Домработница Настя Соболева
В 30-х гг прошлого века, до войны,, во многих городских семьях были домработницы. Даже в тех, где они не особенно были нужны. И совсем не в богатых семьях. Думаю, что в значительной мере объяснялось это тем, что очень много женщин и девушек бежали в города, спасаясь от репрессии и обнищания во время коллективизации Что уж говорить о том, что в такой семье, как наша, кремлевская, домработница была обязательно
. Сколько я себя помню, у нас жила старая няня Анна Петровна, вынянчившая старшего брата Валю. У нее была своя комната, в которой стоял пузатый комод, из которого она доставал а чистые носовые платки и раздавала их нам, троим детям. По-моему, это была ее единственная обязанность, а та жила она у нас, как говорила мама, «на покое» Анна Петровна всегда была одета одинаково: длинное серое сатиновое платье и большой белый фартук с красным крестом на груди - во время первой мировой войны она была сестрой милосердия. Семьи у нее не было, только в г Любим под Ярославлем жил брат. К нему она уехала доживать грустную старость, когда арестовали наших родителей.
А когда мне было лет пять или шесть, у нас появилась домработница Настя Соболева. Помню свою первую встречу с ней. Она крепко зажала меня меж колен и спросила: «Будешь слушаться?» Не помню, что я ответила,но вопрос этот больше никогда и не поднимался: Настя отлично понимала, когда можно ждать и требовать послушания, а когда это значения не имеет.
. До нас она жила в семье крупного военачальника Шиловского. Ее хозяйкой была Елена Сергеевна, в те годы ставшая женой М.А. Булгакова. У Шиловских было двое детей - серьезный и положительный Женя и младший, неженка, легкомысленный Сережа. Когда Елена Сергеевна разошлась с мужем, Женя остался с отцом, а Сережу она взяла с собой в свой новый дом. А Настя, вся в слезах, покинула прежнего глубоко чтимого хозяина и перебралась к нам. Женя с Сережей приходили к нам пару раз повидаться с ней, она их нежно любила и ставила нам в пример по самым разным поводам: за столом сидят спокойно, утираются салфеткой.. Лет 25 спустя Маша Алигер, которую потом вырастила Настя, говорила мне, что и я стала персонажем ее детства: теперь Настя ставила ей в пример меня
. Высоеого роста, крепкр сбитая, рыжая, вся в веснушках, . Настя была родом из Лебедяни.,Ее рязанская речь была очень яркой,;Ее словечки «займатьс»я(вместо заниматься), «чуток», ласковое ругательство «змей» вошли в наш быт, и даже папа, помнится, говорил «кругалем»! вместо «кругом». Настя была нелегким человеком с властным и капризным характером, часто ссорилась с мамой, но и любила ее очень, отца почитала и боялась, в глаза называла чаще всего "хозяин", а за глаза - "Сам". "Сам пришел голодный", - сообщала она маме. Очень любила она меня.
После ареста наших родителей полгода до нашего отъезда в детский дом Настя прожила у нас, не беря никакой платы Всё держалось на ней,, все важные хозяйственные решения принимала Настя. Она проводила нас в детдом и, дважды приезжала к нам в Шую, где мы жили в детдоме, жила там по неделе в гостинице, привозила гостинцы, помогала, как могла, старалась приласкать. Это она там, в Шуе, сообщила мне необходимые девочке 13-ти лет сведения, которые не успела передать мама
. ,. Пото по просьбе Елены Сергеевны Настя поступила к Булгаковым, и в дневниковых записях Елены Сергеевны я прочитала, что теперь, когда Настя с ней, у нее спокойно на душе..Но Настя недолго прожила у Булгаковых, невзлюбила Михаила Афанасьевича, огорчалась, что он любит пиво, дома ходит в пижаме.
Во время войны она переселилась к Маргарите Алигер, вырастила двух ее дочерей, тяжело пережила смерть своего любимого воспитанника Жени Шиловского, а потом и Тани Алигер. Последние десять лет она провела на покое, на даче Алигер в Мичуринце. Я приезжала к ней туда, с горечью вспоминали мы прежние времена. Впрочем, у Алигер ей было хорошо, Маргарита Иосифовна говорила мне, что и над ней Настя взяла большую силу и командовала вовсю. Но за всю бытовую сторону жизни и за детей мржно было быть абсолютно спокойной. А мне Настя говорила, что очень любила мою маму, но Маргарита Иосифовна - просто ангел небесный.
