О другом.
Несмотря на то, что читатели ждут от меня поста на совершенно другую тему, а я, каюсь, расслабилась и манкирую, эхо самого громкого ЖЖ-скандала последних недель докатилось и до меня.
Я, разумеется, об обвинениях в "педофилии" и всем, что это повлекло за собой. ЖЖ-сообщество и прилежащие к нему круги раскололись на два лагеря - одни горячо убеждены, что Рустем Адагамов просто не мог быть виновен в подобных действиях, и все происходящее - провокация, рука Кремля, происки нашистов, словом, фальсификация, направленная на то, чтобы очернить и дисквалифицировать члена Координационного Совета оппозиции и самого популярного блогера Рунета. Другие же, среди которых попадаются и хорошо знакомые мне люди, считают поведение Адагамова в ответ на обвинения подозрительным и предлагают компетентным органам разобраться, а самому Адагамову - доказать, что не верблюд. И знаете, что самое смешное? Оба по-совему правы, ибо обе позиции нацелены ни на что иное, как на сохранение собственного психологического комфорта в связи с происшедшим.
Обвинения в преступлениях против детей - всегда самые "горячие", вызывающие самый сильный эмоциональный отклик. Это почти беспроигрышный ход, если нужно вызвать общественную реакцию повышенной интенсивности, на блогосленге - бурление говн. Именно поэтому обвинения такого рода уже много столетий используются в разного рода политических играх, дабы утихомирить противника. Один из самых ранних примеров такого рода относится к ордену тамплиеров. Эта средневековая духовно-рыцарская корпорация возникла в Палестине в 1119 году и первоначально ставила своей целью защиту паломников, путешествующих к святым местам, в Иерусалим и достигла особенного богатства и полноты власти, утвердившись во Франции. После поражения под Аккой в Палестине орден потерял свое могущество, поскольку поток верующих, совершавших паломничество к гробу Господню, резко иссяк. Тамплиеры утратили былой авторитет, и в 1305 году орден был обвинен в распространении ереси - главным образом, в связи с церковынм "переделом власти". Любопытно отметить, что сверх того им вменялись в вину сексуальные преступления, в частности, мужеложество, растление мальчиков и девочек, а также совершение сатанинских ритуалов. Орден был расформирован, а многие его члены сожжены на кострах инквизиции. Другой классический пример такого рода относится к европейским евреям. В Средние века считалось, что евреи крадут христианских детей, чтобы принести их в жертву своему богу. Многие люди даже не подозревают, что их "врожденный", бессознательный антисемитизм растет именно из этого убеждения, которое сохранили в страшных байках, рассказываемых на деревенских посиделках, и передали детям и внукам, их предки из какой-нибудь Пскопской губернии.
Поэтому можно допустить, что все, рассказанное бывшей женой Адагамова - не просто бред психически больной женщины, как пишут иногда, а хорошо организованная провокация, подстава. Неважно, что будет происходить дальше, как отреагирует Другой - от осадка, возникающего при знакомстве с этой инфлрмацией, не отмыться уже никогда. Люди, занимающие эту позицию, сораняют свой психологический комфорт. им не нужно пересматривать свое отношение к человеку, которому они симпатизируют или которым восхищаются. Им не нужно никак перерабатывать новую информацию об этом человеке, достаточно просто сказать: "Не верю!". Защитный механизм отрицания - штука примитивная и инфантильная, но ведь работает.
Что касается второй позиции, то она была, есть, и всегда останется наиболее популярной. Тебя обвинили, облили грязью, заподозрили в чем-то крайне неблаговидном? Ну, если ты невиновен, так докажи! Презумпция виновности невероятно популярна, поскольку это очень психологически комфортная позиция. Заняв ее, я автоматически оказываюсь "сверху", оказываюсь правым - относительно неправого Адагамова. Меня-то в подобном никто не обвинял. Пока. Более того, моя позиция дает мне силу, власть, возможность управлять жертвой ситуации, говорить ей - так поди же, попляши, докажи мне, что это не так! Моя позиция делает неважными мои мелкие грехи, мелкие преступления. Я шлепаю свего ребенка? Так топовые блогеры-то вон чего с детьми делают! Мало того, что я оказываюсь "сверху", у меня еще появляется и возможность оправдания, в первую очередь перед самим собой, перед свобственным Сверх-Я, собственных неблаговидных поступков. Ибо когда другие вон чего, мухлевать с налогами/парковаться как мудак/приворовывать в супермаркете уже не так стыдно. Все делают это, я хотя бы детей не трогаю.
