Как миссионерство сочетается с веротерпимостью?
Как миссионерство сочетается с веротерпимостью?
Может ли искренне и горячо верующий человек смириться с тем, что кто-то верит иначе, чем он? При этом не менее искренне и горячо, но - иначе. Не является ли веротерпимость проявлением недопустимого равнодушия, а может быть, даже и вероотступничества? Размышляет протоиерей Игорь ГАГАРИН
Приведу отрывок из жития преподобного Макария Великого: «Однажды преподобный Макарий пошел из скита к Нитрийской горе с одним из своих учеников. Когда они уже приближались к горе, преподобный сказал своему ученику:
- Пойди немного впереди меня.
Ученик пошел впереди преподобного и встретил языческого жреца, поспешно идущего ему навстречу и несшего большое бревно. Увидав его, инок закричал:
- Слышишь ли, слышишь ли ты, демон! Куда ты идешь?
Жрец остановился и сильно побил инока, так, что он едва остался жив. Схватив затем брошенное было бревно, жрец убежал. Спустя немного ему встретился преподобный Макарий, который сказал ему:
- Спасайся, трудолюбец, спасайся.
Удивленный такими словами преподобного, жрец остановился и спросил его:
- Что хорошего ты усмотрел во мне, что приветствуешь меня такими словами?
- Я вижу, что ты трудишься, - отвечал преподобный.
Тогда жрец сказал:
- Умилился я, отче, от твоих слов, ибо я вижу чрез это, что ты человек Божий. Вот пред тобою встретился со мной другой инок, который бранил меня, и я исколотил его до смерти.
И с этими словами жрец припал к ногам преподобного, обнимая их и говоря: “Не оставлю я тебя, отче, до тех пор, пока ты не обратишь меня в христианство и не сделаешь иноком”.
И он пошел вместе со святым Макарием. Пройдя немного, они подошли к тому месту, где лежал избитый жрецом инок, и нашли его едва живым. Взяв его, они принесли его в церковь, находящуюся на Нитрийской горе. Проживающие там отцы, увидя вместе с преподобным Макарием языческого жреца, весьма изумились. Потом, окрестив его, они сделали его иноком, и ради него множество язычников обратилось в христианство. Авва же Макарий дал по сему случаю такое наставление:
- Злое слово, - говорил он, - и добрых делает злыми, доброе же слово и злых соделывает добрыми».