Субботним утром
Ну что ж, Господа, я уже немного освоилась на своем новом (просто мегапотрясном, самом крутом, которое только можно придумать - примеч. для моей начальницы Сары Равильевны) рабочем месте, и теперь мне даже позволено с позволения ее высокопреосвященства сидеть на стуле и даже - что уж совсем оказалось приятной неожиданностью, так как такая честь выпадает не каждому - мне позволено резать бумажки, чтобы наклеивать их на крема и каталоги. Понимаете, чувствую, что никто лучше меня не сделал бы эту работу, что я для нее создана, я это сразу ощутила, как только заканчивала дорезать 687-ю бумажку, мои израненные ножницами руки практически умоляли дать еще бумажек, поэтому я клятвенно им пообещала не уходить с работы, пока не выполню годовой план по резке листов (или пока руки не превратятся в кровавое месиво). Я уже вижу, как рыдает, читая эти признания, моя самая любимая начальница (слезы текут по загорелому от солярия лицу, она осознает глубину своего морального падения от такой заданной мне работы и степень моего кретинизма, раз я пишу такой идиотизм)), но я не приму прибавку к зарплате, нет-нет, даже не умоляй меня, « мы же ГОРДЫЕ ЛАБОРАНТЫ »… В общем, настроение как в песне команды КВН «Мегаполис» (поется со счастливой улыбкой, выражается неподдельный восторг, это же самый замечательный период в жизни): « Хорошооооо быть рабоооом в этом мире антиииичном, месяцами не есть, и не спаааааать до заааариииии….»
Я даже не упоминаю о том, каких сил мне стоит добираться до работы (таких, что даже Ломоносов со своими истертыми ногами молился бы о спасении моей души за страдания при жизни). Я уж не говорю о мучениях, которые устраивают нам современные офисы- мучения, которые в средние века устроили бы инквизиторы, будь они чуток покровожадней (их же хватило лишь на четвертование, сожжение и растягивание туловища - тоже мне, пытка, этим сейчас довольствуется каждый работник нынешнего века после окончания рабочего дня). Чего только стоит обеденный перерыв, ожидание которого приносит боль, сравнимую разве что с болью предыдущего дня, когда ты ждал обеденный перерыв. Или бег с препятствиями на остановку после работы, когда внезапно себя чувствуешь Ди Каприо или Уинслет, которые ломились с тонущего Титаника вместе с крысами (но даже тут можно «утешить» себя тем, что они хотя бы за час до этого неистовствовали в запотевшей машине, а не сидели на жопе возле кулера с водой)
Правда, иногда так начинаешь любить свою работу, что готов просить у боженьки (который, вероятно, сидит возле кулера и пьет гадкий растворимый кофе из одноразового стаканчика) о малюсеньком армаггеддончике, таком, чтобы уж кто-кто, а Брюс Виллис точно не спас планету от верной гибели.
Заходил мужик, который всучивает постоянно какие-то бумажки об аренде. Типаж людей на подобной работе всем абсолютно понятен: юмора ноль, лысина или серые мышиные волосы, а этот мужик еще жутко улыбался, и я до сих пор размышляю: извращенец он или сразу маньяк из подполья, выходящий в чулках и помаде ночью на охоту… Днем, очевидно, он охотится только на арендаторов и бедных администраторов, которые должны расплачиваться пошатнувшимся здоровьем из-за его улыбок, снящихся потом в страшных кошмарах.