Нельзя не отметить, что увлеченнее всего поборники презумпции виновности преследуют тех, кто волею случая, ценой собственного труда или благодаря везению, что называется, высоко залетел. Богатых, успешных, знаменитых. Оно и понятно - это самое лучшее объяснение, почему же мой замечательный блог, полный премилых котиков и результатов тестов "Какой вы эльф?" никак не наберет такое количество читателей, как у Другого. Я всегда это подозревал, это неспроста. У самых запущенных персонажей далее в ход идут теории заговора разной степени тяжести - в зависимости от глубины патологии, я полагаю. Мол, честным блогерам/менеджерам/колхозникам не дают паблисити/новых проектов/сеять коноплю, потому что все захватили эти. Негры. Еврем. Велосипедисты. Продажные блогеры. Выбери свой вариант.
И два слова о сути самой ситуации, ибо она затрагивает меня профессионально - свою исследовательскую практику более пятнадцати лет назад я начинала именно с изучения последствий сексуального насилия в семье. Отечественных источников тогда практически не было писали и говорили об этом мало, один только покойный Игорь Семенович Кон писал и говорил то, что я хочу сейчас повторить - неоднозначно все очень в этих самых инцестуозных делах, нет там, чаще всего, привычного нам противопоставления Жертвы - невинного ребенка, Красной Шапочки, гуляющей по лесу, и Преследователя -хищного грубого Волка с прокуренной пастью. Кстати, есть гипотеза, что сказка Шарля Перро написана именно в назидание маленьким девочкам, дабы снизить риск стать жертвой сексуального насилия, отправляясь в одиночку в незнакомое безлюдное место.
Рассмотрим неоднозначность номер раз. Для начала, в ситуации инцеста не два фигуранта, как принято думать, а три. Жертва-ребенок, Сексуальный агрессор, которым, согласно статистике, чаще всего выступает отец или отчим, иногда - близкий друг семьи или родственник, и Мать. Представьте себе на минуту семью, в которой сексуальное злоупотребление ребенком длится годами. Задумайтесь, что происходит в семье, где между ребенком и одним родителем есть сексуальная связь, а другой родитель - мать - этого совершенно не замечает? Годами? Женщины, которые измену "на стороне" вычисляют по изменению выражения глаз и интонаций в смсках?
Разгадка этой загадки очень простая: бессознательно мать всегда знает. Она всегда знает, и выбирает "не знать". Причиной тому может быть психическое расстройство - например, клиническая депрессия, делающая мать эмоционально и сексуально недоступной, а может и наличие у матери приоритетов в другом месте - излишняя погруженность в работу, карьеру, роман вне семьи, другие дети, полностью поглощающме ее время и силы. Поэтому к женщине, столь резво обвиняющей Адагамова в педофилии в известном видео, у меня был бы ряд вопросов. Чем ты-то занималась все это время, милая? Куда смотрела? Если знала - была соучастницей преступления, и не тебе кидать камни. А если "не знала" - то что за отношения у тебя с твоей дочерью, коль скоро та не решилась обратиться к тебе за помощью?
Мне знакомо несколько семей, в которых отец семейства, не всегда биологический, совершал сексуальные пассы разной степени тяжести в адрес старших детей. Матери этих семейств всегда были "где-то". Не обязательно физически. Они были недоступны ни как женщины, ни как матери. Более того, чаще всего, это были так называемые "сильные женщины", осуществляющие тотальный контроль за всем в семье, ведающие заработком, распределением финансов, досугом.
Неоднозначность номер два - фигура насильника. Обычно нам видится похотливый, психически нездоровый маньяк с капающей слюной или, не дай Бог, еще чем-нибудь. Страшный серый волк из детской сказки. Педофил. А вот фигу. Педофилы составляют самый малый процент статистики сексуальных покушений на детей. Как писал Игорь Кон, "Большинство совратителей - не педофилы, а обычные мужчины с нормальной психикой, женатые и имеющие детей. Отцы и отчимы, совращающие и насилующие собственных детей, к чужим детям, как правило, не пристают. По своему характеру это слабые, неуверенные в себе мужчины, которым трудно чувствовать себя на равных со взрослыми женщинами, даже с собственной женой. Ребенок привлекает их не столько своей сексуальной незрелостью и половой незавершенностью, сколько беззащитностью, - он зависит от взрослого, перед ним не стыдно показаться сексуально слабым и неумелым и даже проявить садистские наклонности, которых не потерпит жена. При этом срабатывают не только и не столько личностные, сколько ситуативные факторы. С сексуальными маньяками-убийцами у этих людей очень мало общего.".
