Из поездки по погостам
Простые подмосковные и прочие кладбища, сколько себя помню, возбуждали во мне эстетическое отторжение. В погребальных обычаях советского народа было, на мой вкус, много диковатого; постсовок можно описать только лесковской фразой "одичали хуже диких".
Особенно коробят фотографии покойников, прикрученные к крестам. В советские годы такого не было. Кресты стояли на немногих могилах, они были сплошь железные, очень незатейливые, а имя похороненного было писано на металлической табличке позади креста внизу. Мне ребенком было очень любопытно читать эти таблички.
Есть, однако, и континуитеты. Как для советского человека, так и для нормального россиянина посещение кладбищ остается, по-видимому, основной формой религиозного опыта. Я заметил, что, входя на территорию кладбища или покидая ее, многие крестятся, как при входе в церковь. Впрочем, хотя их благоговение вроде бы в том и выражается, чтобы понаставить крестов и почаще креститься самим, это не мешает им швырять временные деревянные кресты на помойку с нечистотами, едва заменят их более солидным памятником.
В общем, мне бы не хотелось самому лечь когда-нибудь в таком месте, хотя, с большой вероятностью, именно в таком и придется. Если бы я мог, я бы лучше лежал на погосте, где хоронили своих покойников жители двух небольших деревень Уржумского уезда, Мосина и Долбачей. В Мосине, которое основал мой прапрапрапрапрадед (вроде не ошибся в счете), ко времени возникновения погоста жили в основном австрийцы, в соседних Долбачах -- федосеевцы. Для захоронений была выбрана роща, тенистая и светлая одновременно. Две части кладбища разделены дорогой. На могилах сейчас чаще всего лежат надгробия, вытесанные из известняка и иногда покрашенные синей краской. Когда-то было много деревянных крестов, но большая их часть сгнила, особенно на мосинской стороне (дер. Мосино перестала существовать в 1970-х гг., Долбачи еще живы). Из могил моих родственников лучше всего сохранилась эта, зажатая между елкой и еловым пнем.
Наверное, эта могила и есть мой эстетический идеал.
Вход на погост.
Дорога через рощу.
Один из очень немногочисленных намогильных портретов. Этот человек, Калистрат Петрович, жил отнюдь не при царях. Он родился уже при Советах и помер на исходе "лихих 90-х".
Особенно коробят фотографии покойников, прикрученные к крестам. В советские годы такого не было. Кресты стояли на немногих могилах, они были сплошь железные, очень незатейливые, а имя похороненного было писано на металлической табличке позади креста внизу. Мне ребенком было очень любопытно читать эти таблички.
Есть, однако, и континуитеты. Как для советского человека, так и для нормального россиянина посещение кладбищ остается, по-видимому, основной формой религиозного опыта. Я заметил, что, входя на территорию кладбища или покидая ее, многие крестятся, как при входе в церковь. Впрочем, хотя их благоговение вроде бы в том и выражается, чтобы понаставить крестов и почаще креститься самим, это не мешает им швырять временные деревянные кресты на помойку с нечистотами, едва заменят их более солидным памятником.
В общем, мне бы не хотелось самому лечь когда-нибудь в таком месте, хотя, с большой вероятностью, именно в таком и придется. Если бы я мог, я бы лучше лежал на погосте, где хоронили своих покойников жители двух небольших деревень Уржумского уезда, Мосина и Долбачей. В Мосине, которое основал мой прапрапрапрапрадед (вроде не ошибся в счете), ко времени возникновения погоста жили в основном австрийцы, в соседних Долбачах -- федосеевцы. Для захоронений была выбрана роща, тенистая и светлая одновременно. Две части кладбища разделены дорогой. На могилах сейчас чаще всего лежат надгробия, вытесанные из известняка и иногда покрашенные синей краской. Когда-то было много деревянных крестов, но большая их часть сгнила, особенно на мосинской стороне (дер. Мосино перестала существовать в 1970-х гг., Долбачи еще живы). Из могил моих родственников лучше всего сохранилась эта, зажатая между елкой и еловым пнем.
Наверное, эта могила и есть мой эстетический идеал.
Вход на погост.
Дорога через рощу.
Один из очень немногочисленных намогильных портретов. Этот человек, Калистрат Петрович, жил отнюдь не при царях. Он родился уже при Советах и помер на исходе "лихих 90-х".