Сбросим Пушкина с Парохода современности (римейк)
Дорогие друзья! Прежде всего, извиняюсь, что долго не отвечал на комментарии. Слишком большой объём работы на меня нахлынул, было не до ЖЖ. Но теперь в ближайшие пару часов обязательно отвечу и добавлю в список друзей показавшиеся мне интересными журналы из тех, что зафрендили меня за эти дни.
А пока, чтобы вам не было скучно, -- одна из моих давних статеек. Она публиковалась в сборнике "Пролога", выходившем в "Вагриусе", позднее печаталась в "Литературной России". В целом вещь несколько провокационная, очень шуточная. Но, по большому счёту, всё по делу, и я готов к серьёзной дискуссии на тему.
Максим Свириденков
СБРОСИМ ПУШКИНА С ПАРОХОДА СОВРЕМЕННОСТИ (РИМЕЙК)
Нигилистические экзерсисы
Сегодня в моде - перепевы различных старых песен. Римейки, проще говоря. Решил и я отметиться в жанре. Но сложилось так, что с голосом певческим у меня нелады: в лучшем случае, Диброву подпою, когда тот вокалирует про ром и пепси-колу. А недавно вдруг под руку мне подвернулся манифест футуристов - та самая знаменитая "Пощечина общественному вкусу", призывавшая "сбросить Пушкина, Достоевского, Толстого… с Парохода современности". Тут и мне захотелось проехаться по классикам, то бишь забацать эдакий римейк манифеста футуристов. Тем более что вначале это представлялось не особо сложным (оказалось - не совсем так, моральные усилия потребовались сильнее, чем я ожидал). Да еще одна знакомая московская литераторша обратила мое внимание: дескать, у Толстого в "Войне и мире" маленькая княгиня едва ли не пять лет беременная ходит. Решил проверить. Бегло пролистал толстовский роман (а не перечитывать же такую махину!) - и вообще не нашел про эту княгиню ни строки. Пришлось поверить литераторше на слово и, с сожалением оторвавшись от романов, обратиться к стихам. И все пошло по плану!
Пушкин:
"Я помню чудное мгновенье…"
Сразу по прочтении стихотворения так и подмывает в слове "чудное" ударение поставить на второй слог. Одно сравнение возлюбленной с "гением чистой красоты" чего стоит. Мало того, что образ "прихватизирован" у Жуковского, так еще и звучит странновато. Попробуйте-ка себе представить этого "чисто красивого" гения! Увы, в русском языке слово "гений" все-таки (что бы там ни говорили феминистки) - мужского рода. Конечно, можно вспомнить "крошку-гения" Земфиру - однако сомневаюсь, что "чуднОе мгновенье…" Пушкин посвятил именной ей; у Пушкина и так Земфир хватало.
Дальше еще интересней:
"…звучал мне долго голос нежный…"
Не хочу показаться дурно воспитанным (при всем пристрастии к пощечинам общественному вкусу), но если человек слышит голоса из ниоткуда… в общем, вы меня поняли.
Столь же успешно можно препарировать ЛЮБОЕ стихотворение Пушкина. Однако, думаю, стоит ограничиться этим, как самым известным, ибо кто любит Пушкина - тот его любит, несмотря ни на чьи "наезды". А кто прочитал за двухминутный перерыв между футболом и телесериалом первые строки пяти случайно попавшихся на глаза стихотворений (да что там, я и сам из таких), тот, безусловно, не поймет и капли величия гения чистой поэтичности Александра Сергеевича.
После Пушкина сразу тянет вспомнить Лермонтова. Ясное дело - "Смерь поэта". Изумительнейшее по своим перлам стихотворение!
"…увял торжественный венок…"
Перевожу на русский и человеческий: умер - Пушкин.
Вопрос: что было бы, воскресни Пушкин и узнай, как его обозвал Михал Юрьич?
Варианты ответов:
А) Так офигел, что сразу умер бы снова.
В) Вызвал бы Лермонтова на дуэль, тем самым предоставив последнему возможность сравняться с Дантесом.
