Джеймс Фрай "Как написать гениальный роман-2"
Пост написан по заказу pryanik Конечно, книга, о которой сегодня расскажу, мало даёт информации для блогера. Но там есть разборы отдельных книг. Может, что-то понравится или вдохновит на отдельные посты.
Продолжаю разбирать подборку книг, которые отобрала для занятий с ребятами из литкружка.
Книга Джеймса Фрая «Как написать гениальный роман-2», как ясно из названия, продолжение, то есть вторая в серии. Первую мне обнаружить не удалось тогда, когда я делала свою подборку, а сейчас не хочется.
Уже предисловие интригует, поскольку с некоторыми его постулатами мне довелось столкнуться при общении с «состоявшимися» литераторами. Итак, как автор характеризует свою книгу:
Она предназначена тем, кто уже знаком с основами писательского мастерства и жаждет узнать больше. Эта книга рассказывает, как сделать персонажи не только живыми, но и запоминающимися, как заставить читателя глубже сопереживать героям и отождествлять себя с ними. Вы узнаете, как сделать повествование более напряженным и захватывающим, как заключать договор с читателем и придерживаться его условий, как избежать семи роковых ошибок, которые совершают писатели, и, самое главное, как писать страстно и увлеченно.
В этой книге, в отличие от пособий для начинающих, нет мнимых правил, которые якобы являются каноном. Большинство книг о технике писательского мастерства написано преподавателями, которые убеждены, что начинающему писателю не справиться с разными формами повествования, из этого представления они выводят <непреложное> правило: «Нельзя менять форму повествования на протяжении одного эпизода». Порой они считают, что их ученики слишком велеречивы, а их произведения чересчур нравоучительны, и вводят еще одно правило: «Автор должен оставаться невидимым». Неопытные авторы, которые еще не умеют выбирать тон повествования, соответствующий материалу, то и дело слышат: «Рассказ от первого лица накладывает больше ограничений, чем от третьего, но он вносит интимную ноту, поэтому если вы хотите сделать повествование более задушевным, лучше выбрать первое лицо».
Подобные наставления и псевдоправила полный вздор, и следовать им - все равно, что пытаться стать олимпийским чемпионом по плаванию, привязав к ноге якорь.
Я как-то рассказывала о том, почему нельзя сделать подделку картин - её легко распознают. Над создателем копий довлеет представление о художнике, как о гении, а гении идеальны. А вот и нет. Все гении только потому стали таковыми, что нарушили те или иные правила. Между тем, каждый, кто пытается написать копию картин, старается «исправить» эти «косяки», ибо - читайте выше: «гений идеален».
Точно также в литературе. Почитайте, что писали о великих писателях их современники - они места на месте не оставляли от того, что сейчас считается достоинством известных романов.
Далее в книге - ряд примеров того, как писатели или кинематографисты добиваются своего. Первый совет автора - узнать, чего ждёт читатель. И сам же подсказывает - читатель ждёт того, чтобы его «перенесли в другой мир», а именно - в «мир грёз».
Чтобы создать мир грез, чрезвычайно важно расположить читателя к своим персонажам, а не создав мира грез, вы не сможете написать гениальный роман.
Понятие «симпатия» часто толкуется превратно. Авторы, пишущие о литературном творчестве, выдумали псевдоправило, которое гласит, что персонаж, который вызывает симпатию читателя, должен представлять собой нечто выдающееся, заслуживающее восхищения. Это полная ерунда. Большинство читателей чувствуют глубокое расположение к таким персонажам, как Молль Фландерс из одноименного романа Дефо, Феджину из «Приключений Оливера Твиста» Диккенса и одноногому Джону Сильверу из «Острова сокровищ»; Стивенсона. В этих персонажах нет ничего выдающегося. Молль Фландерс - лгунья, воровка и двумужница, Феджин совращает малолетних, а одноногий Джон Сильвер - разбойник и плут.
… чтобы завоевать расположение читателя, заставьте его сострадать персонажу. Так, с Жаном Вальжаном из романа Виктора Гюго «Отверженные» читатель знакомится на постоялом дворе, куда тот, измученный долгой дорогой, заходит перекусить. Хотя у этого человека есть деньги, все гонят его прочь. Он умирает с голоду. Читатель не может не пожалеть беднягу, какое бы страшное преступление тот ни совершил.
Сострадание связывает читателя и героев книги эмоциональными узами. Так читатель оказывается в мире грез и начинает отождествлять себя с персонажем.
Отождествление часто путают с состраданием. Сострадание означает, что читатель сочувствует персонажу, оказавшемуся в трудном положении. Он может сострадать отъявленному мерзавцу, которого вот-вот вздернут на виселицу. Но это не значит, что он отождествляет себя с этим персонажем, Отождествление имеет место, когда читатель не только жалеет героя, попавшего в передрягу, но и солидарен с его целями и стремлениями и всей Душой желает, чтобы тот добился своего.
• В романе «Челюсти» читателю близка цель Броди - уничтожить акулу.
• В романе «Кэрри» читатель поддерживает страстное желание главной героини отправиться на выпускной бал наперекор деспотичной матери.
• В романе «Гордость и предубеждение» читатель одобряет желание Элизабет найти свою любовь и выйти замуж.
Прекрасно, скажете вы, но что, если я пишу об отпетом негодяе? Как заставить читателя отождествить себя с ним? Легко.
Допустим, ваш персонаж сидит в тюрьме. Он страдает от жестокого обращения, его бьют охранники, над ним издеваются сокамерники, с ним порвала семья. даже если он провинился не меньше Каина, читатель будет ему сострадать, а значит, симпатизировать. Но будет ли он отождествлять себя с таким персонажем?
