в наших краях позднее, чем большинство нынешних сёл было основано. И видно по типу названия, что тут было в 17-м веке - деревня (с притяжательным топонимом как Созонова или Яркова) или слобода (с определяющим топонимом как Покровское, которое было Покровской слободой). А дальше понятно: при заимствовании понятия о селе из центрально-российского лексикона выросшие деревни стали менять своё конечное «а», но москальское «о», а старые слободы - менять род с женского на средний. Если бы Созонова была слободой (селом) в стародавние ешшо времена, то называлась бы селом Созоновским, я Яркова - Ярковским.
Въехали сразу с окраины мимо двух водонапорных башен супермодерной конструкции - грязь, травы и прочие приметы окраин большой деревни. Здесь Тура красиво выгибает спину в своей этой излучине, почти как в Калугина. Деревня-село на высоком берегу тож. Тут же стоят знаки разметки судоходного пути, но судов нет, лишь рыбаки размечают речную местность. Во вскрытом Турой берегу отчётливо выступают четвертичные, неогеновые и палеогеновые пески, прожилки и серые глины, трогающие как и Палласа до глубины души.
Тут та же история - речной триптих.
В центре двухэтажные кирпичные домики, обросшие деревенскими приметами и потому не делающими это место похожим на город. Напротив церкви Св.Екатерины (закрытой, кстати, утром в воскресный день) - избушка, обшитая сайдингом, на которой таблички о том, что здесь место сборищ муниципальной администрации и муниципальной же думы. Рядом - поломанный стенд с гербом Тюменского района. Поодаль - рекламный плакат в честь 90-летия со дня основания Тюменского округа Уральской области в 1923-м году (от этих округов, вообще-то имевших надрайонный характер, ведут свою родословную Тобольский, Ишимский и Тюменский районы). Могли бы, в общем и от уездов - дат конкретных нет, но когда дело доходит до удревнения городов - местных конкретных администраторов все эти исторические неопределённости не останавливают. Да, на плакате - два пенсионера и одна школьница, из этих трёх человек двое с немецкими именами или фамилиями. Вот такие ударники и передовики сибирской губернии. Один из участников нашей экспедиции тоже носит немецкую фамилию и про него выясняется, что отец его немец, а мать - представительница одной из сибирских народностей. «Ни капли русской крови» - хохочут кандидаты наук, извещённые о некошерности таких наивных кровных идентичностей - «как это по-сибирски»!