То есть инициатива была поощряема в советское время, а отнюдь не сейчас!
Кто бы мог подумать! В годы перестройки пресса писала совсем о другом. О зарегулированных директорах, которые под страхом тюрьмы не могут сделать шаг влево-шаг вправо от инструкций, которые устаревшие, но никем не отмененные (с).
Здесь начало статьи, полностью цитату привожу с бумажного номера:
Идей много, но воплотить их становится все менее возможно. Раньше, в советское время, когда была своя промышленность, мы внедряли многое из того, что придумывали. Например, реакторы (не ядерные, а для химических реакций - прим. блог.). Мы приезжали на завод, объясняли, зачем нужно менять технологию, и, если нам удавалось убедить руководство завода, нам разрешали это делать.
Сегодня у нас почти нет своей промышленности. Все заводы купленные, на них нельзя просто прийти. Это частная территория. С нами никто не станет разговаривать. Там в принципе нельзя ставить новый реактор. Вам продали готовый продукт. Кто отвечать будет, если что-то пойдет не так? А раньше директор отвечал. Он разрешил - он и несет ответственность. Не всегда это было безопасно, но тем не менее это было возможно. И это работало. А теперь нет.
Есть еще одна острая проблема - отсутствие специалистов. Особенно это касается министерств. Там теперь сидят не профессионалы, а менеджеры. Молодые ребята, которые как будто бы умеют считать деньги. Я про это ничего не знаю - как они считают деньги, куда они их девают. Вот было Министерство химической промышленности, и там работали министры и сотрудники, которые по образованию тоже были химики, высокого уровня специалисты. Люди, которые пришли после многолетней работы на заводах. Они понимали промышленность. Теперь ничего подобного нет.
Молодежи у нас в институте мало. И это другая молодежь. Образование тоже рухнуло...
Все те двадцать лет, что я был директором, нас пытались отсюда выселить. Приходили серьезные люди, говорили убедительно. Я занимался тем, что разными способами оттягивал этот вопрос. Вроде отстали...
Меня иногда спрашивают: что делать? Я отвечаю: ничего. Поздно. Никакого повода для оптимизма я не вижу. И это не пессимизм. Это реализм.
Здесь начало статьи, полностью цитату привожу с бумажного номера:
Идей много, но воплотить их становится все менее возможно. Раньше, в советское время, когда была своя промышленность, мы внедряли многое из того, что придумывали. Например, реакторы (не ядерные, а для химических реакций - прим. блог.). Мы приезжали на завод, объясняли, зачем нужно менять технологию, и, если нам удавалось убедить руководство завода, нам разрешали это делать.
Сегодня у нас почти нет своей промышленности. Все заводы купленные, на них нельзя просто прийти. Это частная территория. С нами никто не станет разговаривать. Там в принципе нельзя ставить новый реактор. Вам продали готовый продукт. Кто отвечать будет, если что-то пойдет не так? А раньше директор отвечал. Он разрешил - он и несет ответственность. Не всегда это было безопасно, но тем не менее это было возможно. И это работало. А теперь нет.
Есть еще одна острая проблема - отсутствие специалистов. Особенно это касается министерств. Там теперь сидят не профессионалы, а менеджеры. Молодые ребята, которые как будто бы умеют считать деньги. Я про это ничего не знаю - как они считают деньги, куда они их девают. Вот было Министерство химической промышленности, и там работали министры и сотрудники, которые по образованию тоже были химики, высокого уровня специалисты. Люди, которые пришли после многолетней работы на заводах. Они понимали промышленность. Теперь ничего подобного нет.
Молодежи у нас в институте мало. И это другая молодежь. Образование тоже рухнуло...
Все те двадцать лет, что я был директором, нас пытались отсюда выселить. Приходили серьезные люди, говорили убедительно. Я занимался тем, что разными способами оттягивал этот вопрос. Вроде отстали...
Меня иногда спрашивают: что делать? Я отвечаю: ничего. Поздно. Никакого повода для оптимизма я не вижу. И это не пессимизм. Это реализм.