Ах, Эрмитаж, Эрмитаж...
Всю эту неземную красоту мы с Соней увидели в Эрмитаже 2 декабря. Как-то так вышло, что баталии вокруг выставки Яна Фабра прошли мимо меня. Я не знала, что там такое есть. Мы туда просто зашли - дочь захотела...
Вначале было непонимание - что это? Потом отторжение - фу, какого чёрта?! Потом попытка осмысления: "Это же Эрмитаж... Значит, это я ничего не понимаю в искусстве!" Потом после разговоров с несколькими тётушками-служительницами и подслушанных отрывков разговоров экскурсоводов всё стало потихоньку становиться на свои места. Лучше всех в этом преуспела замечательнейшая Татьяна Николаевна Иванова - руководитель секции студенческого клуба Эрмитажа. Удивительный рассказчик, замечательный знаток искусства, отличный психолог, прекрасно чувствующий слушателей - редкая умница, одним словом.
Но по порядку. Первое что мы увидели в Рыцарском зале - мечи и латы из "надкрыльев златок". Мечи еще да, соглашусь - тонкая работа: от жуков отделены надкрылья и аккуратно наклеены в виде чешуек. Такой филигранности в других работах (ну, кроме панно) уже нет: никакие там не надкрылья - целые жуки без всяких церемоний собраны на проволоку. И не одни, кстати, златки. Мы с Соней, энтомологи-любители, насчитали ещё с десяток видов: жуки-олени, жуки-носороги, бронзовки разных мастей, древоточцы. Много разных. Татьяна Николаевна потом утешила: "Фабр их не убивал. Панцири жуков поставляют из восточных ресторанов - там жуков этих едят". Ну, допустим.
В Рыцарском зале Фабр со своими неуместными инсталляциями выглядит деликатнее всего. Для остальных опусов фокусника место в залах расчищали: перевешивали картины, сдвигали их выше-ниже. "Художнику постмодернизма, - поясняет милейшая Татьяна Николаевна, - который питается, если можно так сказать, идейно и духовно искусством уже сотворённым, искусством других эпох, классическим, как принято выражаться, ему очень важно именно такое окружение. В этом окружении создаётся или диалог, или диспут". Ему - важно. Нет слов. Он эпатажный неврастеник, всеми силами добивающийся внимания масс. "Вещи Фабра смотрятся только в таком окружении, - говорили участники радиодиспута, - в любом другом они так бы не смотрелись".
О да! Вот тут мы подходим к интересным рассуждениям. Соня задала классный вопрос: "Зачем это нужно Фабру - понятно. Но Эрмитажу-то это - зачем?!"
Вообще замечательно, что мы туда попали - такие у нас после этого беседы были, ого-го! Столько мы всего обсудили - про ответственность, культуру, воспитательный характер любых публичных акций. Воспитательный или растлительный - тут как повезёт. С Фабром не повезло. Потому что ЭРМИТАЖ. У этого музея огромный кредит доверия, неслыханный! Там - только проверенные временем образцы, те, что вошли в золотой фонд человечества. Нет, совершенно необязательно, что все картины-статуи-экспонаты нравятся каждому. Так не может быть: искусство на то и нацелено, что предполагает разнообразие взглядов и подходов, оно, как ничто более в этом мире, формирует умение взглянуть на вещи под разными углами, принять чужую точку зрения или поспорить с ней, но принять, что и такой взгляд - возможен. И тут - Фабр. Со своими трупами, бесчисленными и беспощадными.
Вот человеческие черепа. ("Они сделаны из пластика", - поясняет тут же Татьяна Николаевна). Они по всему залу, между картинами фламандцев - яркие сочные натюрморты, а между ними фарс фавна Фабра. Он поясняет, оказывается, комментирует фламандцев. Даёт свою интерпретацию.
В зале Ван Дейка вторжение на первый взгляд более безобидное. Но при этом настолько масштабное, что заполняет собой весь объём зала, как газ... Это барельефы, выполненные на дорогом каррарском мраморе. (Ладно, уже опустим, что "художник" своими руками не делал свои "шедевры" - на это у него есть целый штат помощников, которые работают на аутсорсинге.) Он снижал градус парадного портрета, надевая на головы изображаемых дам шутовские колпаки. И? В чём фокус? Где искусство?