Вот и еще один паззл сложился. Сексуально и эмоционально "глухая" мать, слабый, неуверенный в себе отец, у которого духу не хватит искать себе другую женщину илди уйти из семьи вовсе, обращает свои взоры на доступного и безопасного для собственной самоооценки ребенка или подростка. Подтврждая определение Кона, скажу, что известные мне инцестуозные отцы именно таковы - покорные, мягкие, забитые, "на поводу" у вечно занятой и крепко стоящей обеими ногами на земле жены. Представить их вместе в постели трудно - даже в позиции "женщина сверху", все-таки секс штука древняя, архетипическая, и отойти от стандарта, в рамках которого женщина "отдает", представляя собой начало пассивное и принимающее, а мужчина "берет", активно и даже агессивно, сложно. Особенно сложно, глядя на женщину в такой семье - у нее на забалуешь, и за предложение поучаствовать в играх для взрослых с атрибутами, позволяющими слабому мужчине символически обрести силу, можно и без сладкого остаться.
И самая главная неоднозначность - это фигура жертвы, ребенка. На Красной Шапочке шапка горит. Покойный Кон был на моей памяти первым в России, кто заговорил об этом. О том, что отношение ребенка к происходящему не всегда однозначно негативное, а роль ребенка в разивтии инцестуозной ситуации не всегда однозначно пассивная. "На самом деле некоторые рано развившиеся дети сами провоцируют и поощряют взрослых к сексуальным контактам, инициируя приятные им эротические игры, добиваясь соответствующих прикосновений и ласк.", - писал И.С. Кон в одной из своих статей на эту тему. "Иногда это делается бессознательно, а иногда, особенно подростками, и вполне сознательно, поскольку это дает им неограниченную власть над старшими. Слово "совращение" не всегда правильно описывает характер таких взаимоотношений. Достаточно вспомнить набоковскую Лолиту. Известный американский композитор-гомосексуал Нед Рорем вспоминает, что подростком он долго искал мужчину, которому мог бы отдаться: "Меня никогда не совращали взрослые, это я подростком совращал их, в качестве воспламеняющего предмета. Ко мне рано пришло свойственное каждому ребенку ощущение себя эротическим объектом. Но меня никогда не арестовывали за совращение взрослых".
Важно понимать, что субъективные реакции детей на сексуальный контакт со взрослым также неоднозначны. По данным известных опросов, 52 % американских студентов восприняли этот опыт отрицательно, 18 % нейтрально и 30 % положительно. Реакция зависит прежде всего от возрастной разницы между ребенком и взрослым, от общего характера взаимоотношений между ними и от конкретной ситуации контакта. Грубое насилие и причинение боли вызывают у ребенка страх и отвращение, тогда как эротическая игра, мастурбация, ласковые прикосновения к половым органам часто воспринимаются положительно. И это неудивительно, вспомним: эмоционально недоступная, отсутствующая, "мертвая" мать создает у ребенка колоссальный дефицит любви, тепла, внимания, ласки. Вспомним и тот факт, что человеку для нормальногог функционирования необходимо восемь объятий в день. Элементарный тактильный голод, обсепечиваемый, сознательно ("не хочу баловать", "не надо приучать к рукам", "ты уже большая"), по недоумию, или бессознательно, из-за трудностей во взаимоотношениях с собственным телом (если мать не любит свое тело, переживает его как некрасивое, непривлекательное, то вероятность, что она будет тактильно активна со своими детьми, значительно ниже, чем если тело воспринимается адекватно и позитивно) - достаточная причина, чтобы толкнуть ребенка в объятия другого взрослого, готового это тактильное внимание давать, пусть и в неприемлемой с точки зрения действующего УК форме.
Другая проблема - установление фактов сексуального злоупотребления является сложнейшей психодиагностической, сексологической и юридической проблемой. Изначально, с легкой руки отцов-основателей психоанализа, сообщения детей о том, что их сексуально использовали в семье однозначно считались проявлениями Эдипова комплекса, фактически - ситуацией, когда ребенок "выдает желаемое за действительное". Такая ситуация сохранялась до 80-х гг. прошлого столетия, когда в американской, а позже и в европейской сексологии возобладала тенденция "Ребенок всегда прав". Последствиями этой тенденции стали десятки раздутых бездоказательных процессов над якобы "сексуальными насильниками" над детьми. В июне 1997 г. суд в Майнце оправдал всех обвиняемых по самому громкому в истории Германии, продолжавшемуся три года, процессу, в ходе которого 24 мужчины обвинялись в совращении 16 шести-восьмилетних детей. "Несомненно, все эти дети - жертвы, - заключил председатель суда. - Они жертвы этого процесса и тех, кто его затеял". Громкий скандал разразился в 1998 г. в США. В 1984 г. три члена семьи Амиролт (мать, сын и дочь) были осуждены за сексуальное совращение группы доверенных им детей. Хотя виновными себя они не признали, верховный суд штата дважды отказал в пересмотре дела. Вайолет Амиролт (мать) успела умереть в тюрьме, прокурор же, который вел скандальное дело, сделал на нем блестящую карьеру и сейчас добивается избрания губернатором штата Массачусетс. Но как только за дело взялся непредубежденный судья, выяснилось, что обвинения бездоказательны.
