26 апреля - День реабилитации Кубанского казачества. Право на продолжение своей истории
На фото: Семья Адаменко из станицы Советской (Урупской) в 1932 году. В таком составе их выслали в 1933 году в Казахстан.
Именно в этот день в 1991 году был принят закон «О реабилитации репрессированных народов», который восстановил историческую несправедливость в отношении, в том числе и Кубанского казачества, репрессированного во время Сталина.
Губернатор Кубани В.И. Кондратьев, выступая на торжественном параде, посвященном годовщине принятия закона «О реабилитации репрессированных народов, в том числе и казачества», отметил, что этот день - точка отсчета для десятков тысяч семей. Казаки Кубани получили право на продолжение своей истории, на возвращение казачьих традиций, культуры, уклада жизни. Кубанское казачье войско стало фундаментом возрождения казачества по всей стране. И сегодня уже принято решение о создании Всероссийского казачьего войска. Это говорит о силе и значимости казачества в современной России.
Самые трагические события на Кубани после завершения Гражданской войны развернулись в 1932-33 годах. В конце октября 1932 г. Сталин, раздраженный медленным выполнением завышенных хлебозаготовок в Северо-Кавказском крае, направил сюда специальную, сформированную из высших партийно-советских чиновников, комиссию во главе с секретарем ЦК ВКП(б) Л.М. Кагановичем. Одной из мер репрессивного стимулирования хлебозаготовок полномочная комиссия из центра избрала занесение ряда казачьих станиц на «черную доску» и последующее выселение за пределы края всех подряд или части жителей.
При активном участии членов комиссии ЦК ВКП(б) Северо-Кавказский крайком ВКП(б) 4 ноября 1932 г. принял постановление "О ходе хлебозаготовок и сева по районам Кубани", которое запрещало любую торговлю, предписывало изъятие продовольствия, «изъятие органами ОГПУ контрреволюционных элементов, организаторов саботажа хлебозаготовок и сева».
По существу это означало полную блокаду "провинившихся" сел, станиц и деревень. Каганович осуществил на Кубани такую дикую меру, как поголовное выселение всех жителей казачьих станиц, упорствующих в "саботаже", на Север и в Казахстан и заселение их колхозниками с Севера и демобилизованными красноармейцами. Среди этих станиц - Полтавская, Медведовская и Урупская (в них тогда проживало 47,5 тыс. человек, а было выслано - 45,6 тыс.). Полтавская была переименована в Красноармейскую, Урупская - в Советскую. Всего «чернодосочными» были объявлены 15 станиц, из них 13 кубанских и 2 донские. Вместе с ними от репрессий пострадало население и других станиц, сел и хуторов Кубани.
В результате этих действий советской власти на Кубани разразился страшный голод, унесший сотни тысяч жизней. А на долю высылаемых казаков выпали неисчислимые страдания. Многие из них, особенно дети и старики, умерли как по пути в ссылку, так и в местах выселения.
Это годы поломанных судеб, искалеченных душ, осиротевших сердец. Массовый террор, голод, поголовное истребление - получили свое обобщенное и емкое название «расказачивание».
Само слово «расказачивание» означало прекращение существование казаков насильственным путем. Хутора и станицы переименовывались и становились безлюдными. В некоторых было уничтожено до 80 процентов жителей. Были стерты с лица земли сотни станичных кладбищ. Уничтожен станичный быт, с корнем вырвана уникальная многовековая культура христианского воинства. Поиск «врага» был как никогда кстати. Новой власти нужно было скрыть ошибки своей неумелой политики.
Только после смерти Сталина в 1953 году людям разрешили вернуться назад.
В станице Советской (бывшей Урупской) сегодня живет немало потомков тех казаков, кто был отправлен в ссылку. Мы встретились с детьми тех людей, кто попал в жернова истории и чудом выжил в нечеловеческих условиях. Их воспоминания мы предлагаем вашему вниманию.
Владимир Сергеевич Падалкин со слезами на глазах вспоминает историю своей семьи. Его родители: Сергей Власович и Мария Петровна были из семей, высланных из станицы Урупской в Казахстан. Жили в 24-м и 25-м поселках для ссыльных под Карагандой. Там познакомились, создали семью. Владимир Сергеевич - младший из шестерых их детей, родился в ссылке.
Историю о том, как высылали их семьи из станицы, ему рассказывали дед и бабушка по матери: Петр Николаевич и Дарья Федоровна Адаменко. У них было шестеро детей.
Дед был железнодорожником. Считалось, что они люди зажиточные. Осенью 1932 года у них забрали все съестные припасы, быков и плуг, которыми семья обрабатывала свою землю. Есть стало нечего, начался голод. Люди выживали, как могли.
А в ноябре 1933 года к дому деда подъехала бричка с вооруженными людьми. Сказали: «Адаменковы, давайте собирайтесь!». Говорили, что выселяют их за саботаж, не подчинение советской власти.
Они взяли узлы со своими лохмотьями и поехали. Привезли их в Армавир, откуда на поезде, вместе с другими ссыльными, отправили в Асакаровский район Карагандинской области Казахстана.
Когда приехали на место, там уже было холодно, лежал снег. Людей поселили в бараке. От недоедания и болезней умирало много людей, особенно детей и стариков. Каждое утро приезжала специально бричка, чтобы забрать трупы.