"Он в постоянном диалоге со своими предшественниками", - продолжает Татьяна Николаевна. Задаю вопрос: "А Рембранту, голландцам, Ван Дейку - как такое соседство? Они никак не могут прокомментировать его произведения. Диалог выходит односторонним, Фабр его навязал им, классикам, которые никак не могут повлиять на его здесь появление, и нам". - "Хм, я под таким углом не рассматривала", - говорит тут Иванова.
Для меня даже не так классики здесь важны. Хотя за них, уже бессловесных, за которых говорят теперь только их шедевры, тоже обидно. Но больше меня волнует другое. Всё это навязывается нам как великое искусство. Почему навязывается? Потому что ЭРМИТАЖ. Виси эти яркие переливчатые крылья жуков в галерее современного искусства - да бог бы с ними совсем, пусть их. Каждый может выражать себя, как считает нужным. Когда сам, а не когда за счёт кого-то. Тут и мотив богоборчества, между прочим: он делает все эти жуковские инсталляции как иллюстрации к теме смерти, вроде - философское осмысление, этакое "смертию смерть поправ". Только даровать он никому ничего не может - мертвечина одна, недаром одна из статей о выставке называлась "Дары смерти". Так и есть. Нельзя это было в Эрмитаже. Никак нельзя. И понятна реакция РПЦ. Очень сродни эта выходка (как это иначе назвать?!) тому, что устроили девочки "Пусси Райт" в Храме Христа Спасителя: они тоже проверяли мир на прочность, измеряли границы дозволенности...
Но зато сколько мыслей!.. Вот в зале Рембранта все полотна раздвинуты. Между ними втиснуты синие прямоугольники в деревянных рамках. Рядом с каждой - таблички с названием. Я рассмотрела только "Вакха исчезающего". Впрочем, Татьяна Николаевна тут тоже не преуспела: тоже только эту картину увидела. Что это? Множество аллюзий! Здесь тебе и "Чёрный квадрат" Малевича. Непонятно, но живописно, новое искусство. Это когда так много до тебя сделано, такая мощь уже позади тебя, что немеешь от собственной дерзости, что пытаешься влиться в этот вековой поток, немеешь настолько, что создаешь пустоту и говоришь - "Новому времени - новое искусство", пряча разочарование и бессилие, ища новые формы, доходя до абсурдного кубизма или полного сюрреализма - "Я художник, я так вижу!" Смотришь на пустой синий квадрат, щедро размалеванный синей шариковой ручкой ("Bic", - почему-то неизменно добавляет Татьяна Николаевна. Что это, так важно, какой фирмы дешёвой ручкой малевал эксцентрик свои дешёвые понты?!) и думаешь: "А есть ли там вообще что-то, внутри этого синего поля?" "Там голые люди, в основном женщины", - говорит разглядевшая-таки в этой синеве замысел автора одна из студенток. "Ну и что, это плохо? - наступает вдруг Иванова. - Обнажённая натура!" Нет, неплохо. Просто неточно: ведь король-то голый, а не обнажённый!..
"Я не буду комментировать экспонаты этого зала, - говорит одна из проходящих экскурсоводов. - Давайте рассмотрим потрясающие интерьеры этой части здания". А что? Это ход. Давайте не замечать или делать вид, что не замечаем. Авось, само рассосётся. Только ведь не рассосётся. Зачем обманывать себя? "Эрмитаж - это музей с мировым именем, - говорит Иванова. - Значит, в нём должны быть представлены все направления искусства, все эпохи". Направления и эпохи - да. Но только искусства. Это здесь ключевое слово. Искусство ли Фабр? На мой взгляд жуки - это декоративно-прикладное творчество. Ему самое место в художественных салонах, а потом - в присутственных местах или в квартирах фаброобразных эксцентриков. Не в Эрмитаже только! Никак не в Эрмитаже...