Насте нелегко было: .у нее жили собака, кошка и коза. Но это была ее последняя семья
Там, в Мичуринце на даче Настя умерла в 1981 или1982 году.
. Сколько я себя помню, у нас жила старая няня Анна Петровна, вынянчившая старшего брата Валю. У нее была своя комната, в которой стоял пузатый комод, из которого она доставал а чистые носовые платки и раздавала их нам, троим детям. По-моему, это была ее единственная обязанность, а та жила она у нас, как говорила мама, «на покое» Анна Петровна всегда была одета одинаково: длинное серое сатиновое платье и большой белый фартук с красным крестом на груди - во время первой мировой войны она была сестрой милосердия. Семьи у нее не было, только в г Любим под Ярославлем жил брат. К нему она уехала доживать грустную старость, когда арестовали наших родителей.
А когда мне было лет пять или шесть, у нас появилась домработница Настя Соболева. Помню свою первую встречу с ней. Она крепко зажала меня меж колен и спросила: «Будешь слушаться?» Не помню, что я ответила,но вопрос этот больше никогда и не поднимался: Настя отлично понимала, когда можно ждать и требовать послушания, а когда это значения не имеет.
. До нас она жила в семье крупного военачальника Шиловского. Ее хозяйкой была Елена Сергеевна, в те годы ставшая женой М.А. Булгакова. У Шиловских было двое детей - серьезный и положительный Женя и младший, неженка, легкомысленный Сережа. Когда Елена Сергеевна разошлась с мужем, Женя остался с отцом, а Сережу она взяла с собой в свой новый дом. А Настя, вся в слезах, покинула прежнего глубоко чтимого хозяина и перебралась к нам. Женя с Сережей приходили к нам пару раз повидаться с ней, она их нежно любила и ставила нам в пример по самым разным поводам: за столом сидят спокойно, утираются салфеткой.. Лет 25 спустя Маша Алигер, которую потом вырастила Настя, говорила мне, что и я стала персонажем ее детства: теперь Настя ставила ей в пример меня
. Высоеого роста, крепкр сбитая, рыжая, вся в веснушках, . Настя была родом из Лебедяни.,Ее рязанская речь была очень яркой,;Ее словечки «займатьс»я(вместо заниматься), «чуток», ласковое ругательство «змей» вошли в наш быт, и даже папа, помнится, говорил «кругалем»! вместо «кругом». Настя была нелегким человеком с властным и капризным характером, часто ссорилась с мамой, но и любила ее очень, отца почитала и боялась, в глаза называла чаще всего "хозяин", а за глаза - "Сам". "Сам пришел голодный", - сообщала она маме. Очень любила она меня.
После ареста наших родителей полгода до нашего отъезда в детский дом Настя прожила у нас, не беря никакой платы Всё держалось на ней,, все важные хозяйственные решения принимала Настя. Она проводила нас в детдом и, дважды приезжала к нам в Шую, где мы жили в детдоме, жила там по неделе в гостинице, привозила гостинцы, помогала, как могла, старалась приласкать. Это она там, в Шуе, сообщила мне необходимые девочке 13-ти лет сведения, которые не успела передать мама
. ,. Пото по просьбе Елены Сергеевны Настя поступила к Булгаковым, и в дневниковых записях Елены Сергеевны я прочитала, что теперь, когда Настя с ней, у нее спокойно на душе..Но Настя недолго прожила у Булгаковых, невзлюбила Михаила Афанасьевича, огорчалась, что он любит пиво, дома ходит в пижаме.
Во время войны она переселилась к Маргарите Алигер, вырастила двух ее дочерей, тяжело пережила смерть своего любимого воспитанника Жени Шиловского, а потом и Тани Алигер. Последние десять лет она провела на покое, на даче Алигер в Мичуринце. Я приезжала к ней туда, с горечью вспоминали мы прежние времена. Впрочем, у Алигер ей было хорошо, Маргарита Иосифовна говорила мне, что и над ней Настя взяла большую силу и командовала вовсю. Но за всю бытовую сторону жизни и за детей мржно было быть абсолютно спокойной. А мне Настя говорила, что очень любила мою маму, но Маргарита Иосифовна - просто ангел небесный.
Насте нелегко было: .у нее жили собака, кошка и коза. Но это была ее последняя семья
Там, в Мичуринце на даче Настя умерла в 1981 или1982 году.