Мистагогия: возможные варианты проведения
священник Кочетков Георгий
Таинствоводство позволяет ввести новых членов Церкви в сам опыт таинств: таинств веры, таинств жизни и таинств молитвы.
Когда мы в начале 1970-х годов еще только пришли к тому, что катехизация необходима, мы поняли, что многое приходится делать на ощупь и с нуля. Это было неизбежно в те советские времена, когда никакой нужной для этого литературы практически не было. Сейчас ситуация другая, сегодня можно уже хорошо изучить церковную традицию, ибо есть книги, есть хорошая литература. Ее недостаточно, но она есть, и это очень важно. Но еще более важно, что теперь у нас есть живой опыт катехизации во всех ее вариантах и на всех ее этапах.
Вопрос о мистагогии, т. е. о таинствоводстве, возник в практике нашего Преображенского братства не сразу. И здесь мы столкнулись с одним сложным моментом, который находится в определенном напряженном отношении к существовавшей прежде в церкви традиции. Может быть, такое напряжение больше всего и почувствовалось именно в вопросе о том, как проводить третий, заключительный этап оглашения, т. е. мистагогию. Я сейчас не буду рассказывать всю нашу историю, но в этом вопросе нам пришлось пойти на довольно значительные изменения некоторых внешних форм известных святоотеческих парадигм оглашения. Это, пожалуй, единственное существенное изменение, которое, как мы считаем, совершенно необходимо было в наше время сделать.
Когда мы берем в руки классические катехизисы II, III, IV, V веков и тем более позднейшие, мы видим, что третий, мистагогический, этап всегда был очень коротким. Например, у свт. Кирилла Иерусалимского это было всего четыре-пять бесед. То есть он явно проводился в течение одной седмицы. Собственно, так и родилась наша Светлая седмица после Пасхи, в этом главный ее смысл и оправдание. Отсюда и канон VI Вселенского собора, который требует от всех верных на Светлой седмице причащаться каждый день *. (А сейчас часто считается, что на Светлой седмице причащаться вообще нельзя, потому что поста не положено. Это очень странная, совсем нецерковная аргументация.)
Седмица заканчивается на восьмой день, поэтому и существуют послекрещенские «молитвы восьмого дня». Они и означают окончание третьего этапа оглашения, окончание мистагогии. На восьмой день с новопросвещенных снимаются белые одежды и омываются знаки мира, которыми они были отмечены при крещении. «Молитвы восьмого дня» в заключение таинства брака тоже непосредственно связаны с отмеченной нами традицией крещения. Есть еще традиция восьмидневного пребывания в храме новопостриженного монаха - и это происходит из того же корня, все это имеет единый смысл. Или есть еще традиция ежедневного служения новорукоположенного клирика в храме в течение восьми дней. Сейчас ее, правда, превратили в сорокоуст, но, может быть, по требованиям нынешнего времени это тоже неслучайно и по сути вполне сходится с тем, что сделали мы, возродив Светлую седмицу, а позже удлинив ее до семи-восьми недель....
Читать далее
Таинствоводство позволяет ввести новых членов Церкви в сам опыт таинств: таинств веры, таинств жизни и таинств молитвы.
Когда мы в начале 1970-х годов еще только пришли к тому, что катехизация необходима, мы поняли, что многое приходится делать на ощупь и с нуля. Это было неизбежно в те советские времена, когда никакой нужной для этого литературы практически не было. Сейчас ситуация другая, сегодня можно уже хорошо изучить церковную традицию, ибо есть книги, есть хорошая литература. Ее недостаточно, но она есть, и это очень важно. Но еще более важно, что теперь у нас есть живой опыт катехизации во всех ее вариантах и на всех ее этапах.
Вопрос о мистагогии, т. е. о таинствоводстве, возник в практике нашего Преображенского братства не сразу. И здесь мы столкнулись с одним сложным моментом, который находится в определенном напряженном отношении к существовавшей прежде в церкви традиции. Может быть, такое напряжение больше всего и почувствовалось именно в вопросе о том, как проводить третий, заключительный этап оглашения, т. е. мистагогию. Я сейчас не буду рассказывать всю нашу историю, но в этом вопросе нам пришлось пойти на довольно значительные изменения некоторых внешних форм известных святоотеческих парадигм оглашения. Это, пожалуй, единственное существенное изменение, которое, как мы считаем, совершенно необходимо было в наше время сделать.
Когда мы берем в руки классические катехизисы II, III, IV, V веков и тем более позднейшие, мы видим, что третий, мистагогический, этап всегда был очень коротким. Например, у свт. Кирилла Иерусалимского это было всего четыре-пять бесед. То есть он явно проводился в течение одной седмицы. Собственно, так и родилась наша Светлая седмица после Пасхи, в этом главный ее смысл и оправдание. Отсюда и канон VI Вселенского собора, который требует от всех верных на Светлой седмице причащаться каждый день *. (А сейчас часто считается, что на Светлой седмице причащаться вообще нельзя, потому что поста не положено. Это очень странная, совсем нецерковная аргументация.)
Седмица заканчивается на восьмой день, поэтому и существуют послекрещенские «молитвы восьмого дня». Они и означают окончание третьего этапа оглашения, окончание мистагогии. На восьмой день с новопросвещенных снимаются белые одежды и омываются знаки мира, которыми они были отмечены при крещении. «Молитвы восьмого дня» в заключение таинства брака тоже непосредственно связаны с отмеченной нами традицией крещения. Есть еще традиция восьмидневного пребывания в храме новопостриженного монаха - и это происходит из того же корня, все это имеет единый смысл. Или есть еще традиция ежедневного служения новорукоположенного клирика в храме в течение восьми дней. Сейчас ее, правда, превратили в сорокоуст, но, может быть, по требованиям нынешнего времени это тоже неслучайно и по сути вполне сходится с тем, что сделали мы, возродив Светлую седмицу, а позже удлинив ее до семи-восьми недель....
Читать далее