С) Зацвел бы розами, шипами или лаврами, как и подобает венку.
Наверное, Лермонтов склонятся к варианту "С".
Кстати, о Дантесе. Михал Юрьич пишет о нем:
"…не мог понять в сей миг кровавый,
на что он руку подымал…"
И сразу же продолжает:
"…И он убит - и взят могилой…"
Кто убит, господа?! Неужели - Дантес? Ах да, речь идет уже о Пушкине. Однако даже человек, имеющий представление о подробностях конфликта 1837-го, явно сделает из стихотворения вывод, что слова "...и он убит..." относятся к Дантесу. В смысле, видимо, они оба друг друга ухлопали.
А ведь так просто можно было бы избежать двусмысленности: "Поэт убит и взят могилой…"
Ох, правильно сказал Лермонтов в одном своем раннем стихотворении: "Я - или бог - или никто!" При этом "никто" у него рифмуется со словом "кто". Шикарнее можно срифмовать только "ботинки" и "полуботинки". Впрочем, тавтологическая рифма - вещь примитивная, но не наказуемая, да и что классикам такие мелочи. У них есть проблемы поважнее:
"…Любить… но кого же?… на время - не стоит труда,
А вечно любить невозможно…"
Здорово иронизировал по этому поводу Маяковский:
"…Под копны волос проникнет ли удар?
Мысль
одна под волосища вложена:
"Причесываться? Зачем же?!
На время не стоит труда,
а вечно
причесанным быть
невозможно"…"
Хотя и сам Владимир Владимирович хорош. Даже если не брать в расчет его "советскую муру" (как он сам называл определенный период своего творчества), а обратиться к ранним стихотворениям.
"Я и Наполеон". Здесь Маяковский сравнивает себя с великим полководцем:
"…Он раз к чуме приблизился троном,
смелостью смерть поправ, -
я каждый день иду к зачумленным,
по тысячам русских Яфф!
Он раз, не дрогнув, стал под пули
и славится столетий сто, -
а я прошел в одном лишь июле
тысячу Аркольских мостов!.."
Очень хотелось бы знать, где конкретно товарищ Маяковский так серьезно рисковал своей головой. Если только сложная личная жизнь довела поэта до плачевного состояния. О личной жизни Вл. Вл. - даже в анекдотах сказано.
Идет Маяковский с супругами Брик. В обнимку с обоими (как я уже сказал, сложной была личная жизнь у поэта). Видят: лужа. А в луже - мордой - пьяный лежит. Брики:
- Володя, продемонстрируй нам свое поэтическое мастерство!
- Пожалуйста, - соглашается Маяковский, становится в позу и начинает декламировать:
- На нашем жизненном пути
Лежит бездыханное тело…
-…а вам, козлы, какое дело?
Могли и молча бы пройти! - отвечает пьяный, подняв из лужи буйну голову.
Маяковский - Брикам:
-Лиля, Ося, пойдемте-ка отсюда - это Есенин!
О Есенине - отдельно.
Скажем, свою "Белую березу" (это стихотворение все знают, даже я в школе учил) он своровал у Фета. Не верите?
Фет:
"Печальная береза
У моего окна,
Прихотью мороза
Разубрана она.
Как гроздья винограда,
Ветвей концы висят, -
И радостен для взгляда
Весь траурный наряд.
Люблю игру денницы
Я замечать на ней,
И жаль мне, если птицы
Стряхнут красу ветвей ."
А теперь еще раз вспомните есенинское: "Белая береза под моим окном…" . Оценили?! Но ладно Фет, он к тому времени уже умер. А сколько Есенин воровал у современников - Блока, Клюева, Белого…
Хотя и сами обокраденные вели себя, что называется, прикольно. Фет писал: "Я пришел к тебе с приветом…". А остальные, как мы помним, в той или другой форме сбрасывали Пушкина с парохода.
И в этот момент мне самому зазвучал "голос нежный":
- А кто идет за "Клинским"? Сегодня - самый заедающий классиков!
Одним словом, извините, - я побежал.