Святитель Феофан Затворник. Слово в среду Страстной седмицы.
СВТ. ФЕОФАН ЗАТВОРНИК
СЛОВО В СРЕДУ СТРАСТНОЙ СЕДМИЦЫ.
На нынешний день приходится, между прочим, вот какое горькое воспоминание: старейшины Иудейские собрались в дом Каиафы и рассуждали о том, как бы схватить хитростию Господа Иисуса и предать Его смерти. В эту пору, никем не прошенный, приходит к ним один из двенадцати, Иуда Искариотский, и говорит: "что ми хощете дати, и аз вам предам Его?" Они дали ему тридесять сребренников. Когда я прочитал сие место Писания, негодованием исполнилась душа моя, и на старейшин, и на Иуду. Куда смотрели эти старейшины, что на себя и на народ навлекли вину и наказание Богоубийства? И как мог решиться на такой поступок Иуда, который всегда так близок был к Господу, и так ясно видел отпечатлевающуюся на Нем полноту Божества? Потом моя мысль перешла к характеру Иудина предательства; и между тем, как я думал об этом, из совести начали возникать одно за другим дела мои собственные, очень похожие на дело Иуды, Чем дальше, тем больше. Тогда, вместо негодования на Иуду, начало возрождаться опасение за себя, и внутренний голос сказал мне: оставь ты Иуду, обратись скорее на себя и озаботься избежать участи его горькой.
С этим же, братие, выхожу и к вам. Я предполагал изобразить пред вами черноту Иудина предательства. А теперь говорю: оставим Иуду. Пересмотрим лучше свои дела, чтоб вычистить из жизни своей все, что носит какую-либо черту характера Иудина, и тем избежать падшей на него кары небесной. Что особенно поразительно в Иуде -- это то, что ведь во время пребывания своего с Господом он был по жизни точь-в-точь то же, что и все Апостолы. С ними ел, пил, ходил, проводил ночи, с ними слышал поучения и видел чудеса Господа, с ними терпел все нужды, ходил даже на проповедь Евангелия, и может быть творил чудеса именем Господа; ни Апостолы, ни другие, никакой от себя особенности в нем не видели. А между тем, под конец, видите, что вышло? Откуда же этот плод? Конечно, изнутри, из души. И вот, видите, внутри души зрело то, чему во все время не было никаких признаков снаружи. Знал ли даже сам Иуда, что у сердца своего он лелеял такую змею, которая сгубит его наконец? По обычаю врага нашего скрывать узы, коими опутывает он грешника, главную страсть всегда закрывает он разными сторонними благовидностями от сознания и даже совести, и только тогда, как рассчитывает на верную погибель человека, выпускает ее - напасть - на него со всею неудержимою яростию. Можно, судя по сему, думать, что Иуда не видел всего безобразия своей страсти и сам себя сознавал не худшим других Апостолов. И пал, как бы не предвидя того.
Имея сие в мысли, братие, обратимся к себе и строгое учиним исследование самых сокровеннейших движений сердца своего, не останавливаясь на своей незазорной внешности. По внешности, посмотрите, чем мы худы? А между тем, кто знает, может быть вокруг сердца увивается такой змей, который готов погубить нас, - и погубит, только представься случай. Припомню вам мысль св. Макария Египетского, который говорит: "не хвались никакими делами и никакими подвигами. Но если ты сошел в самую глубь сердца своего и убил гнездящегося там змея, отравляющего ядом своим все проявления жизни твоей, тогда воздай благодарение Господу. Это разумел он или живущий в нас грех, или главную страсть каждого, в которую преобразуется тот грех. И вот на что паче всего обратите внимание при предлежащем вам самоиспытании и исповеди. Ищите главную свою страсть. Ее обличите, ее выбросьте вон, Не требует от тебя Господь, - говорит другой старец, - поста, когда страдаешь своекорыстием. Дай ему простоту милостынноподаяния. Не требует от тебя Господь знатных и славных дел, когда ты заражен тщеславием. Дай ему смирение и самоуничижение. Так и во всем другом. Господь хочет, чтоб мы ту особенно страсть обличили в себе и победить пообещались, которая нас паче одолевает, и в той особенно добродетели отличались, которая противоположна одолевающей нас страсти. Когда это сделаешь, тогда и все другие добродетели придут в строй и силу, а страсти ослабеют, ибо оне держатся обычно около господствующей нашей страсти. Но обратимся опять к Иуде. Так носил он занозу в сердце своем. Представился случай, страсть закипела. Враг взял его бедного за сию страсть, отуманил его ум и совесть, и повел как слепого, или связанного невольника, сначала на злодеяние, а потом и в пагубу отчаяния. А ведь этого не было бы, если б он Господу открыл свою страсть. Врач душ тотчас бы уврачевал болезнь души его. И Иуда был бы спасен. То же и с нами будет, если не откроем духовному отцу своей страсти. Теперь она притихнет; но после, лишь только случай, сейчас падение. Если же откроемся, сокрушимся, положим намерение не поддаваться, и попросим у Господа помощи на то, тогда верно устоим: ибо болий есть Иже в нас, нежели иже в мире (1 Иоан. 4, 4). Господь благодатию Своею, в час разрешения, убьет страсть И ж положит семя противоположной ей добродетели. И тогда приложи только труд небольшой, и, при помощи Божией, не будешь уже более валяться в страстях безчестия, и открытым лицем начнешь взирать и ко Господу, и ко Святым, и ко всем христианам.
Еще немного времени, и Господь приидет к вам, и сотворит у вас вечерю Себе с вами. Готовьтесь! Выбросьте из сердца все противное Господу, сметите всякую пыль сердечными воздыханиями, отмойте всякое пятно слезами сокрушения, чтоб, вошедши к вам, Господь нашел храмину сердца вашего убрану, постлану, вычищену. Да не будет между вами похожих на Иуду. И Иуда, как и прочие Апостолы, равно слышал: "по двою дню Пасха будет". Но Апостолы подошли ко Господу и говорили: "где хощеши, уготоваем Ти ясти Пасху?" А Иуда что? Пошел и продал Господа. А на вечерю все же таки пришел на ряду с другими. Неужели и между вами завтра будут такие? О, да не будет! Еще есть время. Подите, и всякий по мере сил своих, поусердствуйте достойными явиться принятия Господа в святых Его Тайнах” Сознайтесь, в чем виноваты, поплачьте и скажите: не будем, Господи! Помоги нам устоять в предняя! Это главное, чего хощет Господь. Безпечных же между вами да же будет. Да не будет и таких, кои приступают к Тайнам, как пришлось, без мысли и чувства и без всякой заботы о приготовлении. Особенно же да не будет таких, кои, не отвергшись своей страсти, не только намерения не имеют воздерживаться от дел ея, но тут же нечужды соуслаждения ими и склонения на них. Такой точь-в-точь Иуда: телом на вечере, а сердцем в предательских замыслах. И такому, когда по причащении Христовых Таин будет он лобзать чашу, не скажет ли ему в совести его Господь: лобзанием ли Сына Человеческаго предаеши?
Господь и Спаситель наш, Матерь Божия Пречистая, и все Святые да помогут вам причаститься в оставление грехов и жизнь вечную! Аминь.
31-го марта 1865 г.