Когда стало ясно, что устанавливать факты сексуальных домогательств просто на оснований показаний ребенка чрезвычайно опасно из-за полной недостоверности результатов, была сделана попытка исправить положение, введя в практику опроса детей "непрямые" методы, в частности, опросы с прменением анатомически подробных кукол. Предполагалось, что дети, склонные отвечать "да" на любой прямой вопрос взрослого, в том числе, "трогал ли тебя дядя здесь", будут более дискретны при невербальном контакте с такими куклами. Идея завоевала большую популярность и... провалилась. В однои из экспериментов доктор осматривал маленьких детей, не касаясь их половых органов, в одной комнате, но когда тут же в другой детей просили показать на кукле, трогали ли доктор их половые органы, 38% детей ответили "да". Представьте себе - это 38 из 100 готовых судебных процессов по обвинению в сексуальном злоупотреблении, не имеющими под собой никаких оснований.
Последняя, но чрезвычайно значимая неоднозначность, о которой я хочу упомянуть - юридическая.
Российское законодательство охраняет сексуальную неприкосновенность ребенка. По статьям 131 и 132 Уголовного кодекса РФ, любые акты сексуального насилия в отношении несовершеннолетних наказываются значительно строже, чем если речь идет о взрослом (от четырех до десяти лет лишения свободы в отношении заведомо несовершеннолетнего и от восьми до пятнадцати лет в отношении лица, не достигшего 14 лет). Статья 134 УК устанавливает легальный возраст начала половой жизни; половое сношение и иные действия сексуального характера лицом, достигшим 18-летнего возраста, с лицом, заведомо не достигшим 14 лет, уголовно наказуемы. Карается также совершение развратных действий без применения насилия в отношении лиц, заведомо не достигших 14 лет (ст. 135), вовлечение несовершеннолетних в проституцию, совершение сексуальных действий, а также действий, связанных с изготовлением материалов или предметов порнографического характера. Так говорит закон. Юридическая практика остается, как и во многих других случаях, совершенно иным делом.
Одни юристы считают "развратными действиями" в отношении несовершеннолетних только такие действия, которые направлены на удовлетворение полового влечения лица, их совершившего, то-есть необходимым условием наступления уголовной ответственности является наличие реализованного умысла. Другие же подводят под эту категорию любые "поступки интеллектуального характера (циничные беседы на сексуальные темы, демонстрация порнографических предметов и т.д.), способные возбуждать сексуальное любопытство" и вызывающие "моральное развращение потерпевших несовершеннолетних". Но какие именно беседы признать "циничными" и как объективно установить факт "морального развращения"? Под такие формулировки можно подвести все, что угодно, вплоть до учебников анатомии и физиологии. Что и происходит, достаточно вспомнить судебные иски неких "возмущенных граждан" к различным изданиям, освещающим вопросы пола для подростков, случившиеся совсем недавно. Еще в 1997 году был грандиозный скандал в связи с сексологическим опросником для школьников, разраьотанным В.В. Червяковым - уже тогда особо активные депутаты Госдумы пытались заставить прокуратуру вобудить уголовное дело против автора. Кон рассказывал в кулуарах, помню, что дело развалилось, прокуратура вынесла частное определение в адрес автора, и на том все увяло.
Что это означает? Что исход подобных уголовных дел, фактически, целиком и полностью зависит от текущей идеологической обстановки и от прецедента. В 80-90 в США истерия по поводу инцестов и злоупотерблений детьми была повальной. Примерно такая ситуация, с поправкой на конфесионные и политические статьи, наблюдается сейчас и в России. Про дело о кошачьем хвосте все, конечно, помнят. Раздутое, бессмысленное, бездоказательно - но фигурант сидит. Это и есть прецедент, в рамках которого придется отдуваться Другому, ВНЕ зависимости от того, насколько он виноват.
Я никоим образом не оправдываю взрослых, которые, не в силах иначе решить собственные психологические и семейные проблемы, проникают ночью в детскую спальню. Уж коли ты совершеннолетний - изволь в ситуации сексуальной депривации руки и прочие части тела в отношении детей держать при себе. Однако я против того, чтобы рассматривать ситуация с подобными обвинениями в одной-единственной плоскости: "На фонарь!". Обвинить просто. Оправдаться, даже если невиновен, или виновен не только ты - почти невозможно. И тут создается такая почва для злоупотреблений, что никакому педофилу не снилось - в масштабах государственных. Создается еще одна форма контроля над людьми. И как неоднократно отмечалось, жертвой этого контроля может стать любой из нас. Вдруг кому-то, не совсем психически здоровому, сексуально несчастливому или просто завистливому, покажется, что вы задержали ладонь на плече своей дочери на минуту дольше, чем полагается. Не говорите потом, что вас не предупредили.