Бабушка в ссылке работала на пекарне. Когда сажаешь хлеб в печь, на жаровне остаются потеки. Бабушка эти подгоревшие потеки в карманы складывала и домой носила, кормила детей и этим в голодное время всю семью спасла.
Как Сталин умер, мы сразу вернулись в станицу. У родителей шесть детей, а жить негде. Дали им в бригаде под жилье старую баню. А там очень сыро, страшная вонь и печки нету. Отец был фельдшером, работал горячевозом, а мать трудилась на кухне. Я тоже пошел работать в 9 лет водовозом. В трудовой книжке так и написано. Сам коней запрягал, на Уруп ездил и ведерным черпаком воду набирал. А с молокозавода возил сыворотку. Пока везу, все в бочку заглядываю. А там за это время небольшой кусочек масла образовывается. Я его заберу, принесу мамке. Она пышек напечет, маслом этим намажет. Мы радуемся.
Тогда родителям в колхозе деньги не давали, были трудодни. Стали глину месить и построили маленькую хатку из самана. В ней мы и выросли.
Владимир Васильевич Кудинов, председатель совета стариков Урупского казачьего хуторского общества, квартальный:
Мои родители Василий Яковлевич и Вера Александровна Кудиновы родом из ст. Урупской. Отец мой 10 лет проработал батраком у помещика Молодкина, который считался самым богатым человеком в станице. У матери Ксении была большая семья - 12 человек. А он самый старший. Она пойдет возьмет в долг у помещика крупу, масло подсолнечное, картошку, другие продукты. А отцу нужно было отрабатывать за всех. И он никак не мог от этого освободиться.
А мать была из зажиточной казачьей семьи. У ее прадеда была земля, хороший дом в районе туберкулезной больницы, волы, две телеги и тачанка, которую он давал на празднование свадеб. А дед был кузнецом, выковал сеялку, которую все у нас брали на сев.
Когда в станице в 1929 году создали первый колхоз «15 лет РКК», родители пошли в него записываться добровольно.
В станицу переселяли иногородних людей. А они стали у казаков воровать продукты, скотину. Начались конфликты, убийства. У родственников матери забрали дом и конюшню.
А осенью 1932 года у людей начали все конфисковывать. Выгребали картошку, свеклу, зерно, крупу, муку, все продукты. У родителей все конфисковали. Есть стало нечего. А у них были две новорожденные дочери: Женя и Валя. У матери от недоедания не стало молока, кормить было не чем, и обе девочки умерли от голода.
В феврале 1933 года людей начали высылать из станицы. Мама рассказывала:
- На улице мороз за 30 градусов, метель. А тут приезжают на телегах вооруженные люди и стали всех выселять, на телеги грузить и отправлять в Армавир. У нас ни одежды теплой, ни еды, одна фуфайка на двоих с мужем.
Привозят в Армавир. А там был уполномоченный, который должен везти железнодорожный состав с ссыльными. Он спрашивает у нас:
- Вы кто?
- Мы простые крестьяне, хлеборобы.
- А что ж вас выселяют?
- Мы сами не знаем.
- Да вы ж не доедете до Урала, замерзните. Вы давайте потихоньку возвращайтесь в станицу. Спрячьтесь где-то на окраине и как-то приспособитесь жить.
Они вернулись в станицу окольными путями, вдоль реки Уруп. А в станице страшно: коровы мычат, свиньи бегают, собаки лают. Людей всех выселили, а скот остался. Потом всех животных забрали в колхоз.
На окраине станицы была Васильева хата, где сейчас больница, вся заросшая акацией. Родители кое-как заделали там окна, подремонтировали печку, затопили, согрелись. А есть нечего.
Они пошли опять записались в колхоз. А мать не берут, говорят, что она из кулацкого рода, дочь врага народа. А отец им: «Какая ж она кулачка, голая, босая». Все ж и ее взяли в колхоз. Стали гонять в поля на работу. А бригада находится аж в Раздольном. Рассказывали: «Идешь на работу, а там человек лежит мертвый, там лежит. Люди от голода умирали. Сил не было хоронить. Погибали целыми семьями голодные в нетопленных хатах. Так их и находили в домах всех умерших. Поели всех собак, кошек, крыс. Ели все что могли. В больших семьях из умерших детей готовили холодец.
Родителям за все трудодни в конце года дали всего 16 килограмм зерна. Чтобы выжить все люди специально бегали в колхоз. В конюшне мать наберет каких-то отходов, намешает, сделает еду. Потом пошла трава, стали ее есть.
В 1947 году я на себе испытал, что такое голод. Был неурожай и никакой еды. Ходил далеко в убранное поле искать зернышки. Если найдешь 5-6 зернышек кукурузы, то уже радуешься. Ночью от голода проснешься, нет спасу, пару зернышек пожуешь и все. Я до сих пор помню это чувство голода. Это не поймешь, пока сам не прочувствуешь. Родители с работы если что принесут - то не больше ложки еды. Рады были этому. Я не понимаю, как так можно было над людьми издеваться.
Мы продолжим публикацию воспоминаний жителей станицы Советской (Урупской) о трагическом времени расказачивания.
С. Шептун, обуликовано в газете "Свет маяков"