Пусть цель вашего героя - сбежать из тюрьмы. Это не значит, что читатель непременно одобрит эту цель, ведь возможно, персонаж - жестокий убийца. Читатель, которому хочется, чтобы герой остался в тюрьме, отождествляет себя с прокурорами, судьями, присяжными и охранниками, которые хотят, чтобы преступник сидел за решеткой. Однако не исключено, что читатель будет солидарен с заключенным, если тот стремится исправиться и возместить причиненный ущерб, Поставьте перед своим персонажем благородную цель, и читатель окажется на его стороне, каким бы чудовищем тот ни был в прошлом.
Вот, вроде бы Джеймс Фрай пишет банальные вещи. А получается, как у Мольера в «Мещанине во дворянстве», когда Журден вдруг узнаёт, что всю жизнь говорит прозой. Радость-то какая! Оказывается, вс ё так просто!
Подсмеиваюсь, конечно. Когда пишешь постоянно, все эти находки забываются, и ты делаешь это уже «на автомате». Ищешь мотивы, придумываешь своим персонажам какие-то обиды, врагов. Потому что подспудно ты понимаешь, что если писать о человеке без изъяна и без конфликта, то он никому будет не интересен.
Как же завоевать симпатию читателя, заставить его сопереживать персонажам и отождествлять себя с ними? Как добиться, чтобы книга захватила его целиком? Ответ: создать внутренний конфликт.
Внутренний конфликт - это буря, которая бушует в душе персонажей: сомнения, дурные предчувствия, чувство вины, угрызения совести. Если читатель симпатизирует персонажу, отождествляет себя с ним и сопереживает ему, он восприимчив к сомнениям, опасениям и чувству вины, терзающим героя, и готов участвовать в принятии его решений. Обычно это решения нравственного характера, которые имеют весьма серьезные последствия. На карту почти всегда ставятся честь и самоуважение героя.
Когда читатель вместе с персонажем испытывает нравственные муки и делает выбор, он переносится в воображаемый мир.
Отсылаю к прошлогодней записи с лекцией Андрея Рубанова. Там прекрасно о внутренних конфликтах рассказано.
…если хочешь держать читателя в напряжении, нужно, чтобы вопрос повествования какое-то время оставался неразрешенным.
Вопрос повествования - это средство, позволяющее поддерживать любопытство читателя. Обычно вопрос повествования не сформулирован в форме вопроса. Чаще это утверждение, которое требует дальнейшего разъяснения, проблема, которую нужно решить, предчувствие кризиса и т. п.
Вот как можно поставить такой вопрос в начале повествования:
• Далеко за полночь ректор услышал громкий стук в дверь. (Вопрос: кто и зачем стучится в дверь в столь поздний час?)
• Первое, что сказала себе Гарриет, познакомившись с Джорджем: «Отец будет категорически против этого парня». (Вопросы: Понравится ли Гарриет Джорджу? Почему отец будет против? Что произойдет, когда отец Гарриет познакомится с Джорджем? Нравится ли Джордж Гарриет или ей хочется поизводить отца?)
• Линас познакомился с будущей мачехой в сочельник. (Вопрос: понравятся ли они друг другу?)
• Генри не верил в привидения. (Вопрос: не ждет ли его встреча с привидением?)
Ну, что сказать на это? В принципе, правильно. Если ты имеешь дело с, так называемым, «талантливым читателем» - человеком, который вдумывается в каждую фразу. Таких, приблизительно 50 на 50. Остальные просто не заметят вопроса в таких «обыденных» фразах.
Следующее условие, которое необходимо, чтобы вызвать волнение читателя, симпатичный персонаж должен оказаться в опасной ситуации. Речь не обязательно идет о физической опасности. Неодобрение со стороны окружающих часто имеет куда более серьезные последствия. С тревогой ожидая неприятностей, которые угрожают симпатичному герою, читатель должен помнить и про такие беды.
Это относится не только к началу произведения. На протяжении всего повествования читатель должен беспокоиться, что с героем вот-вот случится нечто скверное.
В прошлом году писала про это, когда рассказывала о дилогии Дмитрия Русса «Кадет» - «Лейтенант». Там постоянное напряжение. Если герои не рубятся, то они ругаются. Если они не ругаются, то копаются в трофеях и так бурно радуются, что мочи нет. Результат - книга прослушана «на ура», но потом от неё надо отдыхать несколько недель. Настолько выматывает постоянный «треш». Когда-то читала, что по правилам (тем самым, которые советует нарушать Джеймс Фрай) сцены должны чередоваться - то есть читателю надо давать передышку. И от себя скажу - чем «берут» книги о войне? Там бои чередуются с привалами, есть юмористические сцены. Именно после юмористической сцены особенно страшно читать про гибель весельчака, а после описания жестокой битвы юмор - на вес золота. Ещё советуют не завершать книгу победой в битве (ну, или в производственном конфликте), дать ещё одну сцену под завязку, где рассказать, что было после.
Дин Кунц в работе «Как написать бестселлер» (1981) пишет: «Девяносто девять из ста начинающих писателей совершают одну и ту же серьезную ошибку: они забывают о том, что на первых же страницах романа герой должен оказаться в беде».
Чтобы ваш персонаж попал в беду, нужно, чтобы ему угрожала опасность. Если симпатичному персонажу угрожает опасность, вы заставите читателя испытывать волнение и страх за него. И тогда вам остается лишь поджечь бикфордов шнур.
Не знаю, как вам, что-то мне после этого совета Дина Кунца (он, кстати, пишет про маньяков часто) и Джеймса Фрая расхотелось писать гениальные романы :)
А, вообще, конечно, стоит почитать эту книгу для общего развития. Там куча идей. Может, что-то себе подберёте. Я, правда, себя поймала на том, что к каждой идее, которую Фрай называет, я могу подобрать произведение, то есть уже про это читала.