Я, разумеется, об обвинениях в "педофилии" и всем, что это повлекло за собой. ЖЖ-сообщество и прилежащие к нему круги раскололись на два лагеря - одни горячо убеждены, что Рустем Адагамов просто не мог быть виновен в подобных действиях, и все происходящее - провокация, рука Кремля, происки нашистов, словом, фальсификация, направленная на то, чтобы очернить и дисквалифицировать члена Координационного Совета оппозиции и самого популярного блогера Рунета. Другие же, среди которых попадаются и хорошо знакомые мне люди, считают поведение Адагамова в ответ на обвинения подозрительным и предлагают компетентным органам разобраться, а самому Адагамову - доказать, что не верблюд. И знаете, что самое смешное? Оба по-совему правы, ибо обе позиции нацелены ни на что иное, как на сохранение собственного психологического комфорта в связи с происшедшим.
Обвинения в преступлениях против детей - всегда самые "горячие", вызывающие самый сильный эмоциональный отклик. Это почти беспроигрышный ход, если нужно вызвать общественную реакцию повышенной интенсивности, на блогосленге - бурление говн. Именно поэтому обвинения такого рода уже много столетий используются в разного рода политических играх, дабы утихомирить противника. Один из самых ранних примеров такого рода относится к ордену тамплиеров. Эта средневековая духовно-рыцарская корпорация возникла в Палестине в 1119 году и первоначально ставила своей целью защиту паломников, путешествующих к святым местам, в Иерусалим и достигла особенного богатства и полноты власти, утвердившись во Франции. После поражения под Аккой в Палестине орден потерял свое могущество, поскольку поток верующих, совершавших паломничество к гробу Господню, резко иссяк. Тамплиеры утратили былой авторитет, и в 1305 году орден был обвинен в распространении ереси - главным образом, в связи с церковынм "переделом власти". Любопытно отметить, что сверх того им вменялись в вину сексуальные преступления, в частности, мужеложество, растление мальчиков и девочек, а также совершение сатанинских ритуалов. Орден был расформирован, а многие его члены сожжены на кострах инквизиции. Другой классический пример такого рода относится к европейским евреям. В Средние века считалось, что евреи крадут христианских детей, чтобы принести их в жертву своему богу. Многие люди даже не подозревают, что их "врожденный", бессознательный антисемитизм растет именно из этого убеждения, которое сохранили в страшных байках, рассказываемых на деревенских посиделках, и передали детям и внукам, их предки из какой-нибудь Пскопской губернии.
Поэтому можно допустить, что все, рассказанное бывшей женой Адагамова - не просто бред психически больной женщины, как пишут иногда, а хорошо организованная провокация, подстава. Неважно, что будет происходить дальше, как отреагирует Другой - от осадка, возникающего при знакомстве с этой инфлрмацией, не отмыться уже никогда. Люди, занимающие эту позицию, сораняют свой психологический комфорт. им не нужно пересматривать свое отношение к человеку, которому они симпатизируют или которым восхищаются. Им не нужно никак перерабатывать новую информацию об этом человеке, достаточно просто сказать: "Не верю!". Защитный механизм отрицания - штука примитивная и инфантильная, но ведь работает.
Что касается второй позиции, то она была, есть, и всегда останется наиболее популярной. Тебя обвинили, облили грязью, заподозрили в чем-то крайне неблаговидном? Ну, если ты невиновен, так докажи! Презумпция виновности невероятно популярна, поскольку это очень психологически комфортная позиция. Заняв ее, я автоматически оказываюсь "сверху", оказываюсь правым - относительно неправого Адагамова. Меня-то в подобном никто не обвинял. Пока. Более того, моя позиция дает мне силу, власть, возможность управлять жертвой ситуации, говорить ей - так поди же, попляши, докажи мне, что это не так! Моя позиция делает неважными мои мелкие грехи, мелкие преступления. Я шлепаю свего ребенка? Так топовые блогеры-то вон чего с детьми делают! Мало того, что я оказываюсь "сверху", у меня еще появляется и возможность оправдания, в первую очередь перед самим собой, перед свобственным Сверх-Я, собственных неблаговидных поступков. Ибо когда другие вон чего, мухлевать с налогами/парковаться как мудак/приворовывать в супермаркете уже не так стыдно. Все делают это, я хотя бы детей не трогаю.
