(no subject)
1. Анна Лючик села на свободное место, достала из сумки записную книжку, ручку и положила их перед собой. Она не собиралась ничего записывать - просто не хотела выглядеть несерьезно.
Она заранее знала всё, что будет сказано, она также знала, что совет займет больше часа и что в какой-то момент ей нужно будеть занять руки рисованием. Все уже были на месте: директор, его зам, главная по воспитательной части, три учительницы, Ф. и его мама. Мадам Лючик была классной руководительницей Ф.
Обычно во время уроков Ф. не мог сидеть спокойно, постоянно крутился, ронял пенал, пинал соседа по парте. Сейчас же он рассматривал свои ладони и даже не поднял головы, когда вошла классная. Его мама, мадам Таба, вцепилась в свою лакированную сумочку. Она тоже не поздоровалась с Мадам Лючик и без единой эмоции на лице смотрела куда-то в окно.
Директор поправил очки: «Так, все здесь, давайте начнем». Сегодня на повестке травля и систематические избиения. Впрочем, Ф. не отрицает факты. Мне зачитывать подробный отчет или все ознакомились с материалами дела? Мадам Таба, вы читали отчет?
- Нет., ответила Мадам Таба глухим голосом, не отрываясь от окна.
Директор нахмурился: Как так? Я же, вроде бы, видел вас в прошлую пятницу.
Анне Лючик пришлось пояснить: - Да, Мадам Таба не умеет читать, я вызвала ее в прошлую пятницу, чтобы зачитать ей отчет.
- О, замечательно, спасибо, Мадам Лючик. Давайте начнем с вашей характеристики на Ф.
- За исключением физкультуры, оценки у Ф. непроходные, с поведением тоже проблемы. Ф. уже несколько раз исключали на несколько дней за различные мелкие проступки. Я боялась, что он бросит школу, поэтому в основном мы работали над посещаемостью и мотивацией. Когда я узнала, что происходит, я была честно говоря, шокирована - Ф. отговаривается, успеваемость у него оставляет желать лучшего, но я никогда бы не подумала, что он способен на такое...
- Мы все шокированы, Мадам Лючик. Ф., что ты можешь сказать в свою защиту?
Но Ф. не ответил, он даже не пошевелился.
- Понятно. Ну, если тебе нечего добавить, Ф., Мадам Таба,я попрошу вас покинуть кабинет, мы вынесем решение...
2. Я до сих пор не врубаюсь, зачем мне тогда нужно было переться в школу. Понятно было и так, что исключат. Уже исключили К. и А. С какой стати меня бы оставили?
Я помню, как мы в тот день с матерью молча шли в школу. Мы вообще мало разговаривали. Даже когда отец умер... Он умер в тюрьме весной 2020, в первый карантин, нам не разрешили прийти на похороны. Когда он умер, мать поплакала с моими тетками, а мне только сказала - «Ф., твой отец умер, теперь нас двое». И всё, больше ничего. Сейчас, конечно, я не могу ее судить, бедная женщина. Наверное, ей было тяжело - работала везде, где могла, иногда на двух-трех работах одновременно, мучилась с сыном. Я же учился на одни двойки. Ну, не учился, а так... переходил из класса в класс. Бедная мать. Я до сих пор помню тот день, ну когда был совет этот, дисциплинарная комиссия. Да, то, что я делал было ужасно.Теперь я жалею. Ну, не то чтобы жалею, я как бы редко об этом думаю, но все равно это было глупо.
На совете мне почему-то было стыдно смотреть на классуху. Мадам Лючик её звали, странное имя, словацкое что ли. Она типа пыталась мне помочь. Помню, у нее была такая идея-фикс - научить меня тренировать память. Но она же была просто обычной училкой, ее интересовали только оценки. Мы дали ей кличку Мадам Пикачу, уже не помню, почему. И как бы я ее презирал, как всех училок, и в то же время не мог посмотреть ей в глаза. Странное ощущение. До сих пор не люблю учителей. В нашей школе учителя чисто по-человечески были тупыми: вели со мной типа душеспасительные беседы о моих оценках и никто за полгода не догадался, что во время перемен мы с К. и А. шли в туалет, вытаскивали из кабинок второклашек, ну... и били их, да. Они всегда прятались от нас в кабинках, тупая мелочь. Хотя где еще в школе можно спрятаться? Помню, что мне нравилось их душить. Забавно так - у них лица постепенно краснели. Они страхом прямо воняли, прикинь? Тупые дети.
А потом на совете, директор меня спросил: «Ф., что ты можешь сказать в свою защиту?».
И такое было ощущение, понимаешь, как будто бы я мог бы реально в свою защиту что-то сказать, и в то же время понятно было, что никто все равно ничего не поймет и всё прозвучит глупо. Я бы рассказал, как первого сентября все пришли в школу с родителями, а я всегда один в школу ходил, понимаешь? А потом в туалете я услышал, как один из этих второклашек сказал другому: «его папа сидит в тюрьме!». Я тогда их в первый раз побил, и правильно сделал. Они это заслужили. Но я не смог бы объяснить это на совете. Я ничего тогда не сказал.
