Гроза
" Была сильная гроза, я был насквозь мокрый
и очень хотелось жить" (с)
Красота бывает разная. Нежная, мягко обволакивающая, как снежинки зимним утром. Пронзительная и сверкающая , как полёт стрелы. Мгновенная, как выстрел. Вечная, как вселенная. Многогранная, как россыпь бриллиантов.
А бывает не всем доступная, как птица счастья, опасная, как акробатика над жерлом вулкана, единственная, как танец Смерти, меняющая реальность и комкающая сознание.
Она вроде далёкая, но через мгновение уже настолько близкая, что ощущаешь ещё дыхание за плечом. И, кажется, стоит повернуться, и она поглотит тебя без остатка, полностью. Ты идёшь, а она повторяет твои движения, возводя чувства в десятую степень, обостряя и оголяя их.
Не знаю, кто кого искал: мы ее или она нас. А, может, наши пути просто пересеклись. Две силы в одной точке вселенной. На одном клочке земли. Буйство природы и человеческая жизнь. Сила, способная разрушить и создать, и три сгустка энергоматерии, никак не желавшие разрушаться.
Сначала была тишина. Мертвая и стеклянная. Ни звука, ни шороха. Этакое наэлектризованное желе, передававшее вибрации, но изолирующее звуки. Постепенно тишину стала поглощать темнота. Это не сумерки, которые мягко опускаются, это бесшумное черное цунами, или чернильное облако каракатицы, или в мильон раз ускоренная раковая опухоль.
Оно сливалось с тишиной, оно выдавливало остатки света, как крем из пирожного, молча и торжественно. Где-то вдалеке желе прорезала молния. От этого оно мгновенно испарилось, выпустив звуки наружу. Через несколько секунд тишина испустила дух, и на голову обрушилась звуковая какофония. Ударив по барабанным перепонкам с яростью музыканта, первый и последний раз допущенного к барабанной установке.
Наверное, так чувствует себя осуждённый, когда гильотина опускается на его шею. Сотые доли секунды звуков, разрывающих череп изнутри, стремясь раскидать осколки на километры вокруг. Но осужденному повезло: взрыв звуков выпустил его душу наружу, и ему уже все равно.
Для нас звуки смешались с выстрелами молний, вдруг прилетевших с порывами шквального ветра. Начался дикий танец разрушения. Это была дискотека молний, вспышками освещавших камни и землю. Они дергались и извивались, падали плашмя и вставали на дыбы. Представьте, что вы попали в ад, где черти устроили танцы на костях и душах мучеников, топча их своими копытами, поддевая рогами и стегая грязными хвостами.
Все вокруг стонало и пело одновременно. Выло и радовалось, рыдало навзрыд и хохотало. Ветер никак не мог определиться с направлением, проверяя нас на прочность со всех сторон, пытаясь найти вход внутрь души и тела, чтобы одним махом повалить и размазать по горной тропе в назидание будущим смельчакам.
Обидевшись, ветер на секунду затих, а небеса разверзлись холодными водопадами. Черти пропали вместе с адом, но появились водяные и кикиморы. Их липкие мокрые руки касались наших лиц, отдергивались, обжегшись теплотой тела, и снова лезли к нам, пытаясь потушить жизнь. Они похлопывали нас по-дружески по плечам, заглядывали в глаза при вспышках молний, шептали и кричали в уши. Поток дождя искажал гром, превращая его в рваную гармонь, а молнии многократно множились, преломляясь.
Не найдя ответа предложениям дружбы, водяные вытянули пальцы, донельзя истощили ладони и стали пробираться под одежду. Ледяные ручонки устремились вдоль позвоночника, заставляя душу сжиматься в комок и прятаться все глубже. От этого жизненная энергия, заключенная в такие тесные рамки, стала биться ещё сильнее, вырабатывая то, что помогало двигаться, преодолевая пляски демонов.
Казалось, что тело покрывал сплошной кишащий поток змей и пауков, холодных, скользящих, норовящих укусить, но снова и снова промахивающийся, а поэтому шипящий в бессильной злобе, норовящий затечь везде, где можно. Наверное, именно так должен выглядеть и ощущаться шабаш нечистой силы простому смертному: шумный, зверский, липкий, холодный и горячий одновременно, кричащий и поющий.
В какой-то момент показалось, что черти и водяные решились на совместную атаку во имя разрушения, как лютые враги обьединяются против общего противника. Оседлав ветер, молнии били с таким озверением, что земля стонала, а гром стал рвать на куски ткань мироздания. В какой то миг действо достигло своего апогея, грозя не просто разрушить все, а разложить на атомы, и в этот миг ветер стал уносить беснующиеся толпы прочь. Напоследок неприцельно стрельнув, туча с грохотом закрыла бомболюк, смачно плюнув в нашу сторону, и покатилась дальше.
Смертельная красота была опять недосягаема. Как всегда. Кто знает, что можно почувствовать, дотронувшись до неё. Но нам смертельно хотелось жить.
Фото Вячеслав Жиров