Нельзя не отметить, что увлеченнее всего поборники презумпции виновности преследуют тех, кто волею случая, ценой собственного труда или благодаря везению, что называется, высоко залетел. Богатых, успешных, знаменитых. Оно и понятно - это самое лучшее объяснение, почему же мой замечательный блог, полный премилых котиков и результатов тестов "Какой вы эльф?" никак не наберет такое количество читателей, как у Другого. Я всегда это подозревал, это неспроста. У самых запущенных персонажей далее в ход идут теории заговора разной степени тяжести - в зависимости от глубины патологии, я полагаю. Мол, честным блогерам/менеджерам/колхозникам не дают паблисити/новых проектов/сеять коноплю, потому что все захватили эти. Негры. Еврем. Велосипедисты. Продажные блогеры. Выбери свой вариант.
И два слова о сути самой ситуации, ибо она затрагивает меня профессионально - свою исследовательскую практику более пятнадцати лет назад я начинала именно с изучения последствий сексуального насилия в семье. Отечественных источников тогда практически не было писали и говорили об этом мало, один только покойный Игорь Семенович Кон писал и говорил то, что я хочу сейчас повторить - неоднозначно все очень в этих самых инцестуозных делах, нет там, чаще всего, привычного нам противопоставления Жертвы - невинного ребенка, Красной Шапочки, гуляющей по лесу, и Преследователя -хищного грубого Волка с прокуренной пастью. Кстати, есть гипотеза, что сказка Шарля Перро написана именно в назидание маленьким девочкам, дабы снизить риск стать жертвой сексуального насилия, отправляясь в одиночку в незнакомое безлюдное место.
Рассмотрим неоднозначность номер раз. Для начала, в ситуации инцеста не два фигуранта, как принято думать, а три. Жертва-ребенок, Сексуальный агрессор, которым, согласно статистике, чаще всего выступает отец или отчим, иногда - близкий друг семьи или родственник, и Мать. Представьте себе на минуту семью, в которой сексуальное злоупотребление ребенком длится годами. Задумайтесь, что происходит в семье, где между ребенком и одним родителем есть сексуальная связь, а другой родитель - мать - этого совершенно не замечает? Годами? Женщины, которые измену "на стороне" вычисляют по изменению выражения глаз и интонаций в смсках?
Разгадка этой загадки очень простая: бессознательно мать всегда знает. Она всегда знает, и выбирает "не знать". Причиной тому может быть психическое расстройство - например, клиническая депрессия, делающая мать эмоционально и сексуально недоступной, а может и наличие у матери приоритетов в другом месте - излишняя погруженность в работу, карьеру, роман вне семьи, другие дети, полностью поглощающме ее время и силы. Поэтому к женщине, столь резво обвиняющей Адагамова в педофилии в известном видео, у меня был бы ряд вопросов. Чем ты-то занималась все это время, милая? Куда смотрела? Если знала - была соучастницей преступления, и не тебе кидать камни. А если "не знала" - то что за отношения у тебя с твоей дочерью, коль скоро та не решилась обратиться к тебе за помощью?
Мне знакомо несколько семей, в которых отец семейства, не всегда биологический, совершал сексуальные пассы разной степени тяжести в адрес старших детей. Матери этих семейств всегда были "где-то". Не обязательно физически. Они были недоступны ни как женщины, ни как матери. Более того, чаще всего, это были так называемые "сильные женщины", осуществляющие тотальный контроль за всем в семье, ведающие заработком, распределением финансов, досугом.
Неоднозначность номер два - фигура насильника. Обычно нам видится похотливый, психически нездоровый маньяк с капающей слюной или, не дай Бог, еще чем-нибудь. Страшный серый волк из детской сказки. Педофил. А вот фигу. Педофилы составляют самый малый процент статистики сексуальных покушений на детей. Как писал Игорь Кон, "Большинство совратителей - не педофилы, а обычные мужчины с нормальной психикой, женатые и имеющие детей. Отцы и отчимы, совращающие и насилующие собственных детей, к чужим детям, как правило, не пристают. По своему характеру это слабые, неуверенные в себе мужчины, которым трудно чувствовать себя на равных со взрослыми женщинами, даже с собственной женой. Ребенок привлекает их не столько своей сексуальной незрелостью и половой незавершенностью, сколько беззащитностью, - он зависит от взрослого, перед ним не стыдно показаться сексуально слабым и неумелым и даже проявить садистские наклонности, которых не потерпит жена. При этом срабатывают не только и не столько личностные, сколько ситуативные факторы. С сексуальными маньяками-убийцами у этих людей очень мало общего.".
Вот и еще один паззл сложился. Сексуально и эмоционально "глухая" мать, слабый, неуверенный в себе отец, у которого духу не хватит искать себе другую женщину илди уйти из семьи вовсе, обращает свои взоры на доступного и безопасного для собственной самоооценки ребенка или подростка. Подтврждая определение Кона, скажу, что известные мне инцестуозные отцы именно таковы - покорные, мягкие, забитые, "на поводу" у вечно занятой и крепко стоящей обеими ногами на земле жены. Представить их вместе в постели трудно - даже в позиции "женщина сверху", все-таки секс штука древняя, архетипическая, и отойти от стандарта, в рамках которого женщина "отдает", представляя собой начало пассивное и принимающее, а мужчина "берет", активно и даже агессивно, сложно. Особенно сложно, глядя на женщину в такой семье - у нее на забалуешь, и за предложение поучаствовать в играх для взрослых с атрибутами, позволяющими слабому мужчине символически обрести силу, можно и без сладкого остаться.
