Социальные движения - следующее "чудо-оружие"
AP Photo/Muhammed Giginyu
Мусульмане-шииты вышли на улицы в знак протеста, требуя освобождение шиитского лидера Ибрагима Закзаки, Кано, Нигерия, 21 декабря 2015 года.
http://www.defenseone.com/ideas/2015/12/social-movements-are-next-big-weapon/124707/?oref=d-channelriver
Майка Уайт, 22.12.2015
Правительства и негосударственные структуры все более разжигают гражданские протесты, чтобы разваливать террористические государства и оказывать влияние на правящие режимы. Могут ли социальные движения заменить обычное оружие?
Эта идея может звучать, как притянутая за уши. Но непреклонный отказ президента Обамы отправлять оккупационные силы для борьбы с Исламским государством в Сирии может быть доказательством того, что старые методы смены режимов оказались устаревшими.
Правительства будут все более и более полагаться на катализацию заразных социальных протестов, чтобы разрушать террористические государства и автократические режимы. Российские военные теоретики были первыми, кто стал открыто обсуждать это изменение в искусстве войны, обвиняя Америку в новаторских методах разжигания вирусных протестов за границей. Выдерживают ли критику эти обвинения, или нет, войны в форме общественных движений вполне могут быть трендом будущего.
В прошлом году министры обороны и высокопоставленные военные чиновники от ряда не тянущих на демократические государств, включая Белоруссию, Иран, Египет, Мьянму, Вьетнам, Сирию, Объединенные Арабские Эмираты и Китай, собрались в богатом отеле постройки сталинской эры в Москве, чтобы обсудить серьезную угрозу, существующую для их правительств. Третья ежегодная Московская конференция по международной безопасности (MCIS) была организована российским Министерством обороны. В отличие от предыдущих лет, ни один офицер или официальный представитель государства-члена НАТО, не участвовал в этом двухдневном событии.
Причина бросающегося в глаза отсутствия представителей НАТО стала очевидной во время вступительной речи министра обороны России, генерала армии Шойгу. Он объявил, что точкой внимания собравшихся будет "проблема так называемых "цветных революций", влияющих на глобальную безопасность".
Указывая на социальные протесты, которые раскачивали мир с 2011 до 2014 годов, от "Арабской Весны" до украинской революциии Евромайдана и "Оккупай централ" Гонконга, Шойгу утверждал, что западные державы развертывают общественные движения как технологию, созданную "по всем правилам искусства войны" для свержения недружественных им правительств.
Утверждения Шойгу содержат в себе предвидения будущего. Подобные обвинения в конструировании протестов уже выдвигались (и различным образом опровергались) в прошлом против ряда неправительственных организаций, вроде "Фонда открытого общества" Джорджа Сороса, "Института Альберта Эйнштейна" Джина Шарпа, и находящегося в Сербии Центра прикладных ненасильственных акций и стратегий (CANVAS). В отличие от прошлых времен сегодня утверждается, что вооруженные силы ряда государств могли перейти к созданию, обучению и развертыванию гражданских активистов, пытаясь создать подрывные общественные движения.
Поворот к ведению войн в форме общественных движений мог быть стратегическим ответом на бесполезность прямой конфронтации или обычной войны против крупных вооруженных сил и государств с ядерным оружием. Как объясняет один ученый из Центра стратегических и международных исследований, российские вооруженные силы теперь рассматривают общественные движения как "новый американский и европейский подход к войне, с фокусом на создание революций дестабилизации в других государствах, такой подход отвечает интересам безопасности, требует незначительных затрат и приводит к минимальным жертвам".
Идея, что как бы разрозненные общественные движения, вовлекающие в свои ряды миллионы людей во всем мире, могли быть "построены" или, как выразился один российский генерал, "организованы и направляемы", чтобы влиять на геополитику, вероятно, вызовет уныние у многих их участников. Большинство протестующих переживают восстания как естественные явления. Однако вместо порыва игнорировать или опровергать обвинения Министерства обороны России, для активистов стало было более мудрым шагом понимание значения "отливки" общественных движений как новой формы войны, и влияния, которое это изменение окажет на следующее поколение протестов.
