Какая, в сущности, смешная вышла жизнь...
Тут, наверное, сразу случится кат. Дальше - мало кому интересно. Только тем, пожалуй, для кого имя Лёхи Козлова о чём-то говорит. Нет, не музыканта. Моего брата двоюродного. Самого-самого моего любимого брата.
30 июня - день рождения моей мамы. Дата такая, о которой всегда помнишь, а непосредственно перед ней начинаешь суетиться в поиске и подборе подарка, притом что она, в общем, любому умеет радоваться. Некапризная у меня мама! Ей легко угодить.
Девочки вместе с ней живут на даче. Мы со Славой тусили в Троицке. Он - играл, я моталась по разным делам. Всё закончили, поехали уже совсем под вечер поздравлять именинницу. К этому времени в машине уже были припасены подарочные люстры (мы с тётушкой какие-то дурацкие купили несколько лет назад: там патроны такие чуднЫе и лампочки тоже, они не вкручиваются, просто втыкаются, а держать их нужно перчатками, иначе сразу им каюк наступает. И вот полетели у люстры все патроны. Лампочку меняешь, а она всё равно не горит. Бра в эркере - живое, а этой - привет. В комнате темно... Я и решила люстры новые покупать). А еще по дороге заехала за ромашками - мамиными любимыми цветами, чтобы мы их посадили, и они бы мамочку мою всё время радовали. Ну и заодно жасмин, к которому мама тоже нежные чувства питает... Это я нарочно так долго рассказываю. Чтобы хоть немножко отсрочить неизбежное.
Погрузились и поехали. Доехали без происшествий, спокойно. Только Славка вышел из машины и в дом вошёл - телефонный звонок с неопределившимся номером: "Света, это Ирина. Алексея сегодня не стало..." Я вообще ничего не понимаю. Ну, по голосу ясно - беда. Но голос чужой. Имена тоже какие-то неродные. Но это не ошибка, меня же правильно назвали. И слышно как-то не очень... И тут в трубке: "Нету больше нашего Лёшки!.. Он сегодня на машине разбился, даже не верится". В трубке зарыдали, а до меня вдруг дошло. Разом. Всё. И что это не ошибка, и что ничего уже не исправить, и что это уже - всё!..
У меня так бывает иногда в самые тяжкие беды: открывается передо мной чёрный какой-то портал, все фигуры и предметы становятся даже не объёмные - глубокие какие-то, с тягучими тенями, с двойным днём. И в этот момент становится очевидно, что тот мир - чушь несусветная! Никакой он не тот. Он тут же, рядом, он проникает, просачивается, захватывает - это в первый момент так чувствуется. А потом: что он не враждебный. И все те, кто ушёл, свои родненькие - вот они, рядом, дышут в затылок чуть с боку, поддерживают, как могут. Странно и невесомо.
Но верить всё равно не хотелось. Никак. Именно потому, что это такое, какое уже никак не исправить. И я вспомнила, что уже один раз переживала этот ужас. С Лёшкой. Даже дважды. Первый раз, когда они с моим дядькой (который-таки умер, но не тогда - позже, ещё один самый любимый родственник мужчина. Их за мою жизнь было только четверо: дедушка, дядька мой Виталька, мы его Витькой звали, Лёшка и мой сын. Все остальные дорогие, родные, я к ним тепло отношусь, но это всё же не любовь. Я различаю. Да, папы в этом списке нет. Так вышло) надышались в погребе угарным газом и чуть не умерли. Еле откачали. А второй, когда пришла тетя Люся (на которую я похожа так, что мая Сашенька, увидев её на фотографии, глазом не моргнула: "Моя мама!") накануне моего какого-то институтского экзамена. Я уже легла спать, но еще не уснула и весь разговор слышала. Тётя Люся плакала и говорила, как это возможно, за что они его... Из чего я поняла, что кого-то из наших убили. Так как это была тётя Люся, я подумала, что это Лешка... Но малодушно решила заснуть в надежде, что мне все почудилось и завтра все опять будет хорошо. Весь день было неспокойно. Когда вернулась с экзамена, узнала, что убили... нашего Витальку. У меня было странное ощущение: жуткая потеря и одновременно с трудом скрываемое ликование: "Не Лёшка! Это был не Лёшка!!!"
И вот теперь. Он ехал из Москвы к семье на дачу. Там ждала любящая тёща и 6-летняя Олечка. 15-летний сын Игорь и Лёшкина жена Ирина должны были приехать на следующий день (сегодня, то есть) - у них были дела в Москве. Лешка быстро ехал. Он хорошо и уверенно водил. ...Как-то он увидел меня в Подольске, мы с ним какое-то время ехали, переговариваясь по телефону, потом остановились. Он сказал, улыбаясь: "Ну, я так понимаю, что ты быстро не катаешься?" Я говорю: "Неа. Куда спешить?" А он умел быстро, даже на своей праворульной "тойоте". Он, кстати, в отличие от меня, всегда считал, что машина с правым рулём - это удобно.