И самая главная неоднозначность - это фигура жертвы, ребенка. На Красной Шапочке шапка горит. Покойный Кон был на моей памяти первым в России, кто заговорил об этом. О том, что отношение ребенка к происходящему не всегда однозначно негативное, а роль ребенка в разивтии инцестуозной ситуации не всегда однозначно пассивная. "На самом деле некоторые рано развившиеся дети сами провоцируют и поощряют взрослых к сексуальным контактам, инициируя приятные им эротические игры, добиваясь соответствующих прикосновений и ласк.", - писал И.С. Кон в одной из своих статей на эту тему. "Иногда это делается бессознательно, а иногда, особенно подростками, и вполне сознательно, поскольку это дает им неограниченную власть над старшими. Слово "совращение" не всегда правильно описывает характер таких взаимоотношений. Достаточно вспомнить набоковскую Лолиту. Известный американский композитор-гомосексуал Нед Рорем вспоминает, что подростком он долго искал мужчину, которому мог бы отдаться: "Меня никогда не совращали взрослые, это я подростком совращал их, в качестве воспламеняющего предмета. Ко мне рано пришло свойственное каждому ребенку ощущение себя эротическим объектом. Но меня никогда не арестовывали за совращение взрослых".
Важно понимать, что субъективные реакции детей на сексуальный контакт со взрослым также неоднозначны. По данным известных опросов, 52 % американских студентов восприняли этот опыт отрицательно, 18 % нейтрально и 30 % положительно. Реакция зависит прежде всего от возрастной разницы между ребенком и взрослым, от общего характера взаимоотношений между ними и от конкретной ситуации контакта. Грубое насилие и причинение боли вызывают у ребенка страх и отвращение, тогда как эротическая игра, мастурбация, ласковые прикосновения к половым органам часто воспринимаются положительно. И это неудивительно, вспомним: эмоционально недоступная, отсутствующая, "мертвая" мать создает у ребенка колоссальный дефицит любви, тепла, внимания, ласки. Вспомним и тот факт, что человеку для нормальногог функционирования необходимо восемь объятий в день. Элементарный тактильный голод, обсепечиваемый, сознательно ("не хочу баловать", "не надо приучать к рукам", "ты уже большая"), по недоумию, или бессознательно, из-за трудностей во взаимоотношениях с собственным телом (если мать не любит свое тело, переживает его как некрасивое, непривлекательное, то вероятность, что она будет тактильно активна со своими детьми, значительно ниже, чем если тело воспринимается адекватно и позитивно) - достаточная причина, чтобы толкнуть ребенка в объятия другого взрослого, готового это тактильное внимание давать, пусть и в неприемлемой с точки зрения действующего УК форме.
Другая проблема - установление фактов сексуального злоупотребления является сложнейшей психодиагностической, сексологической и юридической проблемой. Изначально, с легкой руки отцов-основателей психоанализа, сообщения детей о том, что их сексуально использовали в семье однозначно считались проявлениями Эдипова комплекса, фактически - ситуацией, когда ребенок "выдает желаемое за действительное". Такая ситуация сохранялась до 80-х гг. прошлого столетия, когда в американской, а позже и в европейской сексологии возобладала тенденция "Ребенок всегда прав". Последствиями этой тенденции стали десятки раздутых бездоказательных процессов над якобы "сексуальными насильниками" над детьми. В июне 1997 г. суд в Майнце оправдал всех обвиняемых по самому громкому в истории Германии, продолжавшемуся три года, процессу, в ходе которого 24 мужчины обвинялись в совращении 16 шести-восьмилетних детей. "Несомненно, все эти дети - жертвы, - заключил председатель суда. - Они жертвы этого процесса и тех, кто его затеял". Громкий скандал разразился в 1998 г. в США. В 1984 г. три члена семьи Амиролт (мать, сын и дочь) были осуждены за сексуальное совращение группы доверенных им детей. Хотя виновными себя они не признали, верховный суд штата дважды отказал в пересмотре дела. Вайолет Амиролт (мать) успела умереть в тюрьме, прокурор же, который вел скандальное дело, сделал на нем блестящую карьеру и сейчас добивается избрания губернатором штата Массачусетс. Но как только за дело взялся непредубежденный судья, выяснилось, что обвинения бездоказательны.