В часто думаю о том совете. Думаю ли я о второклашках? Нет, наверное. Наверное, у них всё норм. То, что тебя не убивает, делает тебя сильнее. Это из песни какой-то, да?
Она заранее знала всё, что будет сказано, она также знала, что совет займет больше часа и что в какой-то момент ей нужно будеть занять руки рисованием. Все уже были на месте: директор, его зам, главная по воспитательной части, три учительницы, Ф. и его мама. Мадам Лючик была классной руководительницей Ф.
Обычно во время уроков Ф. не мог сидеть спокойно, постоянно крутился, ронял пенал, пинал соседа по парте. Сейчас же он рассматривал свои ладони и даже не поднял головы, когда вошла классная. Его мама, мадам Таба, вцепилась в свою лакированную сумочку. Она тоже не поздоровалась с Мадам Лючик и без единой эмоции на лице смотрела куда-то в окно.
Директор поправил очки: «Так, все здесь, давайте начнем». Сегодня на повестке травля и систематические избиения. Впрочем, Ф. не отрицает факты. Мне зачитывать подробный отчет или все ознакомились с материалами дела? Мадам Таба, вы читали отчет?
- Нет., ответила Мадам Таба глухим голосом, не отрываясь от окна.
Директор нахмурился: Как так? Я же, вроде бы, видел вас в прошлую пятницу.
Анне Лючик пришлось пояснить: - Да, Мадам Таба не умеет читать, я вызвала ее в прошлую пятницу, чтобы зачитать ей отчет.
- О, замечательно, спасибо, Мадам Лючик. Давайте начнем с вашей характеристики на Ф.
- За исключением физкультуры, оценки у Ф. непроходные, с поведением тоже проблемы. Ф. уже несколько раз исключали на несколько дней за различные мелкие проступки. Я боялась, что он бросит школу, поэтому в основном мы работали над посещаемостью и мотивацией. Когда я узнала, что происходит, я была честно говоря, шокирована - Ф. отговаривается, успеваемость у него оставляет желать лучшего, но я никогда бы не подумала, что он способен на такое...
- Мы все шокированы, Мадам Лючик. Ф., что ты можешь сказать в свою защиту?
Но Ф. не ответил, он даже не пошевелился.
- Понятно. Ну, если тебе нечего добавить, Ф., Мадам Таба,я попрошу вас покинуть кабинет, мы вынесем решение...
2. Я до сих пор не врубаюсь, зачем мне тогда нужно было переться в школу. Понятно было и так, что исключат. Уже исключили К. и А. С какой стати меня бы оставили?
Я помню, как мы в тот день с матерью молча шли в школу. Мы вообще мало разговаривали. Даже когда отец умер... Он умер в тюрьме весной 2020, в первый карантин, нам не разрешили прийти на похороны. Когда он умер, мать поплакала с моими тетками, а мне только сказала - «Ф., твой отец умер, теперь нас двое». И всё, больше ничего. Сейчас, конечно, я не могу ее судить, бедная женщина. Наверное, ей было тяжело - работала везде, где могла, иногда на двух-трех работах одновременно, мучилась с сыном. Я же учился на одни двойки. Ну, не учился, а так... переходил из класса в класс. Бедная мать. Я до сих пор помню тот день, ну когда был совет этот, дисциплинарная комиссия. Да, то, что я делал было ужасно.Теперь я жалею. Ну, не то чтобы жалею, я как бы редко об этом думаю, но все равно это было глупо.
На совете мне почему-то было стыдно смотреть на классуху. Мадам Лючик её звали, странное имя, словацкое что ли. Она типа пыталась мне помочь. Помню, у нее была такая идея-фикс - научить меня тренировать память. Но она же была просто обычной училкой, ее интересовали только оценки. Мы дали ей кличку Мадам Пикачу, уже не помню, почему. И как бы я ее презирал, как всех училок, и в то же время не мог посмотреть ей в глаза. Странное ощущение. До сих пор не люблю учителей. В нашей школе учителя чисто по-человечески были тупыми: вели со мной типа душеспасительные беседы о моих оценках и никто за полгода не догадался, что во время перемен мы с К. и А. шли в туалет, вытаскивали из кабинок второклашек, ну... и били их, да. Они всегда прятались от нас в кабинках, тупая мелочь. Хотя где еще в школе можно спрятаться? Помню, что мне нравилось их душить. Забавно так - у них лица постепенно краснели. Они страхом прямо воняли, прикинь? Тупые дети.
А потом на совете, директор меня спросил: «Ф., что ты можешь сказать в свою защиту?».
И такое было ощущение, понимаешь, как будто бы я мог бы реально в свою защиту что-то сказать, и в то же время понятно было, что никто все равно ничего не поймет и всё прозвучит глупо. Я бы рассказал, как первого сентября все пришли в школу с родителями, а я всегда один в школу ходил, понимаешь? А потом в туалете я услышал, как один из этих второклашек сказал другому: «его папа сидит в тюрьме!». Я тогда их в первый раз побил, и правильно сделал. Они это заслужили. Но я не смог бы объяснить это на совете. Я ничего тогда не сказал.
В часто думаю о том совете. Думаю ли я о второклашках? Нет, наверное. Наверное, у них всё норм. То, что тебя не убивает, делает тебя сильнее. Это из песни какой-то, да?