Он ехал в левом ряду. Быстро, но не нарушая: камеры же кругом. А тут - просто роковое стечение обстоятельств, своя Аннушка. Парень, недавно получивший права, из Егорьевска, встречал друга в аэропорту. Он перепутал поворот. Ему надо было в Москву, а он случайно поехал в область. Камеры показали, что перестраивался он практически под прямым углом, уходя из крайнего правого ряда в крайний левый. Есть предположение, что метил он в разрыв отбойника, который как раз в этом месте, напротив правительственного аэропорта. Он чиркнул колесом по Лёшкиному колесу. Дальше - физика. Лёхину машину понесло, вынесло на отбойник, перевернуло. Как сказал с утра знакомый гаишник (какая у меня чудесная всё же работа! Всю информацию, даже для личного пользования, можно получить из первоисточника): "Ваш брат получил травмы, несовместимые с жизнью. Скорая уже бы ничего не смогла сделать. Он скончался еще до её прибытия".
Когда умер Саша (это про которого в этом ЖЖ "Почти рассказ") по фамилии Гилка, у меня в башке постоянно крутилась строчка:
До свиданья, Саша Гилка,
Здравствуй, свежая могилка.
И теперь тоже прицепилось:
Нас опять сегодня всех пересчитали.
Нет, уже не складывали - вы-чи-та-ли...
...Когда умер дедуля, впервые возникло ощущение, что смерть - это и про нас. Раньше: мы ни при чём, к ней мы совсем непричастны. И она к нам. А потом, как будто игрушечный домик - без крыши, чтобы можно было фигурки переставлять и вытаскивать. Сразу появилось ощущения сквозняка, ветра, что мы теперь всем видны, главное - Ей. И она теперь, как лиса вороватая, нет-нет, кого-то утащит. Только выдохнешь, что, мол, всё хорошо, можно расслабиться - и на тебе.
Мы с Лёшкой редко перезванивались. Виделись - и того реже. Когда я его в последний раз видела? В свой день рождения, пожалуй. 27 июля считалось состоявшимся (во мне самой так считалось), когда мне позвонили два человека. Лёшка - один из них. Теперь только ты один остался. Ты уж береги себя, хорошо? Хотя бы ради моего дня рождения, а то как же я тогда...
30 июня - день рождения моей мамы. Дата такая, о которой всегда помнишь, а непосредственно перед ней начинаешь суетиться в поиске и подборе подарка, притом что она, в общем, любому умеет радоваться. Некапризная у меня мама! Ей легко угодить.
Девочки вместе с ней живут на даче. Мы со Славой тусили в Троицке. Он - играл, я моталась по разным делам. Всё закончили, поехали уже совсем под вечер поздравлять именинницу. К этому времени в машине уже были припасены подарочные люстры (мы с тётушкой какие-то дурацкие купили несколько лет назад: там патроны такие чуднЫе и лампочки тоже, они не вкручиваются, просто втыкаются, а держать их нужно перчатками, иначе сразу им каюк наступает. И вот полетели у люстры все патроны. Лампочку меняешь, а она всё равно не горит. Бра в эркере - живое, а этой - привет. В комнате темно... Я и решила люстры новые покупать). А еще по дороге заехала за ромашками - мамиными любимыми цветами, чтобы мы их посадили, и они бы мамочку мою всё время радовали. Ну и заодно жасмин, к которому мама тоже нежные чувства питает... Это я нарочно так долго рассказываю. Чтобы хоть немножко отсрочить неизбежное.
Погрузились и поехали. Доехали без происшествий, спокойно. Только Славка вышел из машины и в дом вошёл - телефонный звонок с неопределившимся номером: "Света, это Ирина. Алексея сегодня не стало..." Я вообще ничего не понимаю. Ну, по голосу ясно - беда. Но голос чужой. Имена тоже какие-то неродные. Но это не ошибка, меня же правильно назвали. И слышно как-то не очень... И тут в трубке: "Нету больше нашего Лёшки!.. Он сегодня на машине разбился, даже не верится". В трубке зарыдали, а до меня вдруг дошло. Разом. Всё. И что это не ошибка, и что ничего уже не исправить, и что это уже - всё!..
У меня так бывает иногда в самые тяжкие беды: открывается передо мной чёрный какой-то портал, все фигуры и предметы становятся даже не объёмные - глубокие какие-то, с тягучими тенями, с двойным днём. И в этот момент становится очевидно, что тот мир - чушь несусветная! Никакой он не тот. Он тут же, рядом, он проникает, просачивается, захватывает - это в первый момент так чувствуется. А потом: что он не враждебный. И все те, кто ушёл, свои родненькие - вот они, рядом, дышут в затылок чуть с боку, поддерживают, как могут. Странно и невесомо.