Когда стало ясно, что устанавливать факты сексуальных домогательств просто на оснований показаний ребенка чрезвычайно опасно из-за полной недостоверности результатов, была сделана попытка исправить положение, введя в практику опроса детей "непрямые" методы, в частности, опросы с прменением анатомически подробных кукол. Предполагалось, что дети, склонные отвечать "да" на любой прямой вопрос взрослого, в том числе, "трогал ли тебя дядя здесь", будут более дискретны при невербальном контакте с такими куклами. Идея завоевала большую популярность и... провалилась. В однои из экспериментов доктор осматривал маленьких детей, не касаясь их половых органов, в одной комнате, но когда тут же в другой детей просили показать на кукле, трогали ли доктор их половые органы, 38% детей ответили "да". Представьте себе - это 38 из 100 готовых судебных процессов по обвинению в сексуальном злоупотреблении, не имеющими под собой никаких оснований.
Последняя, но чрезвычайно значимая неоднозначность, о которой я хочу упомянуть - юридическая.
Российское законодательство охраняет сексуальную неприкосновенность ребенка. По статьям 131 и 132 Уголовного кодекса РФ, любые акты сексуального насилия в отношении несовершеннолетних наказываются значительно строже, чем если речь идет о взрослом (от четырех до десяти лет лишения свободы в отношении заведомо несовершеннолетнего и от восьми до пятнадцати лет в отношении лица, не достигшего 14 лет). Статья 134 УК устанавливает легальный возраст начала половой жизни; половое сношение и иные действия сексуального характера лицом, достигшим 18-летнего возраста, с лицом, заведомо не достигшим 14 лет, уголовно наказуемы. Карается также совершение развратных действий без применения насилия в отношении лиц, заведомо не достигших 14 лет (ст. 135), вовлечение несовершеннолетних в проституцию, совершение сексуальных действий, а также действий, связанных с изготовлением материалов или предметов порнографического характера. Так говорит закон. Юридическая практика остается, как и во многих других случаях, совершенно иным делом.
Одни юристы считают "развратными действиями" в отношении несовершеннолетних только такие действия, которые направлены на удовлетворение полового влечения лица, их совершившего, то-есть необходимым условием наступления уголовной ответственности является наличие реализованного умысла. Другие же подводят под эту категорию любые "поступки интеллектуального характера (циничные беседы на сексуальные темы, демонстрация порнографических предметов и т.д.), способные возбуждать сексуальное любопытство" и вызывающие "моральное развращение потерпевших несовершеннолетних". Но какие именно беседы признать "циничными" и как объективно установить факт "морального развращения"? Под такие формулировки можно подвести все, что угодно, вплоть до учебников анатомии и физиологии. Что и происходит, достаточно вспомнить судебные иски неких "возмущенных граждан" к различным изданиям, освещающим вопросы пола для подростков, случившиеся совсем недавно. Еще в 1997 году был грандиозный скандал в связи с сексологическим опросником для школьников, разраьотанным В.В. Червяковым - уже тогда особо активные депутаты Госдумы пытались заставить прокуратуру вобудить уголовное дело против автора. Кон рассказывал в кулуарах, помню, что дело развалилось, прокуратура вынесла частное определение в адрес автора, и на том все увяло.
Что это означает? Что исход подобных уголовных дел, фактически, целиком и полностью зависит от текущей идеологической обстановки и от прецедента. В 80-90 в США истерия по поводу инцестов и злоупотерблений детьми была повальной. Примерно такая ситуация, с поправкой на конфесионные и политические статьи, наблюдается сейчас и в России. Про дело о кошачьем хвосте все, конечно, помнят. Раздутое, бессмысленное, бездоказательно - но фигурант сидит. Это и есть прецедент, в рамках которого придется отдуваться Другому, ВНЕ зависимости от того, насколько он виноват.
Я никоим образом не оправдываю взрослых, которые, не в силах иначе решить собственные психологические и семейные проблемы, проникают ночью в детскую спальню. Уж коли ты совершеннолетний - изволь в ситуации сексуальной депривации руки и прочие части тела в отношении детей держать при себе. Однако я против того, чтобы рассматривать ситуация с подобными обвинениями в одной-единственной плоскости: "На фонарь!". Обвинить просто. Оправдаться, даже если невиновен, или виновен не только ты - почти невозможно. И тут создается такая почва для злоупотреблений, что никакому педофилу не снилось - в масштабах государственных. Создается еще одна форма контроля над людьми. И как неоднократно отмечалось, жертвой этого контроля может стать любой из нас. Вдруг кому-то, не совсем психически здоровому, сексуально несчастливому или просто завистливому, покажется, что вы задержали ладонь на плече своей дочери на минуту дольше, чем полагается. Не говорите потом, что вас не предупредили.