В конце концов, мы можем предположить то, что однажды сформулировал философ Жак Эллюль: "Обвинение … ясно выражает намерение обвинителя". Другими словами, обвинения со стороны России могут вскрывать ее собственные намерения по "производству" общественных движений в Америке и остальном мире.
Если это так, то это могло бы объяснить преувеличенное внимание, оказанное "Раша тудэй", финансируемым правительством телеканалом, освещению "Оккупай Уолл-стрит". Вниманию, зашедшему далеко, вплоть до организации интервью Джулиана Асанжа со знаменитыми "оккупантами" от Нью-Йорка до Лондона.
Так хорошо ли это или плохо для социальной справедливости? Помещение общественных движений в контекст военной науки содержит в себе две опасности (и возможности) для активистов во всем мире.
Первая опасность состоит в том, что авторитарные общества будут использовать в качестве оправдания расправы с внутренним инакомыслием военной силой то, что протесты - это форма войны.
Впрочем, и демократические, и репрессивные режимы уже одинаково отвечают на протесты, как на форму ведения войны под личиной общественного движения. Например, есть свидетельства применения знаменитых "звуковых пушек", часто используемых в районах боевых действий, для разгона "оккупантов" Уолл-стрит в парке Зуккотти в 2011 году, и протестующих Фергюсона в 2014-м. Активисты, понимающие, а не отрицающие произошедшие изменения в интерпретации властями своих действий, будут лучше подготовлены к развитию эффективных контрстратегий.
Вторая опасность заключается в том, что репрессивные общества могут пытаться создавать социальные движения для негативного воздействия на демократические структуры.
Каждая новая изобретенная форма протеста представляет собою в конечном счету палку о двух концах. Джихадисты используют хэштеги, чтобы распространять экстремизм. Антииммигрантские движения в Германии заимствуют лозунг "Мы - люди", под которым была разрушена Берлинская стена, выдвигая негативную повестку дня. Безлидерские организации вроде Black Lives Matter в любой момент могут оказаться подмяты под себя реакционными силами.
Не может не вызывать беспокойства рассмотрение того, как репрессивные власти могут использовать ненасильственную тактику народного протеста. Но даже это лучше обычной разрушительной войны, полагающейся только на грубую силу.
К счастью, война руками общественных движений содержит в себе и повод для подлинного оптимизма. Любое правительство, которое попытается зажечь общественные движения за границей, и подавлять протесты дома, ждет неприятный сюрприз. В нашем гиперсвязанном мире революционные события сродни цунами, достигающему любого берега. У движений есть тенденция выходить из-под контроля своих создателей, распространяться через любые границы, демократическими мерами отклоняться от курса, диктуемого теми, кто заказывает нужный себе результат.
В конечном счете, влияние общественных движений и их грядущее заимствование вооруженными силами как метода социальных изменений, дает мне надежду на то, что это конец войны, какой мы ее все знаем. И это может стать началом планетарного восстания за демократию, о которой мечтают люди. Революция в любом месте приближает нас на шаг к всеобщей революции. Таким образом, любые репрессивные правительства, принимающие решение создавать общественные движения за границей, роют свои собственные могилы.
Примечание переводчика.
Поскольку в тексте было упомянуто цунами, то считаю уместным добавить:
В монографии авторского коллектива под руководством Сергея Кургиняна рассматриваются, в историческом контексте и с привлечением широкого фактологического материала, социально-экономические, политические и концептуально-проектные основания беспрецедентной волны «революционных эксцессов» 2011 года в Северной Африке и на Ближнем Востоке.
Анализируются внутренние и внешние конфликтные процессы и другие неявные «пружины», определившие возникновение указанных «революционных эксцессов». А также возможные сценарии развития этих эксцессов как в отношении страновых и региональных перспектив, так и с точки зрения их влияния на будущее глобальное мироустройство.