Но верить всё равно не хотелось. Никак. Именно потому, что это такое, какое уже никак не исправить. И я вспомнила, что уже один раз переживала этот ужас. С Лёшкой. Даже дважды. Первый раз, когда они с моим дядькой (который-таки умер, но не тогда - позже, ещё один самый любимый родственник мужчина. Их за мою жизнь было только четверо: дедушка, дядька мой Виталька, мы его Витькой звали, Лёшка и мой сын. Все остальные дорогие, родные, я к ним тепло отношусь, но это всё же не любовь. Я различаю. Да, папы в этом списке нет. Так вышло) надышались в погребе угарным газом и чуть не умерли. Еле откачали. А второй, когда пришла тетя Люся (на которую я похожа так, что мая Сашенька, увидев её на фотографии, глазом не моргнула: "Моя мама!") накануне моего какого-то институтского экзамена. Я уже легла спать, но еще не уснула и весь разговор слышала. Тётя Люся плакала и говорила, как это возможно, за что они его... Из чего я поняла, что кого-то из наших убили. Так как это была тётя Люся, я подумала, что это Лешка... Но малодушно решила заснуть в надежде, что мне все почудилось и завтра все опять будет хорошо. Весь день было неспокойно. Когда вернулась с экзамена, узнала, что убили... нашего Витальку. У меня было странное ощущение: жуткая потеря и одновременно с трудом скрываемое ликование: "Не Лёшка! Это был не Лёшка!!!"
И вот теперь. Он ехал из Москвы к семье на дачу. Там ждала любящая тёща и 6-летняя Олечка. 15-летний сын Игорь и Лёшкина жена Ирина должны были приехать на следующий день (сегодня, то есть) - у них были дела в Москве. Лешка быстро ехал. Он хорошо и уверенно водил. ...Как-то он увидел меня в Подольске, мы с ним какое-то время ехали, переговариваясь по телефону, потом остановились. Он сказал, улыбаясь: "Ну, я так понимаю, что ты быстро не катаешься?" Я говорю: "Неа. Куда спешить?" А он умел быстро, даже на своей праворульной "тойоте". Он, кстати, в отличие от меня, всегда считал, что машина с правым рулём - это удобно.
Он ехал в левом ряду. Быстро, но не нарушая: камеры же кругом. А тут - просто роковое стечение обстоятельств, своя Аннушка. Парень, недавно получивший права, из Егорьевска, встречал друга в аэропорту. Он перепутал поворот. Ему надо было в Москву, а он случайно поехал в область. Камеры показали, что перестраивался он практически под прямым углом, уходя из крайнего правого ряда в крайний левый. Есть предположение, что метил он в разрыв отбойника, который как раз в этом месте, напротив правительственного аэропорта. Он чиркнул колесом по Лёшкиному колесу. Дальше - физика. Лёхину машину понесло, вынесло на отбойник, перевернуло. Как сказал с утра знакомый гаишник (какая у меня чудесная всё же работа! Всю информацию, даже для личного пользования, можно получить из первоисточника): "Ваш брат получил травмы, несовместимые с жизнью. Скорая уже бы ничего не смогла сделать. Он скончался еще до её прибытия".
Когда умер Саша (это про которого в этом ЖЖ "Почти рассказ") по фамилии Гилка, у меня в башке постоянно крутилась строчка:
До свиданья, Саша Гилка,
Здравствуй, свежая могилка.
И теперь тоже прицепилось:
Нас опять сегодня всех пересчитали.
Нет, уже не складывали - вы-чи-та-ли...
...Когда умер дедуля, впервые возникло ощущение, что смерть - это и про нас. Раньше: мы ни при чём, к ней мы совсем непричастны. И она к нам. А потом, как будто игрушечный домик - без крыши, чтобы можно было фигурки переставлять и вытаскивать. Сразу появилось ощущения сквозняка, ветра, что мы теперь всем видны, главное - Ей. И она теперь, как лиса вороватая, нет-нет, кого-то утащит. Только выдохнешь, что, мол, всё хорошо, можно расслабиться - и на тебе.
Мы с Лёшкой редко перезванивались. Виделись - и того реже. Когда я его в последний раз видела? В свой день рождения, пожалуй. 27 июля считалось состоявшимся (во мне самой так считалось), когда мне позвонили два человека. Лёшка - один из них. Теперь только ты один остался. Ты уж береги себя, хорошо? Хотя бы ради моего дня рождения, а то как же я тогда...